Темный горизонт

Отель «Медуза» занимал пятиэтажный дом из серого пластипоидного камня. Геер поднялся на широкое крыльцо и нажал на кнопку звонка. Стальная дверь приоткрылась, и на пороге возник толстый господин в костюме и галстуке. У него были кудрявые сальные волосы и красная физиономия, из тех физиономий, которые постоянно просят кирпича и иногда его получают.

Окинув долговязую, худую фигуру Геера, он холодно произнес:

– На сегодня свободных номеров нет.

– У меня встреча с сенатором Стокманном, – сказал на это Геер.

Толстяк снова осмотрел Геера с ног до головы и спросил:

– Вы, должно быть, Геер?

– Точно, – ответил тот. И добавил: – Медиум Геер.

Толстяк вежливо осведомился:

– Документы имеются?

Геер показал тавро медиума. Толстяк долго его разглядывал, хмуря брови, после чего сказал:

– Вы можете пройти, медиум Геер, но вам придется отдать мне оружие.

– Разумеется.

Геер откинул полу плаща, вынул из кобуры «беретту» и вложил ее в широкую ладонь толстяка. Только после этого швейцар-гард распахнул перед медиумом стальную дверь.

Охрана в «Медузе» была на уровне. Перед входом в крыло, которое занимал сенатор Стокманн, два гарда в униформе тщательно прошмонали Геера металлоискателем. Гарды были обычными людьми, но очень сильными и с тренированной психосоматикой. При необходимости такие могли бы успешно противостоять даже медиуму средней руки.

После того как все формальности были соблюдены, к Гееру пристроились двое молчаливых молодых людей в небрежно повязанных галстуках и проводили его до лифта. Затем вывели в коридор и довели до кабинета с табличкой «Сенатор Стокманн». Один из провожатых тихо постучал в дверь.

– Да, – негромко произнесли за дверью.

Провожатый приоткрыл дверь и доложил:

– Сенатор, к вам медиум Геер.

– Пусть входит, – последовал ответ.

Гарды посторонились – Геер вошел в кабинет и притворил за собой дверь.

Кабинет был просторный и светлый. В обстановке – никакого пластика, только дерево и кожа. Стены обиты красивыми панелями из черного дуба. На полу – красный ворсистый ковер. В глубине кабинета – массивный стол для переговоров, а справа от него – большая часть непокрытого ковром гладкого мраморного пола, на котором одинаково удобно танцевать чечетку и резать людей. Протер тряпочкой – и никаких следов.

Сенатор Стокманн сидел за столом. Выглядел он так же, как на своих многочисленных фотографиях в газетах. Темные густые волосы, цепкие глаза, слегка подведенные тушью, нос тонкий и аккуратный, а губы – полные, чувственные, порочные.

Перед сенатором были разложены какие-то бумаги с колонками и цифрами, которые он просматривал до прихода посетителя. Сенатор оглядел Геера быстрым, но внимательным взглядом, затем указал ему на стул.

Геер сел. Он попытался проникнуть в мысли Стокманна, но не смог. Защита сенатора была непробиваема для медиума его уровня. Геер поймал себя на том, что волнуется. И связано это было отнюдь не с делом, ради которого он пришел. Геер чувствовал, что-то тут было не так. Что-то готовилось, что-то очень опасное и очень неприятное.

Он попытался украдкой медитировать, стараясь проникнуть в происходящее, но ничего не добился. Гееру показалось, будто что-то постороннее едва заметной, неслышной тенью скользнуло в его сознание. Ухватить эту тень он не успел, поскольку сенатор разомкнул свои ярко-красные губы и произнес:

– Слушаю вас, медиум Геер.

Он снова попытался проникнуть в мысли Стокманна, и снова потерпел неудачу.

Беспокойство Геера усилилось, но он по-прежнему ничего не мог понять. Интуиция, не раз спасавшая ему жизнь в Оптине, оказывалась почти бесполезной в мире обычных людей и их странных игр. В одну из этих игр собрался сыграть и Геер.

– У вас есть пара минут, медиум, – заявил сенатор Стокманн. – Советую не медлить.

– Пары минут вполне хватит, – ответил Геер. – Я пришел, чтобы рассказать вам одну историю. Вы когда-нибудь слышали про зеркала Чигорина?

– Слышал. Это спекшиеся фрагменты расплавленного и затвердевшего стекла, которые находят в Оптине.

Геер кивнул:

– Верно. Если ты хоть раз посмотрелся в это «зеркало» и встретился взглядом со своим двойником, оно тебя не забудет. Зеркалу Чигорина достаточно одного мгновения, чтобы узнать всю подноготную человека. А потом, спустя час, день или год, оно готово показать случайному прохожему все, что узнало о тебе. Как говорится – был бы зритель.

Геер замолчал и вгляделся в лицо сенатора. Лицо это по-прежнему был спокойным. Зеркала? Чигорина давно известны ученым и не представляют собой ничего сверхъестественного с точки зрения квантовой физики. Года три назад зеркалами Чигорина заинтересовались «наверху». Спецорганы решили использовать их как своеобразные детекторы лжи. Однако вскоре после начала экспериментов выяснилось, что а) зеркала реагируют не на каждого человека, б) прочесть накопившуюся информацию в полном объеме могут только медиумы. А верить медиумам на слово в высших эшелонах власти не принято.

Однако иногда медиуму удавалось не только пересказать словами открывшуюся ему информацию, но и слегка изменить структуру зеркального «накопителя», и тогда зеркало Чигорина начинало транслировать накопившуюся информацию в виде доступного всем людям видео– и аудиоряда.

Осколок зеркала Чигорина, который Геер подобрал в районе Сухаревской площади, оказался восприимчивым к его вибрациям. Когда Геер увидел в обломке зеркала сенатора Стокманна, он поначалу растерялся, и лишь спустя пару минут, после того как несколько весьма выразительных и специфичных сцен пробежали у Геера перед глазами, он заставил свои мысли работать в нужном направлении.

Теперь драгоценный осколок лежал у медиума в кармане, и с его помощью Геер собирался получить что-то вроде выходного пособия, перед тем как навсегда завязать с походами в Оптину и выйти на заслуженный отдых.

– Я хотел поговорить с вами о вашем друге и помощнике Логинове, с которым вы вместе начинали свою карьеру, – сказал Геер.

И на этот раз в лице сенатора не дрогнул ни один мускул.

– Логинов давно умер, – произнес он обыденным голосом.

– Погиб, вы хотели сказать?

– Нет, умер. Он был найден в своей постели.

Геер кивнул:

– Да, я помню фотографию в газете. Губы накрашены, из одежды – одни стринги.

– Не имеет значения, как он выглядел, – перебил Геера сенатор Стокманн. – Он был хорошим человеком. И умер он от естественных причин.

– Точно, – согласился Геер. – Если считать, что проволоку он подвязал на шею вместо галстука и не рассчитал сил, когда завязывал узел.

Несколько секунд оба, хозяин кабинета и его гость, молчали, разглядывая друг друга. Потом сенатор холодно осведомился:

– Для чего вы мне об этом говорите?

Геер улыбнулся и вежливо произнес:

– У меня есть кое-что, способное пролить свет на обстоятельства гибели вашего помощника.