Судьба Пятерых, или Нефритовая лилия. Историко-приключенческий роман

– А как же быть с секундантами? – спросил Глайд.

– Обойдемся без церемоний! И так начнем?

Сэр Джон Глайд, одобрительно кивнул, обнажив свою шпагу. Их шпаги со звоном скрестились. Глайд сделал первый выпад в сторону де Лавона.

Надо заметить, что место, на котором они остановились, было поистине опасным. Ущелье, куда устремлялся поток, был окружен блестящими черными, как уголь скалами. Горный поток низвергался в бездонную пропасть, а брызги, взлетающие из нее, были схожи с дымом из горящего ада. Внизу, на неизмеримой глубине, поток, превращался в пенящийся, кипящий колодец, который переполняясь, со страшной силой, выбрасывал воду на зубчатые скалы, вокруг.

Склон, на котором дрались два противника, был необычайно узок. Враги упрямо шли друг против друга, то и дело, пытаясь сбросить соперника со скалы.

В какой-то момент Глайд, смело ринулся вперед, но при этом плохо рассчитал длину шпаги графа де Лавона, которую наш герой, держал прижатой к туловищу. Едва Глайд попытался атаковать его, как рука графа, внезапно развернулась, словно туго сжатая пружина, и клинок проколол Глайду бедро.

Схватившись за рану, Глайд, отступил назад, а граф де Лавон хладнокровно, обмотал плащ вокруг своей левой руки, превратив его, таким образом, в щит. Отойдя от боли Глайд, не теряя надежду на победу, вновь скрестил шпаги. Эмиль при этом, не переставал вертеть шпагой во все стороны, и каждую минуту, делал добрый десяток бросков, порой ощущая мягкое сопротивление живой плоти, свидетельствующее, что удар достиг цели. Вдруг он поскользнулся, и невольно взглянул себе под ноги. Этим, мгновенно воспользовался Глайд и нанес ему удар в бок.

– Попал! – радостно закричал тот.

– Не дождетесь, сударь! – ответил бесстрастно де Лавон, не желавший признаться, что ранен.

Джон отлично владел шпагой, и юноше приходилось туго с противником, ведь прежде, с настоящим соперником, ему дел иметь не приходилось.

Эмиль отпрыгнул назад, положив расстояние в три шага между собой и своим противником; шпага устремилась в след и быстро догнала его, но слишком поздно: граф успел сделать еще один скачок, и прислониться к скале.

Внезапно юноша почувствовал, что лоб его покрылся испариной, а в глазах потемнело.

Де Лавон совсем позабыл о своей ране, и эти признаки приближающегося обморока, напомнили ему о ней. В какой-то момент, ему показалось, что время замедлило свой ход. Перед его мысленным взором возник облик графа де Сайега, как бы говорившего: «Дитя мое, придерживайтесь традиций старинной итальянской школы, и да хранит вас Бог!».

Чувствуя, что напор лорда Глайда, он выдержит не более пяти минут, де Лавон попробовал атаку, заключавшуюся в прямом ударе, маневре «ин кварта, ин сикста» и последующем выпаде, заканчивающимся ударом по кисти.

– Ага, ты слабеешь, – крикнул Глайд, учащая удары.

– Судите сами, – произнес не на шутку, разъяренный граф де Лавон. – Вот, получай!

Не внимая на рану, граф, продолжал драться. В нескольких прыжках он выбил шпагу из руки Глайд, с такой силой, что она отлетела на десять шагов в сторону.

– Теперь, вы прощайтесь с жизнью, лорд Глайд!

Не смотря на свою победу над врагом, граф по-прежнему не решался его убивать. С досадой он убрал шпагу в ножны, и велел тому идти, на все четыре стороны. Сжавшись как уж, лорд Глайд сделал вид что уходит, но едва де Лавон повернулся к нему спиной, как тот, выхватив охотничий нож, пытаясь нанести подлый удар в спину. Молниеносно граф обернулся, и ухватился за кисть сэра, державшего на острие ножа его смерть. Минутное сопротивление и кинжал воткнулся в плоть англичанина.

От неожиданного удара с растерянностью на лице, лорд Глайд схватился за проткнутую грудь, и рухнул в бездну, с адским криком.

Пять минут юноша стоял в недоумении, нагнувшись над обрывом, наблюдая, как тело его врага летело в пропасть. Он видел как Глайд, не долетев до воды, ударился о выступ скалы и погрузился в воду.

После всего этого, де Лавон подошел к лошади, которая была свидетелем всех этих, ужасных событий.

В голове де Лавона все перемешалось. Три раза он попытался сесть на лошадь, но безуспешно падал на землю, что придавало ему еще большую боль. После третьего раза, граф почувствовал, что силы его оставляют. Он попробовал встать, но ни руки, ни ноги его уже не слушались, будто их кто-то приковал к земле. После этого Эмиль почувствовал, как его глаза застилает ледяной туман, и последние искры сознания потухают.

ГЛАВА VII

Преступление и наказание

Очнулся де Лавон в сумрачной комнате, освещенной лишь догоравшей на подсвечнике свечой. Рядом сидела девушка, судя по всему служанка. Облокотившись об спинку стула, она мирно спала.

Де Лавон лежал на кровати резного дерева, из тех, что изготовлялись во времена Карла IX[6 - Карла IX* (1550—1574) – предпоследний король Франции из династии Валуа, с 5 декабря 1560 года. Второй сын короля Генриха II и Екатерины Медичи.]*. На нем была новая рубашка, расшитая золотом.

Блуждая по комнате взглядом, граф догадался, что находится в доме какого-то господина, который судя по всему, нашел его в горах. За окном была глубокая ночь. Граф мог на всех основаниях оставаться в доме хозяев, до полного выздоровления, но чувства мести, побуждало его вернуться домой, и расправиться с женой, за все ее злодеяния.

Поднимаясь с кровати, де Лавон, ощутил жгучую боль раны. Как можно тихо он оделся и спустился вниз. Словно вор, он покинул гостеприимный дом и, найдя у коновязи свою лошадь, помчался в свое имение.

Подъезжая к дому, граф посмотрел на угол третьего этажа замка. В том окне, где была их спальня, горел свет. « Быть может, она сейчас переживает за меня?» – утешал себя де Лавон, не сводя глаз с горящего окна.

Подъехав к решетчатым воротам, граф постучался. Увидев, что хозяин едва держится в седле, Томас незамедлительно открыл ворота и впустил его во двор. Слуги помогли слезть де Лавону с лошади, и проводили до дома. Приближаясь к дому, Эмиль попросил одного слугу, ждать его с лодкой, возле пруда.

– Г-н граф! Мне сообщить графине о вас, она уже три раза спрашивала?

– Не надо.

Де Лавон поднимался по лестнице, волнуясь. Наконец, его привели в их с графиней покои. Графиня подбежала к г-ну де Лавону, пытаясь притронуться к его лицу, но граф, не дал ей этого сделать.

– Боже мой, граф, что с вами? – увидев, что он держится за бедро, она воскликнула: – Вы ранены. Эй, кто-нибудь, лекаря!

– Не тревожьтесь сударыня, я сам в состоянии позвать себе лекаря, – сказал де Лавон, ложась на кровать.

В это время прибежал лекарь и, начал осматривать рану.

– Что с вами случилось? – спросила графиня.

– И вы еще спрашиваете Марго? – спросил де Лавон, с укором поглядев на супругу.

– Почему вы на меня так смотрите и где лорд Глайд?

– Оставьте нас, – повелел граф слугам.

– Простите господин граф, но я еще не осмотрел вашу рану, – сказал лекарь.

– Оставьте, я сказал! – слегка повысив голос, повторил свое повеление де Лавон.

Кланяясь слуги и лекари, вышли из комнаты. А Маргарет, припав к его ногам, начала целовать его руки.

– Вам больно? – спросила графиня.

– Очень больно сударыня, очень, – признался де Лавон.

– Я верну лекаря, – графиня хотела бежать к двери, но де Лавон остановил ее.

– Не утруждайте себя, лекарь мне не поможет.

– Но ведь вы, не так уж серьезно ранены, к тому же, на рану уже кто-то наложил швы.

– Меня тяготит не рана графиня, а предательство людей, которым я так доверял. Своим явлением с того света, я помешал вам примерить, наряд вдовы.