Воздушный стрелок. Наемник

– Хорошо. Я тебя понял и… постараюсь помочь. Но, Кирилл, хочу сразу предупредить, услуги подобного… мм… преподавателя будут стоить тебе очень недешево. Если ты, конечно, рассчитываешь на серьезного военного специалиста, а не на лекции по оказанию первой помощи из общего курса безопасности жизнедеятельности, – заметил Нулин.

– Порядок цен? – не моргнув глазом, поинтересовался в ответ Кирилл.

– Восемьсот-тысяча рублей за курс. Не меньше, – чуть помолчав, отозвался Нулин и, не дожидаясь реакции собеседника, уточнил, сбивая, как ему казалось, неминуемое возмущение: – И скажи спасибо, что цены уже вернулись на прежний уровень. С трудом себе представляю, во сколько обошелся бы подобный курс полтора-два месяца назад…

– Думаю, его просто невозможно было бы получить. Вам так не кажется? – ответил Кирилл, и глазом не моргнув, услышав озвученную сумму. Очень немаленькую сумму!

– Скорее всего, – после недолгого размышления согласился врач и вопросительно взглянул на собеседника: – Смотрю, подобная перспектива тебя не смущает, а?

– Я могу себе позволить подобные расходы, – кивнул Кирилл без малейшей рисовки. А Нулин в очередной раз удивился тому, как отличается этот мальчишка от своих сверстников. Закрыть глаза, сделать скидку на голос – и возникает четкое ощущение, что перед тобой человек лет сорока, не меньше. Где гордость за то, какими средствами он может оперировать? Где хоть какой-то мальчишеский гонор? Странный он.

Тут доктор вспомнил, как увидел его стоящим у могилы Вердта, и… глаза. Когда он окликнул застывшего у надгробного камня Кирилла и тот повернулся, в глазах молодого человека Нулин не нашел того непонимания, что встречал у людей, недавно проводивших близких в мир иной. Боль – да… но и она была какой-то… привычной, что ли.

Такой взгляд Нулин часто видел у командира полка, у боевых офицеров и нижних чинов, вернувшихся из очередной негласной командировки… и в отражении зеркала, но, черт подери, откуда мог взяться этот взгляд у пятнадцатилетнего мальчишки?! И не надо говорить о том, что он сам убивал и иначе относится к смерти. К чужой смерти – может быть… но смерть своих друзей и товарищей поначалу даже у не раз убивавших воинов вызывает одну и ту же реакцию. А здесь ее не было… Ни тогда, в госпитале, ни сегодня, на кладбище…

Нулин вздрогнул и, поежившись, глянул в сторону своего собеседника. А тот невозмутимо прихлебывал ароматнейший Галочкин чай и жмурился от удовольствия.

Да ну, бред! Померещилось, должно быть. Осип Михайлович вздохнул. Конечно, померещилось. Не надо было сегодня на кладбище ходить. Каждый раз из колеи выбивает… Да и вообще нужно бы к батюшке наведаться, поговорить, облегчить душу, а то уж как-то совсем придавило. Вон чушь всякая в голову лезть начала. Не к добру. Точно… На исповедь и в отпуск! Прокатиться к морю, на острова. Снять стресс…

Решено. Завтра же рапорт на стол полковнику, Галину в охапку – и, как говорит один знакомый татарин, «алга!».

– Кхм, Кирилл…

Я открыл глаза. Ну, слава богу, кажется, получилось. Пришел в себя наш доктор. И славно. А то уж больно нервным он стал. Даже чаек не спасает. Пришлось пройтись по его эмоциям… тихонечко так, почти незаметно. Я, конечно, не дед, на чувствах, как на рояле, играть не умею, но кое-что и кое-как могу. Главное здесь не переусердствовать. Это Там все было просто, а со здешним Эфиром – чуть передавишь, и нервный срыв обеспечен. И хорошо если у подопытного, а если у меня?! Так что лучше потихоньку и со всей возможной осторожностью. Помогло? Помогло… вот и славненько.

– Да, Осип Михайлович? – отозвался я, взглянув на доктора.

– Я помогу. Свяжусь с друзьями-коллегами. На днях дам ответ, – короткорублеными фразами проговорил Нулин, сняв очки и потирая переносицу. Вновь нацепил окуляры на нос и слабо улыбнулся. – Ну а о месте и времени встречи можно будет договориться по факту, так сказать. Идет?

– Конечно. Спасибо за помощь, Осип Михайлович, – отразил я его улыбку, одновременно поднимаясь с кресла. Ну а что, время-то идет, а я ведь еще хотел с боярином Громовым встретиться… Да, видно, не успею, поздно уже. Ну, так хоть к ужину домой вернусь, в Кострому. Тоже неплохо…

Рисковать и нырять в окно на «Лисенке», находясь на добрых полсотни километров дальше, чем в предыдущий раз, я не собирался. А потому, покинув расположение бронеходчиков, двинулся обратно к своему московскому дому. Можно было бы и дальше по Стромынке прокатиться, но… я совсем не горел желанием проезжать мимо разрушенного боярского городка. Там до сих пор смертью сквозит, да так, что мороз по коже…

А оказавшись в костромском имении Бестужевых, я тут же попал в цепкие лапки учениц и… Инги. Ну да, разумеется, уезжая, я ведь обещал привезти ей сласти из Алексеевского на Воздвиженке. Вот она меня и караулит. И хорошо, что я догадался купить пирожных с запасом…

Вошедшие в тренировочную колею девчонки, оказавшись под пристальным надзором специалистов медицинского крыла имения Бестужева, опять вынуждены были ограничивать себя в питании. Так что контрабандные пирожные изрядно подняли им настроение. Ничего, если все и дальше пойдет так, как я задумал, то вскоре проблема внутренней регуляции перед ними стоять не будет. Думаю, как раз к окончанию курса первой помощи они смогут забыть о страшном слове «диета»… Но вот говорить им об этом я пока не стану. Задолбают просьбами об ускорении учебного плана. А сейчас этого делать ни в коем случае нельзя. Уж слишком момент неподходящий. Девчонки находятся на том этапе обучения, когда любой несвоевременный шаг может отбросить их назад, и наверстывать уже пройденное будет о-очень сложно. Как бы не перегорели… В общем, потихоньку-полегоньку идем вперед. Шаг за шагом, не останавливаясь и не меняя темпа. Глядишь, скоро и придем… к результату, хм.

– Кирилл, а давай после ужина съездим в город? – неожиданно предложила Ольга, удобно устроив голову у меня на коленях, пока я, сидя на диване, ковырялся в списке предстоящих экзаменов, выведенном на экран коммуникатора, не отвлекаясь на вид обнаженных стройных ног невесты. Не отвлекаясь, я сказал!

– Хм? – Я оторвал взгляд от экрана коммуникатора и, не позволив ему скользнуть в сторону, глянул на Ольгу. Черт! Хоть закрывайся от нее! Лежит, улыбается… и пуговка на блузке вроде как нечаянно расстегнута. Ага, третья. – Оля!

– Поедем, а? – И ресничками хлоп-хлоп… Точно, издевается.

Я вздохнул и, свернув экран, смерил вытянувшуюся на диване невесту долгим взглядом.

– Если не прекратишь меня соблазнять, то дальше спальни мы точно не уедем, – констатировал я, по достоинству оценив открывшиеся виды. Ну а что? Блузка полупрозрачная, никакого бюстгальтера не наблюдается. Юбка – мини… задралась немного, но фантазии больше и не надо… Совершенно крышесносное зрелище!

– Ой! Извини-извини… я не хотела, честно-честно… – затараторила Ольга, вскакивая с дивана. Я крякнул. Она даже встать умудрилась так, что в процессе… мм! Зараза! Знает ведь, что мне готовиться надо. И провоцирует!

– Ольга!!! Свяжу и запру в спальне. На два… нет, на три дня, – зарычал я.

– Не выйдет, милый. Тебе же к экзаменам надо готовиться, – проворковала она в ответ с улыбкой.

– Вот-вот. Тебя запру, а сам сяду за учебники, – ощерился я.

Ольга тут же замерла на месте.

– Все-все-все. Я поняла. Ки-ир… ну давай в город съездим, а? А я обещаю тебя не провоцировать… сегодня.

– В кино? – обреченно вздохнул я, и невеста радостно кивнула. Ну да, не в первый раз. Кто же знал, что Ольге так нравятся мелодрамы?! Вот я не знал… и поплатился за это. Четыре раза. А на пятый отказался идти в кино на очередную «слезогонку», и теперь каждый поход предваряется целым спектаклем. Каждый раз новым, между прочим! Но сегодня невеста явно перешла все границы. Нельзя так со мной. Я же не железный, правда!

– Ночной сеанс, последний ряд… р-романтика! – вздохнула Ольга, но, заметив мой взгляд, тут же состроила серьезное лицо. – Мм, не обращай внимания. Это я так, о своем, о девичьем… И вообще заканчивай с работой. Ужин вот-вот начнется.

Время летело. Минул апрель, стремительной чередой промелькнули мои школьные экзамены, и настал май. А с ним пришла и суета подготовки к празднику, по сравнению с которой сборы на прошедший не так давно весенний пир казались ленивыми и небрежными.

Ольга окинула меня долгим изучающим взглядом и удрученно цокнула языком. Я невольно покосился на свое отражение в зеркале и пожал плечами. И что ей еще не нравится? Черный китель с воротником-стойкой застегнут на все пуговицы, бриджи в тон, сапоги надраены до зеркального блеска. Ну чего ей еще-то нужно?

– Милый, скажи мне, куда ты дел знак мастерства? – прищурившись, пропела она.

– Э-э… – Я на миг замялся. Чертова удавка, хуже любого галстука, честное слово! – Оленька, я и без него выгляжу последним идиотом! Давай обойдемся без этой цацки, а?

Бестужева прикрыла глаза и, глубоко и размеренно задышав, медленно зашевелила губами. Считает, что ли?

– Кир, надо. Понимаешь? На-до! – проговорила она, справившись с собой. – В конце концов, мы не на домашний пир идем!

– Долбаный этикет, – пробормотал я, выуживая из кармана короткую черную ленту с небольшой серебряной четырехконечной звездой. Покрутив ее в руках, вздохнул и посмотрел на невесту. – Поможешь нацепить мне этот «компас»?

– Иди сюда, горе мое, – вздохнула Ольга.

Черная лента легла на белоснежный накрахмаленный воротник, туго прижав его к шее, так что мне тут же захотелось ее ослабить. Вотще! Получив по рукам за первую же попытку, я вздохнул и печально взглянул на Ольгу, а та, не обращая никакого внимания на мой умоляющий взгляд, деловито поправила знак мастера Эфира, разместившийся над верхней пуговицей моего кителя, отошла на пару шагов и, вновь окинув меня придирчивым взглядом, удовлетворенно кивнула.

– Вот теперь все. Можем отправляться, – произнесла Оля и, улыбнувшись, подхватила меня под руку. – Ну не расстраивайся ты так, Кир! Можно подумать, что ты не на праздник идешь, а на казнь.

– Я выгляжу полным идиотом, – вздохнул я в ответ, открывая окно в московское имение Бестужевых.

– Ты выглядишь замечательно! – возразила Ольга, делая шаг в марево портала.

– Но бриджи, Оля! И сапоги! – Еще немного, и я взвою, честное слово!

– Праздник будет проходить на открытом воздухе, а это означает охотничий выезд, что подразумевает соответствующий стиль в одежде. Так что ты не единственный будешь щеголять в таком виде. Смирись, – объяснила она и усмехнулась. – И вообще, милый, у меня создается впечатление, что кто-то перепутал роли.

– В смысле? – не понял я.

– По-моему, расточать комплименты должен кавалер, а напрашиваться на них – обязанность дамы. Но никак не наоборот. Не находишь? – с улыбкой произнесла Оля, одновременно взмахом свободной руки приветствуя встречающих нас в большом зале московского имения Бестужевых отца и его пассию. Я тихо крякнул. Ну язва! Ладно, сегодня ее день, пусть радуется.

– Понял, был дурак, исправлюсь! – протараторил я.

– Умница, но я, пожалуй, подожду, пока ты потренируешься на моей будущей мачехе, – тихо проговорила Ольга. – А вот потом… потом я жду самых лучших и качественных комплиментов в свой адрес.