Гусев

Этот странный и дивный рассказ, сверкающей спиралью символов напоминает круги Дантова Ада, а по своей мрачной поэтике абсурда и надежды, сближается с лучшими творениями Андрея Платонова. Рассказ символично начинается с ночи. Корабль, словно пьяный, темно покачивается на пасмурных волнах. В его душном трюме находятся 4 больных человека, двое из которых играют в карты. Что наша жизнь? Игра? Да, но как же жутко, когда эти люди, словно в гоголевском кошмаре, играют в полубреду, говорят что-то страшное, странное,порою путая слова и масти карт! Другой человек, солдатик Гусев, словно герой Достоевского, чуть приподнявшись на локте на постели, говорит горячим шёпотом некоему Павлу Иванычу о том, как корабль налетел на спину огромной рыбины и проломил себе днище... он говорит о сорвавшемся с цепей ветре. Возможно, он бредит, а возможно, он является носителем поэтичного, древнего исчезающего мира, которому противостоит неумолимая проза эпохи материализма, бунта. Павел Иваныч усмехается с закрыты…Далее

Рассказ из серии – «такое мог написать только Антон Павлович». Ни одной фразы лишней. Картины лазарета корабля, идущего южными морями от Сахалина, Индийским океаном в Одессу, завораживают обыденностью и страшной духотой. «И опять наступает тишина... Ветер гуляет по снастям, стучит винт, хлещут волны, скрипят койки, но ко всему этому давно уже привыкло ухо, и кажется, что всё кругом спит и безмолвствует. Скучно». Мысли больного рядового Гусева о родной сторонке заставляют сердце чаще биться от изматывающей тоски по дому. Это смесь сна, полудрёмы и горячечного бреда. «Он начинает думать о родной стороне, куда теперь возвращается он после пятилетней службы на Дальнем Востоке. Рисуется ему громадный пруд, занесенный снегом... На одной стороне пруда фарфоровый завод кирпичного цвета, с высокой трубой и с облаками черного дыма; на другой стороне - деревня...» Представьте сюрреалистическую картину бреда Гусева, когда он в дрёме видит своих родных – «Из двора, пятого с краю, едет в санях бра…Далее

Смерти абсолютно плевать на планы человека на эту жизнь: хочет ли он просто вернуться домой к семье спустя пять лет после службы или же планирует вывести на чистую воду недобросовестных врачей, отправляющих тяжело больных на верную гибель. Ничто не способно убедить смерть повременить и зайти как-нибудь в другой раз, если она уже здесь. Ей не важно, кто перед ней -- необразованный крестьянин или представитель интеллигенции, перед ней все равны. Её можно отрицать и верить, что в этот раз всё обойдется, что удастся достичь берега. Или с ней можно безмятежно смириться, немного погрустив о том, что теперь хозяйство не на кого оставить. Всё это также не имеет значения, когда смерть уже на пороге. Смерть войдет и заберет свое. И самое главное -- ничего не изменится: солнце, как обычно, встанет на востоке, облака будут нестись по небу, а под ними океан пролжит жить своей жизнью.