Брат Каин

– Да уж поверьте, это меня как раз меньше всего пугает, – проворчал Люткявинче. – Одной больше, одной меньше… мне сейчас важно решить эту проблему.

– Сколько вам понадобится времени на утрясение всех бюрократических препон?

– Для того, что бы сократить время – я могу сделать всё это прямо у себя на работе. То есть я, и ваша группа вылетаем ко мне в Колокольный Берег, и оттуда я уже начинаю собирать подтверждения и справки о вас и ваших полномочиях. Думаю, так будет проще и быстрее

– Логично.

***

Сидя на жёстком сиденье в «брюшке» вертолёта, Люткявинче рассматривал своих попутчиков.

Спецотряд сформированный Биоинститутом выглядел немного странно – все четверо носили вполне обычную гражданскую одежду, разве что накинули поверх пиджаков и сарафанчика, кожаные куртки.

– Какие-то странные костюмы, – проговорил Руслан, что вертел в руках скользкий шёлковый шарф. – Зачем он вообще нужен? Ведь в комплекте с каждой кожаной курткой идёт… И проку от него – шёлк какой-то скользкий. У нас раз приезжал пилот в пионерский лагерь, так он свой шарф показывал – аж два метра длинной, можно целиком укутаться.

– Это-ж авиационные куртяхи лётчиков, что нам по ленд-лизу поставляли, – спокойно проговорил Аввакум, хлопая себя по груди. – Шарфы сии были в каждом комплекте – и ничего не попишешь. Они, кстати, не ради баловства были в каждом-то комплекте. Лётчики-то они вишь, когда в небесах облака бороздят, то всегда должны головой крутить. Как твой беркут на кургане, по сторонам – за приборами там углядывать, или средь небес искать всяких «мессеров» немецких… Ну сам смекаешь, что с таким-то верчением головы ты себе шею натрёшь до мяса живого, в три счёта. Вот и начали в эти самые комплекты пилотов, шарфы вкладывать. На наших-то самолётах приборная доска невелика – легко можно под контролем и небо и её держать.

– Надо же… Никогда не думал. А сами-то вы летать умеете?

– Умею – Аввакум усмехнулся. – Нету в этом мире такой штуки, на которой я бы небеса не смог пересечь. А если и изобретут такое – так я быстро приучу его под своими вожжами, гарцевать.

Оборудование, что они с собой взяли, было необычное – несколько больших ящиков, размером с коробку для телевизора, и какие-то странные пистолеты.

Внешне эти пистолеты ничуть не отличались от пистолетов АПС. Однако Люткявинче быстро отметил, что оружие какое-то странное – ствол пистолета имел крепления для оптического прицела, а снизу тоже были какие-то странные «лапки», подразумевавшие, что снизу тоже можно прицепить что-то.

– Какое у вас интересное оружие, – проговорил майор, обратившись к Елене, что куталась в куртку. – Похоже на АПС.

– Это «Червь». Наше штатное оружие, – проговорила девушка и передала пистолет майору. – Разработка особая, на базе АПС. Создано по спецзаказу Биоинститута. Нам с «Калашами» особо не побегать, а оружие что сочетает в себе компактность, мощь и скорострельность – необходимо.

Майор повертел «Червь в руках. От АПС он отличался удивительно небольшим весом. Судя по всему, часть пистолета была сделана из каких-то сплавов, что обеспечивали его лёгкость и прочность. Кроме креплений на стволе, пистолет имел какие-то необычные резиновые «щёчки» на рукояти и собственно необычно удлинённую рукоять. Оружие было довольно странным.

– Необычно смотрится. Непохоже на простой армейский пистолет.

– По факту оно и не армейское. Это специализированное оружие для наших специальных отрядов. Его назначение – применение в таких ситуациях, где стрельба ведётся в замкнутых пространствах и не предполагает ответного огня. Там основной упор на строение внутренних механизмов и на боеприпасы сделан.

– Хм… – майор повертел пистолет в руках.– Как-то не похоже, что оно новое. Вон как износилось и чуть-чуть потёрлось, хоть его и чистили хорошо. Значит, часто им пользуетесь… Интересно, против кого такое оружие?

– Волков отстреливать, – проговорила Елена, и мило улыбнулась.

Её странные глаза – почти прозрачные, крошечной точкой зрачка, остановились на Люткявинче. Девушка мило улыбалась, однако от неё исходил какой-то непонятный холодок…Елена была красивой – зачерни она волосы, то стала бы похожа на принцессу Будур из сказки про Алладина. Однако под её красотой скрывалось что-то странное, непонятное. Люткявинче, за свою долгую работу в КГБ встречался с разными людьми и успешно развил в себе чутьё на опасность того или иного человека. В КГБ не зря шутили, что сотрудники Безопасности делятся на два вида – «умеющих чувствовать людей» и на кабинетных крыс. Вот почему ещё на стадии обучения, Люткявинче никогда не отказывался ни от одной возможности попрактиковаться в умении «копаться в человеке» – понимать манеру поведения преступника, или мышление диссидента, чтобы как можно точнее представить, что от них можно ждать, а что нет.

При этом майор отлично осознавал, что, без умения видеть в человеке то, что тот скрывает в себе – в оперативной службе КГБ делать нечего. Опытный «службист» должен уметь не только наводить страх и вынуждать преступника признаться в преступлении, но и вербовать для своих нужд – без кучи осведомителей «далеко не упрыгаешь в нашей работе». Поэтому главное, что должен уметь офицер Государственной Безопасности – это «видеть насквозь» человека, с которым имеешь дело. Без этого никак.

Так вот – оперативная группа Биоинститута была странной – какая-то непонятная угроза, причём не направленная конкретно на майора, а просто угроза, исходила, только от Елены.

Руслан – этот пацан двенадцати лет, производил впечатление обычного детдомовца (которым он скорее и был) – Люткявинче охарактеризовал Руслана как «гражданского сына полка» – сироту, которого Биоинститут взял «на поруки» и выращивал из него своего сотрудника.

Кстати, сам майор считал, что такое дело – явление страшненькое – кто знает, чему может обучать детей-сирот такое странное заведение, причем, с самого юного возраста…

Семён же был обычным студентом. По крайней мере, так его «видел» Люткявинче. Простой студентик, причём явно гуманитарного плана, не технического образования. Глуповатые очки, и растрёпанные волосы только усиливали это впечатление.

Аввакум же представлял собой эталон «парня от сохи» – прям вот крестьянский паренёк что ещё вчера занимался тем что крутил гайки в колхозном тракторе, следил за удобрением полей и ругался с председателем колхоза. Этакая «дяревня» – причём его говорок тоже был деревенским, только каким-то странноватым… Люткявинче был готов поклясться, что уже слышал такие обороты речи, но никак не мог вспомнить – где.

В общем, говоря прямо, эта опергруппа Биоинститута, ни при каких обстоятельствах, не казалась серьёзной группой – больше всего все четверо оперативников напоминали обычных студентов, отправленных на летнюю практику. Это, конечно не считая их странного оружия.

Люткявинче повертел пистолет в руках и протянул его Елене.

– Как вы планируете провести поисковые мероприятия? Учтите у нас тут леса кругом. Там даже до сих пор местные племена встречаются.

– Что эт за племена такие? – подал голос Аввакум.

– Да кто их знает. Какие-то бродячие типы, что немного напоминают или китайцев, или монголов… Тут с Второй Мировой Войны по лесам шастало немало беженцев из Китая и Маньчжурии – сами понимаете, японцы им особого выбора не оставляли – или помирай или убегай. Вот многие и осели у нас. В принципе их можно попросить о помощи…

– Нет, товарищ майор… «Суперубийцы» не любят лес – им там не по себе. Они живут поближе к людям. Канализации, старые заброшенные здания, подвалы и всё такое. Кроме того сначала мы отправимся в вашу городскую больницу и поговорим с её главным врачом. Не составите компанию?

– Для чего… – Люткявинче прервал себя на полуслове. – Ах да… Думаете «суперубийца» способен навещать морги? Но там охрана выставлена. У нас тут уже не первый раз ловили за руку санитаров, что воруют зубы у мертвецов, всё такое… когда я приехал, то как раз одного такого субчика сцапали. Тот особо себе мозг не загружал – отрезал понравившийся перстень вместе с пальцем, а сам палец потом обрывками кожи прикручивал на место. Так что охрана бы заметила что-то подозрительное. А если бы этот вурдалак охрану убил или искалечил – то я бы точно был в курсе.

– Неужели КГБ занимается и такими делишками? – подал голос Семён. – Я думал, что такие дела во введении милиции

– Само собой. Только вот я что вам скажу, молодой человек… – майор усмехнулся. – Если вы будете сидеть у себя в кабинете, как жаба на листе кувшинки, и ждать, когда вам что-то интересное найдут, то далеко не уйдёте. Для кабинетной работы с бумажками у меня заместители есть. А я привык держать ситуацию в кулаке – под контролем. Знать – что и как на том месте, где я работаю. В идеале – получать нужные сведенья ещё до того, как совершилось преступление, и отреагировать ДО того, как злодеи начнут свои мерзкие делишки. На том у меня и основана моя жизненная философия.

– Логично. Судя по всему, ваш предшественник особого внимания не уделял тому, что творится в округе, раз, в итоге, первая серия убийств прошла незамеченной.

– Поскольку он полгода назад умер от инсульта, сейчас с него уже не спросишь. Но я убеждён, что он решил прикрыть это дело, поддавшись на уговоры нашего главы Горсовета. Понимаете – мой предшественник родился и вырос в этом же городе и все здешние чиновники для него были друзьями детства, с которыми он в футбол играл, да в «прятки» по дворам бегал. Те убийства пришлись на исключительно напряженный момент – решался вопрос о том, получит ли наш город нужное развитие – порт, завод по производству рыбы, артели по лову этой рыбы, предприятия по обработке леса, для нужд населения и всё такое.

– Минутку… – Елена подалась вперёд.– Я правильно понимаю – если бы убийца тогда продолжал действовать, и оставлять трупы, то ваш город мог бы «выпасть» из этого проекта и не получить ничего?

– Да. И, как я считаю, это единственная причина, по которой мой предшественник предпочёл «прикрыть глаза» на то, что тут творилось. Он хотел помочь своему родному городу. Хотя, конечно, тут многое притянуто за уши и непонятно. Например – почему никто не искал этого урода потом, после того как началась реализация этого проекта?

– Хм… Логично. Кстати, это и есть одна из причин, по которой мы просим вас помочь нам обеспечить надлежащий уровень секретности вокруг нашего расследования. Биоинститут считает, что ни к чему волновать людей, если можно просто «изъять» суперубийцу, без лишнего шума. В идеале так, что бы вообще никто, ни о чём не подозревал.

– Полагаете, что этот вурдалак вам так просто сдастся?

– Ну, нас он сожрать точно не сумеет, – подал голос Семён.

– Эт точно… – усмехнулся Аввакум, и постучал пальцами по своему странному металлическому поясу.

– Но поймите правильно, – снова проговорила Елена. – Наша задача постараться не убивать его, а увезти живым и, по возможности, здоровым. Поймите правильно – у нас иные приоритеты, чем у вас. Для вас всё просто – «убил и забыл». Но в Биоинституте такой поход признают только в самом критическом случае – убив больного человека, вы уничтожите не болезнь, а шанс создать лекарство от этой болезни. Нам нужно знать об этой болезни всё. Иначе такие случаи как у вас будут повторяться и повторяться.

– О, добрый народ, гляньте-ка сюды! – проговорил Аввакум. – Вот теперича перед вами, в иллюминаторе, можно углядеть Колокольный Храм.

Семён, Елена и Руслан выглянули в иллюминаторы.

То, что они увидели – производило впечатление. Под брюхом вертолёта медленно пролетал настоящий город – несколько зданий, что фактически слились в один массив.

Изначально это был простой монастырь, с хозяйствами и некоторыми подсобными пристройками – отливка колоколов, обработка меди, склады для хранения припасов и дома для проживания обслуги. Впоследствии, при расширении количества монахов и обслуги, Колокольный Храм был обнесён стеной – причём каменной и внутри этой стены началось своё строительство. Здания храма надстраивались, достигнув высоты трёхэтажного дома. Появилось несколько колоколов и колоколен. В общем, строение производило впечатление.

Особенно в глаза бросались идущие к Колокольному Храму электрические провода и телефонная линия.

– Там ещё и канализация с водопроводом везде проведены, – усмехнулся Люткявинче. – Нынешний настоятель, ну…или батюшка…в общем главный клирик этого монастыря – довольно крепкий и решительный мужик. Воевал в Великой Отечественной Войне, дошёл до Берлина. Вернувшись, в СССР ушёл в этот монастырь, где очень быстро стал настоятелем и за считанные годы превратил это место в весьма серьёзную вещь – тут делают колокола для церквей… Ну и так, по мелочи. Ведут разведение пчёл – причём хорошее ведут – мёда сдают много. Ну и свечи делают. Да и воск поставляют на разные предприятия.

– И, как я сильно подозреваю, ведут богослужения, а так же продолжают постриг в монахи… – проговорил Семён, поправляя очки. – А что насчёт научно-просветительской работы?

– Это у нас ведётся. И регулярно. Другое дело, что прямо закрыть монастырь и арестовать монахов мы не можем. Потому у нас и такая, своего рода, двойная власть – мы ведём работу с молодёжью, а старики всё в церковь ходят…

Аввакум присмотрелся к монастырю, прищурив глаза и поглаживая свой странный металлический пояс. Затем он вытащил из кармана куртки какой-то свёрток. Развернув тряпку, он показал майору громадное медное распятье, которое нацепил на шею.

– Попрошу вас не удивляться, – тут же сказала Елена, закручивая свои волосы в хвост. – Аввакум у нас хорошо подкован в религии и ему предстоит вести переговоры с монахами, если вдруг возникнет такая нужда.

Вертолёт пошёл на снижение и уже через пару минут его колёса мягко стукнулись о ВПП.

***

Аэродром Кимвал, принявший вертолёт Биоинститута, был не очень большой – несколько ангаров, взлётно-посадочная полоса, диспетчерская и притулившаяся сбоку гостиница для прибывших и убывающих. Вертолётов тут явно было больше, чем самолётов.

– Мы с вами прилетели немного раньше, чем рассчитывали, – проговорил Люткявинче, придерживающий фуражку. – Так что до города доберёмся на попутке. Сейчас я её обеспечу…

– Для нашего оборудования лучше тоже подогнать машину, – проговорил Семён.

– Какие проблемы? Счас всё будет, – пожал плечами майор.

Он подманил к себе одного из рабочих, закреплявших винт вертолёта, и что-то ему проговорил. Тот кивнул и помчался в диспетчерскую.

На улице было начало июля, и жара стояла жуткая – хорошо себя чувствовал только Руслан в рубашке и шортах, а так же Елена – в своём длинном сарафанчике. Семён и Аввакум начали обмахиваться – газетами, что везли с собой.

Майор обратил внимание, что у всех троих куда-то исчезли их пистолеты – а это было не самое маленькое оружие. Куда его можно было спрятать под летними-то пиджачками и сарафаном, было непонятно.

– Нам нужно место, для базы. Желательно в таком районе города, откуда можно попасть, максимально быстро, в монастырь, аэродром и больницу. В общем, говоря грубо – что-то вроде штаба. И желательно не на первом этаже, – продолжал Семён.

– А почему не на первом этаже?

– Чтобы гранату или бутылку с горючей смесью нельзя было закинуть, – будничным тоном объяснил Семён. – И желательно что бы это было подальше от вашей конторы.

– Ну и запросы у вас, скажу я вам, – покачал головой майор.

В следующий миг издалека донёсся гулкий, мощный звон колоколов. Он донёсся со стороны монастыря – сначала тихий, чуть-чуть слышимый, а затем всё громче и громче – гулкий, раскатистый, постепенно затмевающий собой шум аэродрома. Казалось, весь воздух наполняется переливчатым перезвоном.

– Ну, началось, – проворчал Аввакум и прижал руки к ушам. – Вот почто-ж странные то люди тут у вас кукушек гоняют, как я погляжу… Всё-то им кажется, что до Господа-то Бога нашего можно колоколами дозвониться. На самом деле до Бога-то молитвами верой дозываются, но никак не колокольчиками всякими…

– Да ладно тебе, – проворчал Семён. – «Не нравится колокольный перезвон – выйди вон», как в Москве говорят. Чем тебе колокола помешали?

– А тебе чо, не мешают?

– Я, в отличие от тебя, немного лучше привыкаю к жизненным обстоятельствам. И умею не слышать того, что отвлекает от дела.

– Руслан… – Елена присела на корточки перед мальчиком. – Ты себя как чувствуешь? Нормально?

– Ну… Странно как-то… – Руслан поднял руку с протезом и прикоснулся ей к голове. – Какой-то странный дискомфорт есть. И немного в висках стучит кровь. Впечатление такое, словно этот звук колокола у меня в голове эхом отдаётся…

– Так это понятно, – вздохнула Елена. – Терпи. Звук колоколов оказывает особое воздействие на психику. Он попадает в такт некоторым мозговым волнам, и блокирует их. Долгие удары колокола могут загипнотизировать человека и сделать его уязвимым для внешнего воздействия. Из-за своего глазного протеза, который тоже реагирует на колокольные звоны, ты немного более уязвим к этому воздействию.

– Да? И что мне делать?

– Если станет совсем невмоготу, то скажи – я поставлю тебе укол успокоительного.

– Спасибо, тётя Елена, но я постараюсь сам справиться с этим… в конце концов, вас может и не оказаться в тот момент, когда вы мне будете нужны…

Майор только глазами хлопал, ничегошеньки не понимая в этом диковинном диалоге.

Колокольный перезвон же не умолкал, наполняя небо и воздух гулкими переливами. Однако затем он стал потихоньку стихать.

– У нас обычно колокольный перезвон утром и вечером. Не понимаю, чего это в Колокольном Храме звонари аж в полдень растрезвонились?

– Да ладно. Ты, мил человек, чего, совсем в музыке перезвонов ничего не понимаешь? – удивился Аввакум, тряся головой. – Перезвон-то то, что мы слышали, не простой, его обычно в качестве приветствия важного гостя «отколачивают» – вот так…

Майор перебрал в памяти все мероприятия, что готовились в монастыре, но не припомнил ни одного, что требовало бы колокольного сопровождения.

– И смотри – колокола-то побивали праздничный перезвончик. Видать какой-то крупный гость к твоему настоятелю пожаловал… – усмехнулся Аввакум. – Впрочем, как я понимаю, настоятель-то твой уже давно не тот дятел, коему без труда дубы околачивать. Как говорится – каждой лягушке, под старость, пора освобождать кадушку. Правильно? А в пустую-то кадушку, прыгнет новая лягушка…

– Разберёмся… – майор вытащил записную книжку и сделал отметку – узнать, что там за дела в монастыре.

…Колокольный Берег, неожиданно для всех, оказался крупным городом – пять микрорайонов – девяти и семиэтажные здания-новостройки, асфальтовые дороги и булыжные тротуары. Улицы равномерно засажены деревьями – машина ехала, фактически, в зелёном тоннеле из переплетённых веток. По дороге катились автофургоны, автобусы и, изредка, поливальные машины, окатывающие асфальт потоками воды.

В небе летало неисчислимое множество голубей.

– Колокола не особо-то пугают птиц – те привыкли селиться на колокольнях и прочих местах, – проговорил Люткявинче. – Однако настоятель придумал кое-какую штуку – отливает небольшие колокола, чей звон вызывает дискомфорт у птиц и заставляет их убираться прочь от Колокольного Храма. В итоге голуби живут в городе и на складах. А так как естественных хищников почти нет, то стаи голубей – совсем уж огромные…

– Голубь в дом – счастье в дом, – проворчал Семён, постукивающий пальцами по колену. – А ваши дома они имеют сеть подвалов и канализаций?

– Скорее всего – да – первые дома тут строились незадолго до Великой Отечественной, когда наши парни хлестались с японцами на Холкин-Голе – подвалы и бомбоубежища там были спроектированы заранее. Да и теплотрассы тут врыты в землю – здешние зимы это вам не абы что – мне говорили, что зимой тут до минус сорока, с ветрами. И это ещё не самый мрак. Так что все теплоцентрали, газ и водопроводы – спрятаны под землю, в специальные тоннели… – майор поморщился, догадавшись, к чему клонят его собеседники. – Понятно… Считаете, что это чудище может и по ним бегать? Но это не так – там везде решётки и всё такое…

– «Суперубийца» спокойно протискивается в любое отверстие, куда пролезает его голова – причём кости плеч и ключицы у него просто «складываются». Клаустрофобии он не боится. А ночами видит лучше нас с вами – даже если нас посадить в немецкую «Пантеру» с инфракрасными прожекторами. Так что канализация и подвалы для него не проблема, – проговорил Семён, глядя в окно. – Кстати, в США эти существа умели собирать отмычки из любого мусора и демонстрировали, просто таки, сказочные умения в развязывании узлов и пут. Так что не думайте, что какие-то замки и двери могут удержать этих созданий на цепи.

– О, я вижу, вы прямо сражаетесь за возможность держать меня в тонусе столь хорошими новостями, – усмехнулся Люткявинче. – И что вы можете мне сказать позитивного? Откуда мне начинать поиски и что предоставить вам для этого?

– Сначала мы организуем базу, где будем держать свои вещи и оборудование. Кстати, жить будем там же. Потом займёмся поисками убийцы. Кстати, нам придется, заново провести некоторые экспертизы и исследования… – Семён вздохнул – Нужны будут эксгумации…

– Не надо… Перед тем как вылететь к вам, я приказал выкопать все тела и убрать их в холодильные камеры, – усмехнулся майор. – Всё в порядке, я тоже контролирую ситуацию. Будьте уверенны. По приезде ко мне я прикажу перенести их на «разморозку» – так что уже завтра вы сможете начать осмотр тел.

– Это хорошо, – вздохнул Семён. – Думаю что мы сегодня займёмся подготовкой базы… Кстати, вы можете пригласить к нам для беседы, главного врача вашего города?

– Он на работе.

– Хорошо, тогда я и Елена скатаемся к нему в гости сразу же, как только разберёмся с распаковкой нашего «Оранга».

– Что такое «Оранг»?

– Это особая мобильная криминалистическая лаборатория, созданная под нужды именно Биоинститута, – улыбнулась Елена, сверкнув своими странными глазами. – Данная система способна анализировать разные образцы биологического происхождения и на основе полученных анализов, делать выводы о той или иной болезни или биологических аномалиях. Эта система у нас совершенно секретна. Биоинститут использует на оперативной работе.

– Я ни разу о таком не слышал.

– Конечно, это технологии, которые настолько сложны, что их используют только в космической программе, – проговорила Елена. – «Оранг» у нас создан исключительно для нужд Биоинститута. Очень уж он сложен в управлении и обслуживании. Только лет через пятьдесят будет возможность создавать что-то подобное для широкого круга криминалистов и медицинских экспертов.

– А Руслана вы зачем взяли?

– Ну… – девушка улыбнулась. – Это называется «связь поколений» – нужно же передавать знания молодёжи.

– Логично.

Машина остановилась у большого здания, которое было настолько новым, что в одном месте от него не успели даже оттащить строительные леса.

– Трофим! – крикнул майор, выбираясь из машины. – Привет.

– Товарищ Лютый… – полноватый мужчина в помятом мундире увидел Аввакума и Семёна, отворивших двери машины. – Товарищ майор! Рад вас видеть!

– Давай без официоза, – проворчал Люткявинче, пожимая руку помощнику. – Обстановка по городу?

– Да так… Пьянки… Поножовщина в порту – у этих пьяных работяг, походу, привычка «перьями» меряться… Несколько скандалов с мордобоем. А, ещё какая-то падла повадилась людей в парке спиртным травить.

– Спиртным?

– Ну, у нас там, в парке – танцульки и гулянки вечные, вот там и кто-то повадился торговать каким-то денатуратом… Ядовитым – два дня назад случай был – три парня в больнице. Еще двоих сегодня траванули – они в больнице валяются…

– Разберёмся. А по нашему следу есть что нового?

– Нашему… – Трофим промолчал. – Не, товарищ майор. Копчёный клянётся, что в парке никого не было. А ему-то в этом плане верить можно – сами ж знаете…

– Знаю. Потому и спрашиваю. Никаких убийств с… ну ты понял, не было?

– Не. Точно. – Трофим посмотрел на опергруппу Биоинститута. – Ох ты-ж блин горелый. Хваткие хлопчики? Только не говорите, товарищ майор, что вы группу случайных прохожих до дому нашего решили подкинуть.

– Нет, это мне из Владивостока прислали группу оперативников. Помогут чем смогут, при поимке нашего изувера. Дело оказалось довольно непростым…

– Я сгоняю в больницу, посмотрю, что там с этими случаями отравления, – проворчал Семён. – Руслан – поехали, вместе со мной.

– Да что там смотреть-то? Какой-то урод толкает для наших ребят выпивку с каким-то ядом, вот и всё…

– Тем более надо глянуть, – проворчал Семён.

– Трофим, отправляйся с ними, – приказал Люткявинче. – Обеспечь им доступ к телу.

Аввакум и Елена осмотрелись по сторонам, причём майору показалось, что на висках у девушки вздулись и тут же опали вены – что выглядело, весьма странно и необычно. Елена осмотрелась по сторонам с каким-то хищным и цепким взглядом. Затем она повернулась к майору.