Далеко, в заснеженном городе

«Эй», – пытаюсь пошутить я, – «Не смей так о нашей маме».

Я лежу в кровати, на четвёртом этаже больницы. Этот этаж мы между собой называем этажом смертников.

«Я сошла с ума?», – спрашивает сестра, – «Или это сон? Это сон, да? Такого же не может быть».

Я качаю головой.

«Может. Всё по-настоящему».

«И у меня больше нет…»

«Ты здорова».

«Как. И что. Ты. Сделал», – чеканит сестра.

«Не важно. Главное, всё получилось», – улыбаюсь я.

«Получилось?», – взвизгивает она, – «Получилось?! Теперь ты умрёшь из-за меня, а я ничего не смогу с этим сделать! Верни всё назад, верни!»

Она бьёт меня кулаком в грудь. Я ловлю её руку и притягиваю Ольгу к себе. Сначала она вырывается, потом затихает. Потом начинает плакать.

«Шшш…», – шепчу я и укачиваю её, как в детстве, когда она прибегала ко мне с разбитой коленкой или крапивным ожогом, – «Шшш… Всё пройдёт…»

«Я не хочу уезжать», – Ольга упрямо смотрит на меня, – «Ты не останешься один».

«Послушай», – терпеливо повторяю я, – «Ты мне пообещала, что выполнишь моё последнее желание. Ведь пообещала?»

«Да, но…»

«Нет, так не пойдёт. Что ещё за «но»? Ты пообещала. Безо всяких там «но». Будь добра выполнить. В конце-то концов, умирающий брат не часто обращается к тебе с последней просьбой», – смеюсь я.

«Дурак», – буркает она.

«Так ты сделаешь это?»

«Да», – вздыхает она, – «Да, я это сделаю».

«Тогда обними брата и вали уже отсюда».

Ольга обнимает меня так крепко, что перехватывает дыхание.

«Я тебя люблю»

«И я тебя, маленькая. А теперь иди, пока я не разревелся. Давай, ну!»

Дверь закрывается за ней.

Я уже почти не шевелюсь. Лежу, оплетённый трубками, проводами и шлангами. Боль не прекращается ни на миг. Осталось недолго, я это знаю. Если повернуть голову в бок, видно окно. За окном падает снег. Я не вижу, что там внизу, но наверняка всё в сугробах. Дворник в китайском пуховике вяло скребёт лопатой. Мне бы хотелось спуститься и покурить с ним. Спросить, как у него дела. И рассказать ему про свои. Я думаю об Ольге. Вижу её, лёгкую, стройную. Сестра стоит на горячем песке и перед ней голубой бесконечностью простирается океан. Ветер развевает её теперь вовсе не редкие волосы. Сквозь тысячи километров она чувствует мой взгляд. Она оборачивается и посылает мне воздушный поцелуй. Далеко, в заснеженном городе, я ловлю его рукой и прижимаю к щеке.