Деньги

Советская Россия, где правительство большевиков порвало юридические связи со старой, царской Россией, не имела нужды искусственно восстанавливать курс бумажных денег, в отличие от Великобритании. К тому же, учитывая масштаб российской инфляции того времени, это было бы и нереалистичным. Поэтому был избран путь создания новой устойчивой валюты. В этой связи хотелось обратить внимание на доклад, сделанный в июне 1921 года в народном комиссариате финансов РСФСР крупным банковским деятелем царской России Владимиром Тарновским. В докладе, среди прочего, отмечалось: «Основной задачей правильной финансовой политики является такая постановка государственного хозяйства, при которой денежная система страны всегда остаётся устойчивой… Здоровая денежная система может быть построена только на металлическом основании… Потребность в деньгах, при современном масштабе и строе хозяйственных отношений всего культурного человечества, не может быть удовлетворена благородными металлами в чистом виде, то есть монетами, почему повсюду в помощь металлу создаётся система бумажно-денежных знаков, банкнот и всяких суррогатов денежного обращения»[104 - РГАЭ. Ф. 7733. Оп. 1. Д. 6305.]. Тарновский де-факто призвал к восстановлению денежного обращения на основании бумажного обращения, размениваемого на золото, как таковое существовало в царской России. При этом автор проекта предлагал обесценить новый советский рубль к старому царскому рублю в 4 раза.

В 1921 году реформа была отвергнута, преимущественно, поскольку бюджет РСФСР был глубоко дефицитным, на Дальнем Востоке ещё продолжалась Гражданская война, и расходы красных финансировались необеспеченной эмиссией тогдашних денег – так называемых «совзнаков». Однако к 1923 году Гражданская война завершилась победой красных, дефицит был уменьшен до 10% от доходной части бюджета, а продразвёрстка[105 - «Продовольственная развёрстка» – политика изъятия зерна у крестьян для государственных нужд сверх минимума, необходимого для потребления и очередного сева. Продразвёрстка была введена Временным правительством 25 марта 1917 года, но особенного размаха, доведшего крестьянство до голода и массовых бунтов, достигла уже при большевиках, став одним из символов «военного коммунизма». Символично, что продразвёрстку ввёл, будучи министром земледелия, Андрей Шингарёв – один из лидеров кадетской партии, объединявшей в то время либералов-республиканцев. Впоследствии Шингарёв будет бессудно убит революционными матросами в больничной палате 7 января 1918 года.] заменена продналогом, что позволило существенно повысить товарность экономики в первые годы объявленной большевиками в 1921 году новой экономической политики по сравнению с периодом военного коммунизма и начать выпуск золотых червонцев.

Примерно через год параллельного хождения совзнаков, ничем не обеспеченных, и обеспеченных золотом червонцев удалось перейти на основанное на золотом червонце денежное обращение. При этом золотое содержание советского червонца соответствовало аналогичному золотому обеспечению царского рубля. Золотое обращение в СССР начало плавно сворачиваться с 1925 года и окончательно прекратилось с завершением новой экономической политики в 1929 году. Это привело к быстрому обесценению советской валюты по отношению к иностранным валютам. Если дореволюционный курс царского рубля составлял 1,94 рубля за доллар США, и к 1925 году этот паритет был восстановлен, то уже к 1936 году курс упал до 5 рублей за доллар, а к 1937 году – до 5,30 рубля.

Наблюдавшаяся в Великобритании в период послевоенного восстановления золотого стандарта дефляция сопровождалась существенным ростом безработицы, который достигал 15 – 17%, а после 1929 года, когда началась Великая депрессия, перевалил за 25%. Как правило, этот пример считающейся неудачной британской дефляционной политики приводится как один из случаев, доказывающих вредность дефляции. Однако неслучайно говорят «всё познаётся в сравнении»: ещё худшие показатели, чем у Великобритании, по безработице имели те страны, которые избрали путь инфляции, а не дефляции – Франция, Италия или, тем более, проигравшие войну Германия, Турция и Венгрия. В то же время США, которые также, как и Великобритания, избрали путь дефляции, снизив цены по сравнению с 1921 году к началу Великой депрессии примерно на 25% (вследствие активного притока иностранного капитала в страну, не претерпевшую превратностей войны), наоборот переживали экономический бум, продолжавшийся до самого 1929 года («ревущие двадцатые»). Из этих сопоставлений можно заключить, что самая по себе ни дефляция, ни инфляция не являются причиной экономического роста или спада, но действуют лишь в составе совокупности разнонаправленных экономических факторов. При этом утверждение о безусловной пагубности дефляции не проходит очевидную проверку историческими фактами.

Другой исторический пример долговременного сохранения стабильных цен при значительном экономическом росте – мир после наполеоновских войн до Первой мировой войны (1815 – 1914). В это время индекс цен, если принять за 100% уровень 1914 года, не отклонялся ни в сторону повышения, ни в сторону понижения более чем на 30%. Ценовые и конъюнктурные циклы менялись. Дефляция сменялась инфляцией, но неизменным был экономический рост, наиболее яркий – в США на фоне долговременной дефляции после окончания войны Севера и Юга (среднегодовое снижение цен – 3,8%, рост экономики – 4,5% в год)[106 - Ротбард М. Op.cit. С.157.]. Там дефляция наблюдалась как реакция экономики на избыточное предложение денег в военное время, а также экстенсивного роста экономики за счёт освоения Дикого Запада, сопровождавшееся золотой лихорадкой в ряде осваиваемых территорий (Южная Дакота, Колорадо, Невада и др.), а также на Аляске и в канадском Клондайке.

В аналогичных условиях долговременного снижения уровня цен росла экономика России в 1861 – 1914 годах, что обыгрывалось позже в белоэмигрантском фольклоре: «Тогда свободной была Русь и три копейки стоил гусь».

Одним из последствий частой и достаточно продолжительной дефляции, наблюдавшейся в XIX веке, среди прочего, было общее снижение уровня реальных процентных ставок в экономике и удлинение кредита. Например, в Российской Империи Дворянский земельный банк выдавал кредиты под залог земли на срок до 66 лет со ставкой до 3,5% годовых. Стоимость бессрочных консолей Британского Казначейства снизилась с 4% годовых в конце наполеоновских войн до 2,5% к 1903 году.

Две мировые войны прошли своеобразной границей между Старым строем и Новым мировым порядком. В отношении денег – они провели временную границу между эпохой стабильных денег, золотого стандарта и периодических продолжительных дефляций и эпохой искусственного изменения стоимости денег, бумажной эмиссии и целенаправленной инфляции.

Вторая мировая война привела к повторению опыта начала XX века. Венгрия побила межвоенный рекорд Германии по скорости обесценения денег: если в Германии 1921 – 1923 годов цены удваивались каждые 49 часов, то венгерский пенгё обесценивался в 1945 – 1946 годах в два раза каждые 15 часов[107 - Опыт венгерской гиперинфляции (42 000 000 000 000 000% (сорок два квадриллиона процентов) в месяц) оставался непревзойдённым до 2008 года, когда его побило африканское государство Зимбабве: зимбабвийский доллар обесценивался в два раза каждые 1,5 часа (6,5 х 10

% в год). В результате 30 июня 2009 года эта валюта была изъята из обращения, а страна стала использовать в обращении иностранные свободно конвертируемые валюты (точно также в 2000 году от национальной валюты сукре в пользу доллара США на фоне гиперинфляции вынужден был отказаться Эквадор). Осенью 2018 года в Венесуэле цены удваивались каждые 68 минут – новый антирекорд.].

Как уже отмечалось ранее, мировая финансовая система после Второй мировой войны была стабилизирована на основе Бреттон-Вудских соглашений, действовавших с 1944 по 1971 год. В соответствии с ними, все мировые валюты были привязаны по курсу к доллару США или британскому фунту стерлингов, а те, в свою очередь, были привязаны к золоту. Однако, учитывая тяжёлое послевоенное положение Великобритании, это фактически означало начало долларовой эры: к фунту стерлингов оставались привязаны только курсы валют государств Содружества наций и некоторых других бывших британских колоний (важнейшие – Индия, Австралия и Южная Африка), многие из которых де-факто перешли к привязке валют к доллару США после девальвации фунта стерлингов в 1967 году (среди них – Австралия и ЮАР). Таким образом, фактически США получили в свои руки единоличный контроль за средством международной торговли и существенной частью международных резервов всего капиталистического мира. Возник золотодолларовый стандарт.

Золотодолларовый стандарт означал, что центральные банки могли в Казначействе США обменять доллары на золото по фиксированному курсу 35 долларов США за 1 тройскую унцию металла. За период с 1944 по 1965 год таким образом США утратили примерно половину золотого запаса, в результате чего в свете описанных ранее событий, а именно, предъявления Францией и Западной Германией для обмена на золото более 1,5 млрд долларов США, 15 августа 1971 года президент США Ричард Никсон объявил о прекращении конвертируемости доллара США в золото. Сделано это было мимоходом, несколькими предложениями во время телевизионного обращения, посвящённого вопросам безработицы:

«Я поручил министру Конналли[108 - Джон Боуден Конналли (1917 – 1993) – американский государственный деятель, изначально – демократ, с 1973 года – республиканец. Был ранен во время убийства президента США Джона Кеннеди 22 ноября 1963 года. В 1971 – 1972 годах был министром финансов США. В 1979 году боролся за право стать кандидатом в президенты США от республиканской партии, но уступил Рональду Рейгану.] временно приостановить конвертируемость американского доллара, за исключением сумм и обстоятельств, обусловленных интересами финансовой стабильности и с максимальным учётом интересов Соединённых Штатов.

Итак, что эта мера – которая является очень технической – означает для вас?

Позвольте положить конец воображаемому страху, называемому девальвацией.

Если вы хотите купить автомобиль иностранного производства или поехать за границу, конъюнктура рынка может слегка ослабить ваш доллар. Но если вы относитесь к подавляющему большинству граждан, покупающих американские продукты, завтра ваш доллар будет стоить столько же, сколько и сегодня.

Иными словами, эта мера позволит стабилизировать доллар».

Оставлю на усмотрение читателя – судить о верности и правдивость этих слов президента Никсона.

На упоминавшейся Ямайской конференции совета управляющих Международного Валютного Фонда 7 – 8 января 1976 года была установлена современная международная денежная система, основанная на ряде принципов:

– демонетизация золота: золото не может рассматриваться как деньги, а курс валют не должен быть привязан к золоту;

– плавающие курсы обмена: курс обмена валюты одной страны на валюту другой страны устанавливается рыночными методами, как на любой другой товар.

Бывшие социалистические страны, включая Россию, де-юре присоединились к этой системе на фоне краха социализма в 1989 – 1991 годах.

Банкноты стали признаваться деньгами, имеющими самостоятельную ценность, безотносительно их обмену на драгоценный металл. Такие деньги стали называть декретными, поскольку они имеют ценность лишь в силу декрета (закона), издаваемого властью. Такой термин используется в русском и сербском языках. Схожий термин «законные деньги» применяется в итальянском, греческом и китайском языках. В германских языках используется понятие «фиатные деньги» от латинского fiat, что означает «да будет»: «пускай это будет деньгами», что подчёркивает условность, волюнтаризм признания бумажных знаков в качестве денег. В романских (кроме итальянского) языках преобладает термин «фидуциарные деньги» от латинского fiducia, что означает «доверие»: им доверяют, как истинным деньгам (золотым, серебряным). В японском языке такие деньги именуют «неразменными», то есть не подлежащими обмену на золото или серебро. Наконец, в арабском языке используется понятие «обязательные деньги»: этот термин подчёркивает необходимость принимать такие деньги против воли, хотя внутренней ценности они не имеют (об этом аспекте банкнот, как мы помним, сокрушался ещё фон Гёте в «Фаусте»).

С началом эпохи декретных денег доллар США стал основной мировой валютой международных расчётов и резервов, при этом США утратили какие-либо обязательства в этой связи, сохранив все преимущества, связанные с обладанием статуса единственной подобной валюты в мире. К 2012 году 87% международных торговых операций совершалось с использованием доллара США, на активы в этой валюте приходится более 60% международных резервов. При этом, доля США в мировом товарном производстве составляет только 22,5%. Диспаритет очевиден. Но этот диспаритет является не следствием злой воли, как будет видно из дальнейшего изучения вопроса, а результатом отказа ряда стран, которые способны были бы это соотношение нарушить, от проведения политики стабильного валютного курса и свободного размена, в результате чего широкого международного доверия к их валютам не возникает (порою, даже в самих этих странах).

Могут также сказать, что «прогресс» пошёл дальше, и в прошлое уходят уже банкноты, как бумажные деньги, а им на смену приходят «электронные деньги», или записи по счетам – деньги на банковском счёте. В Швеции в начале 2013 году появилась инициатива нескольких крупнейших банков[109 - Этими банками стали СЕБ, «Сведбанк» и «Нордеа».] о полной отмене банкнот и переходе на расчёты только банковскими карточками[110 - http://www.bloomberg.com/news/2013-04-10/era-of-paper-money-dies-out-in-sweden-as-virtual-cash-takes-over.html].

В 2016 году аналогичные предложения были озвучены главным исполнительным директором крупнейшего банка Германии и одного из крупнейших банков мира «Дойче Банк» Джоном Кряном: было заявлено о перспективе отказа от наличных денег в течение десяти лет в связи с их «дороговизной и неэффективностью», якобы «наличные деньги помогают только отмывающим доходы и прочим уголовникам»[111 - http://www.focus.de/finanzen/banken/deutsche-bank-chef-cryan-bargeld-wird-in-zehn-jahren-verschwinden_id_5226456.html]. При этом в Германии было предложено ввести ограничение на совершение сделок с использованием наличных денег, ограничив их суммой в 5 тысяч евро[112 - http://finance.tut.by/news483337.html] (похожие ограничения (от 1,5 до 3 тысяч евро) уже действуют в некоторых странах Европейского Союза: Франции, Италии, Испании, Польше, Греции и Португалии[113 - В 2017 году очередь дошла до России: идею ограничить наличное обращение высказал на съезде партии «Единая Россия» министр финансов Российской Федерации Антон Силуанов.]). В связи с этим заявлением Кряна и последующими инициативами правительства крупнейшая оппозиционная партия Германии «Альтернатива для Германии» начала кампанию с лозунгом «Наличные деньги – это чеканенная свобода!» (Bargeld ist gepr?gte Freiheit!)[114 - Лозунг имеет отсылку к получившему в Германии гораздо большую популярность, чем в России, высказыванию Фёдора Достоевского из романа «Записки из мёртвого дома»: «Деньги есть чеканенная свобода, а потому для человека, лишённого совершенно свободы, они дороже вдесятеро».]. Бывший в 2002 – 2010 годах председателем Федерального Конституционного Суда Германии Ханс-Юрген Папир назвал инициативу правительства по ограничению обращения бумажных денег «неоправданным вмешательством в право на свободу, в частности, в свободу договора и личную автономию»[115 - http://www.faz.net/aktuell/wirtschaft/wirtschaftspolitik/ehemaliger-verfassungsrichter-abschaffung-von-bargeld-ist-verfassungswidrig-14059694.html].

Однако на сегодняшний день «электронные деньги» ещё не являются деньгами в полном смысле этого слова. Более того, проблема замены наличных денег «электронными» порождает правовые и морально-этические проблемы, связанные с неравнозначностью этой подмены, а также пределами человеческой свободы воли и возможности использования права пользоваться деньгами как инструмента принуждения. Эти вопросы будут рассмотрены далее.

Таким образом, на сегодняшний день мы живём в мире, где каждое государство суверенно определяет форму своей валюты, выпуская либо национальную валюту, либо вступая в валютный союз, либо используя иностранную валюту на своей территории. Каждая такая валюта не имеет товарного обеспечения и находится в обращении лишь постольку, поскольку население верит в платёжеспособность своего правительства (и центрального банка) и соглашается принимать декретные деньги, объявляемые на соответствующей территории законным платёжным средством, к обмену на товары и услуги. Важным последствием такого положения вещей, на которое следует обратить внимание, является ограничение обращения каждой валюты лишь территорией, на которой такая валюта является законным платёжным средством. Если агент располагает иной валютой, то для совершения сделки на территории, где располагаемая им валюта не имеет прав законного платёжного средства, ему необходимо совершить валютно-обменную операцию по курсу, который сложится на рынке к соответствующему моменту времени. Возникает валютный транзакционный риск. До перехода на систему плавающих курсов такой риск отсутствовал, а транзакционные издержки равнялись комиссии за обмен (как правило, заранее известной) либо комиссии за переплавку монеты.

Резюме. На протяжении веков роль денег выполняли золото и серебро, которые связывали собою реальный (через стоимость своей добычи) и финансовый (через стоимость процента) сектора экономики. В результате потрясений XX века (двух мировых войн, Великой депрессии и ряда других экономических кризисов), а также существенно увеличившегося объёма производства, произошёл отказ от монетарного стандарта, окончательно – в 1971 году. Установившаяся вскоре Ямайская финансовая система подразумевает самоценность бумажных денег и запрещает привязку их стоимости к драгоценным металлам. Деньги выпускаются центральными банками стран, не имеющими обязательств по их обмену на фиксированное число драгоценного металла, а стоимость денег определяется путём плавающего курсообразования, подобно формированию цены на любой иной товар.

Деньги – это время

Предыдущие главы были посвящены истории возникновения денег и изменения их формы. В большей степени они были призваны познакомить читателя с основными фактами, касающимися генезиса денег в человеческой истории: предпосылками и фактическими обстоятельствами их появления; функциями, которые на них возложили люди; видоизменением их внешней формы в истории.

На нынешнем этапе необходимо систематизировать эти факты для формирования цельного представления о том, что есть деньги.

Всякое научное определение строится на включении исследуемого понятия в состав того или иного рода, группы явлений, то есть на выявлении родовых признаков такого понятия. Это позволяет классифицировать его, установить его свойства и характеристики. Применительно к деньгам этот вопрос нетривиален ещё и по той причине, что классификация носит не сугубо научный, умозрительный, но и правовой характер, то есть от верной классификации родовой принадлежности денег будет зависеть правовое регулирование денежного обращения, а, следовательно, права и обязанности тех, у кого на руках деньги находятся. Назвать такой вопрос маловажным никак нельзя.

В практической плоскости постановка проблемы природы денег означает поиск ответа на два взаимосвязанных и зависимых друг от друга вопроса: во-первых, являются ли деньги товаром; и, во-вторых, если деньги являются товаром, то являются ли они вещью?

Спор о признании денег товаром или об отрицании их товарной сущности многогранен: на экономическую сущность этого спора налагаются и иные грани проблемы, среди самых значимых из которых – религиозно-этическое восприятие денег крупнейшими мировыми религиями: христианством и исламом.

Данный спор имеет очень давнюю историю и возник задолго до оформления политической экономии в качестве самостоятельной науки. Впервые достаточно системно он был изложен, пожалуй, Аристотелем в трактате «Политика» (в IV веке до Р.Х.)[116 - Аристотель. Политика. М.: АСТ, 2010. С.33 – 41.]. В нём древнегреческий мыслитель противопоставляет два вида искусства – домостроительство[117 - В допетровской России экономику, то есть науку об управлении хозяйством, называли именно домостроительством, отсюда и название знаменитого литературного памятника той эпохи – хозяйственного трактата «Домострой».] (от древнегреческого слова «дом» (?????) происходит слово «экономика») и «искусство наживать состояние» или, если быть точнее с переводом, «искусство обогащения» (по-древнегречески ????????????).

Домостроительство Аристотель связывал с созданием материальных благ, которые бы непосредственно удовлетворяли жизненные потребности людей. Такие занятия он считал полезными и благотворными. Напротив, торговлю и особенно ростовщичество Аристотель считал «противными природе». Деньги были созданы исключительно для обмена, самостоятельно они не удовлетворяют человеческих потребностей, а оттого их нельзя преумножать «из самих себя», считал мыслитель. То есть деньги не должны порождать денег, а именно к этому ведут торговля (с наценкой без создания дополнительного материального блага) и ростовщичество (с процентом, при котором из денег без товара появляются деньги): «Поэтому с полным основанием вызывает ненависть ростовщичество, так как оно делает сами денежные знаки предметом собственности, которые, таким образом, утрачивают то своё назначение, ради которого они были созданы: ведь они возникли ради меновой торговли, взимание же процентов ведёт именно к росту денег»[118 - Аристотель. Op.cit. С.41.].

При этом Аристотеля можно считать основателем номиналистского представления о деньгах, ведь именно им было высказано предположение, что ценность денег связана не с внутреннею их ценностью, но с тем отношением, которое сформировано о них у людей: «Иногда, впрочем, деньги кажутся людям пустым звуком и вещью вполне условной, по существу ничем, так как стоит лишь тем, кто пользуется деньгами, переменить отношение к ним, и деньги потеряют всякое достоинство, не будут иметь никакой ценности в житейском обиходе, а человек, обладающий даже большими деньгами, часто не в состоянии будет достать себе необходимую пищу; такого рода богатство может оказаться прямо-таки не имеющим никакого смысла, и человек, обладающий им в преизобилии, может умереть голодной смертью, подобно тому легендарному Мидасу[119 - Имеется в виду мифический фригийский царь, правивший до Троянской войны, имевший дар от богов превращать любой предмет, к которому прикасался, в золото. Герой некоторых других древнегреческих мифов. Не следует путать с реально правившими фригийскими царями с таким же именем.], у которого вследствие ненасытности его желаний все предлагавшиеся ему яства превращались в золото»[120 - Аристотель. Op.cit. С.38.].

Но что же такое тогда деньги? Прямо Аристотель не ответил на этот вопрос. Но косвенно, основываясь на тезисах его трактата «Политика», можно предположить, что мыслитель считал деньги символом, знаком того товара, в счёт которого деньги передаются. От такого понимания денег и происходит название теории номинализма: nomen по-латыни – это «имя». Деньги – всего лишь «имя», символ другого товара. Когда пахарь продаёт выращенное им зерно в надежде купить одежду, и получает за зерно деньги, деньги фактически выражают собою будущую одежду, которую он планирует купить, но сами по себе не имеют самостоятельной ценности. Именно такова логика рассуждений Аристотеля и его многочисленных последователей на протяжении веков.

Можно было бы представить некую идеальную систему (например, компьютерную), в которой были бы зарегистрированы все продавцы и покупатели, существующие на рынке, и где при передаче товара от лица А лицу Б продавцу начислялось бы определённое число баллов со счёта покупателя, которые он мог бы передавать при последующих покупках. Такой балл, лишённый материальности, не имеющий самостоятельной ценности в отрыве от обмена, вероятно и должен был бы выражать представление об идеальных деньгах, существующее у номиналистов. Единственная ценность денег в таком случае – только служить средством обмена: ценность вещи, олицетворяющей деньги, оказывается целиком оторвана от ценности «чистых денег».

Правда, у последовательного и внимательного читателя возникнет в этом случае естественный вопрос: откуда у первого покупателя в системе появятся первые баллы для обмена? Источник возникновения «чистых денег» останется неясным.

Второй вопрос, возникающий в этой связи, – баллы не должны менять ценность во времени. Если в момент приобретения баллов за мужской костюм нужно было отдать три пары мужской обуви, то такое соотношение должно быть постоянным, ведь, следуя логике номиналистов, продавец обуви приобрёл не баллы, а символы на покупку костюма уже в момент продажи своей обуви. Таким образом, временная стоимость денег отвергается.

Впрочем, к этим вопросам мы вернёмся позже. Сейчас же продолжим следовать логике номиналистов, невзирая на очевидные натяжки и ошибки в ней.

В этой логике ростовщик оказывается по сути своей обманщиком или мошенником: он предлагает увеличить количество денег – даёт только сумму долга, а просит вернуть её с процентами, – тогда как количество товаров вследствие дачи денег в долг не увеличивается (хотя эта логика справедлива только для потребительского финансирования и не соблюдается, если говорить об инвестиционном кредитовании, однако последнее вряд ли имело сколь-нибудь широкое распространение до эпохи капитализма, в том числе при жизни Аристотеля). Именно поэтому Аристотель называет ростовщичество противоестественным, «заслуживающим ненависти» занятием.

Не сложно заметить, что номиналистская теория денег, позволяющая обосновать запрет ростовщичества, существующий во всех авраамических религиях: в христианстве, в исламе и в иудаизме[121 - Сравните требования в христианстве (Лк. 6: 30 – 36: «Всякому, просящему у тебя, давай, и от взявшего не требуй назад… и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего… Итак будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд») и исламе (сура 2 «Аль-Бакара = Корова», аяты 275 – 279: «Аллах разрешил торговлю и запретил процент… Если вы правоверные, не берите процентов»).], – была охотно воспринята в средневековую, докапиталистическую эпоху Церковью. Особенно явно эта тенденция прослеживалась в католичестве, которое в эпоху схоластики активно реципировало (включило) античную философию, прежде всего, аристотелизм, в свою догматику. Так, Фома Аквинский[122 - Фома Аквинский (1225 – 1274) – выдающийся богослов-схоласт, монах-доминиканец, преподаватель парижской Сорбонны. Канонизирован Католической Церковью в 1323 году и получил от неё исключительный титул «Ангельский доктор» (Doctor Angelicus). Аристотеля в своих трудах именовал просто «Учителем» (с большой буквы). В 1879 году официально объявлен Святым Престолом самым авторитетным католическим богословом, его учение признано точным изложением католической доктрины веры и лежало в основе социального учения Католической Церкви до Второго Ватиканского Собора 1962 – 1965 годов.] довольно подробно остановился на изучении природы денег. Исследователь его учения (томизма) Татьяна Стецюра отмечает: «Хрематистика, или искусство наживать состояние, нацеленный на безграничное умножение денег, развился из товарного обмена, то есть из использования вещей не по их прямому назначению «не ради обмена делается обувь. Но [ради] обувания. Так же обстоит со всеми другими вещами, находящимися во владении», – утверждал Альберт Великий в комментариях к «Политике». Сходным образом рассуждал и Фома. По его словам, стремление к денежной прибыли «по справедливости должно быть презираемо», ибо оно направлено лишь на то, «чего требует вожделение».

Будучи введены в обиход по общему соглашению, а в сущности являясь «ничем», деньги само по себе не способны восполнить природные потребности людей, поэтому «часто может случиться так, что тот, кто имеет деньги в избытке, будет нуждаться в пище»[123 - Стецюра Т. Д. Хозяйственная этика Фомы Аквинского. М.: РОССПЭН, 2010. С.156 – 157.].

Так, Фома Аквинский выделял мерой ценности вещей человеческие потребности, которые ими удовлетворяются. Поскольку деньги сами по себе не способны удовлетворить потребностей, то они являются не товаром, не вещью, а «условной мерой»[124 - Ibid. С.154 – 155.]. По сути дела, Фома Аквинский, в учении которого были объединены с одной стороны Священное Предание Отцов Церкви, а с другой стороны – наследие древнегреческой философии (прежде всего, конечно, Аристотеля, а также и Платона), завершил формирование представления о деньгах, как об условной мере измерения потребностей.

Кратко резюмируем содержание номиналистского подхода: деньги лишь опосредуют товарный обмен; их появление самое по себе не влияет на создание ценности. Из такого учения можно сделать важные практические выводы: во-первых, не имеет значения, кто выпускает деньги; во-вторых, не имеют значения их количество и стоимость одной единицы – они будут отображать лишь изменение в количестве реальных товаров, находящихся в обращении.

Однако такой подход содержит в себе неразрешимое противоречие. Согласитесь, ключевая особенность денег – их участие в товарно-обменных операциях: «Деньги, это великое колесо обращения, это великое орудие обмена и торговли»[125 - Смит А. Op.cit. С.303.]. Без этого свойства – возможности выступать универсальным обменным эквивалентом («предметом типового обязательства»[126 - Мизес Л., фон. Теория денег и кредита. Челябинск: Социум, 2012. С.45.], как это их свойство определяет фон Мизес) – деньги утрачивают свою полезность для участников оборота: это главное, для чего они предназначены, главное, для чего их используют. Иными словами, люди соглашаются отдавать товары взамен на деньги. При этом, отказываясь от какого-то товара взамен на денежную компенсацию, участник товарно-денежных отношений лишает себя возможности пользоваться положительными свойствами отчуждаемого товара, то есть удовлетворять потребности, для удовлетворения которых такой товар предназначен. «Денежное требование может вновь и вновь передаваться, обслуживая бесконечное число актов косвенного обмена без того, чтобы лицо, которое должно погасить его, было вынуждено сделать это»[127 - Ibid.]. Можно ли предположить, что такая операция могла бы совершаться, если бы продавец не получал адекватного вознаграждения? Иначе, можно ли предположить, что кто-либо согласился бы получить взамен на товар деньги, если бы деньги не обладали внутренней, присущей им ценностью? Вероятно, такие операции могли бы иметь случайное место или существовать в идеальном мире, где царит всеобщая любовь и отсутствует экономический расчёт, но вряд ли это применимо к реальному земному миру, где для подавляющего большинства экономических агентов, действующих рационально, совершение подобных операций было бы неприемлемым. Эта цепочка рассуждений позволяет выдвинуть предположение, что деньги самые по себе являются товаром.

Обратимся здесь к трудам «отца политической экономии» Адама Смита. Как известно, он различал действительную и номинальную стоимость товаров. Количество труда, затраченного на производство товара, определяло для него его действительную стоимость, а деньги лишь выражали эту стоимость. Из этого можно было бы предположить, что Смит, как и Аристотель, видел в деньгах лишь счётные единицы, абстрактные единицы измерения стоимости, однако это не так. Смит пишет: «Хотя равные количества труда имеют всегда одинаковую стоимость для работника, однако для его нанимателя они представляют собою то большую, то меньшую стоимость. Он покупает эти количества труда то за большее, то за меньшее количество товаров»[128 - Смит А. Op.cit. С.91.]. Таким образом, мы видим, что Смит ясно пишет о товаре, как вознаграждении за труд, которое работодатель передаёт работнику. Поскольку заработная плата выплачивается деньгами, то деньги предстают именно в виде товара.