М. Б.
Мелькают руки лицедея,
Летят волшебные шары
И, взгляда оторвать не смея,
То радуясь, то холодея,
Включается в процесс игры
Серьезный человек из зала.
Он смотрит жадно и смеясь,
Вдруг понимает – смеха мало.
И выкрикнув азартно «Браво!»
Встает, в поклоне наклонясь.
А рядом, вовсе не серьезный,
Смешливый и седой старик
Следит за лицедеем слезно
И понимает вдруг, что поздно
Ребенком быть, как он привык.
Гремит оркестр и клоун яркий
Гримасничает и орет,
Когда его огромной палкой
Другой колотит, он подарки
Ему за это подает.
И снова, словно по программе,
Высокий юноша с тоской
Вдруг замирает в душном зале…
Танцует девушка на шаре
И машет не ему рукой.
Песня старого дома
Кто-то любит сладкий пирог,
Кто-то славу и звон монет.
Я люблю красивый восход
И горячий солнечный свет.
Птиц люблю. Они гнезда вьют
На моих усталых плечах
И до ночи поют, поют
О морях поют и ветрах.
А меня отпускает страх
Одиночества. Очень давно
Я покинут, и в диких цветах
Утопает мое окно.
Прогоняю печаль долой
И деревья, танцуя вальс,
Окружают меня стеной
И с меня не спускают глаз.
Заключается в них пейзаж
Бесконечных дорог, холмов.
Я отправиться к ним сейчас,
Как и раньше, готов, готов.
Чтобы в красочность городов
Окунуться и разыскать
Тех, кого потерял мой кров,
И вернуть. И обнять, обнять.
До безжалостных холодов
Возвратиться вместе назад.
Но нельзя – под тенью полов
Я храню драгоценный клад.
И решает это уклад
Моей жизни. Поверь, поверь.
Я отдать его буду рад
Постучавшему в мою дверь.
Ночлег
Под деревом, раскинувшимся в небо,
Паломница спала, но отдых не был
Наградой в завершении пути.
Замерзшая, голодная, худая,
В листве осенней мягко утопая,
Шептала тихо: «Господи, прости…»
И видела, как в рубище колючем
С ладони на ладонь песок зыбучий
Пересыпает грустный человек
И смотрит на нее. Она проснулась.
Перекрестилась. Сонно улыбнулась
И вновь уснула, помолясь за всех.
А за дорогой, в маленьком селенье,
В своих домах уснувшие сопели
Односельчане сытые в тепле.
Никто из них паломнице убогой
Не разрешил переступить порога,
Не разрешил остаться на ночлег.
Под образами, что в углу висели,
Лампады с тихим треском догорели.
Там, где раскрашенный пылился Бог.
Всем снились монолитные ворота.
Закрытые. За ними плакал кто-то
И не пускал пришедших на порог.
Золотой ангелок
Проплывает река надо мной
И качается небо.
Где-то там высоко над рекой
Там, где я еще не был.
Дно струится песком и травой
В бесконечном движении
Над моей золотой головой
И крылом в отражениях.