Сказание о Раде и Алексее

– Как хорошо! – Радость свою, что заполнила сердце, счастье от происходящего Рада не прятала! Улыбнулась Алексею: – Пойдём к дедушке! Нужно ему о решении твоём сказать. Но дедушка сразу в общину не примет. Подумать надо: как всё устроить…

* * *

Благослав встретил Алексея ласково:

– Ну, садись, гость! Рад я тому, что учиться хочешь, что не испугался!

А про то, как жить дальше станешь, – думал?

– Не знаю пока… Будто жизнь прежняя закончилась, а новая – не началась ещё…

– А для чего вообще жизнь человеку дана? Думал ты о том, Лексей?

– Много про то думал, да ответа не нашёл… Видно, оттого и искать стал ответы у Бога, а не у человеков…

– Хорошо говоришь!

Ладно, о делах наших теперь подумать надо.

… Благослав пояснил о трудностях, что им нужно разрешить, чтобы осуществлять желаемое:

– В жестоком мире мы ныне жить должны, Лексей!

Вот, зная про общину нашу, ты на исповеди какой-нибудь думы свои о нас выскажешь или иначе как выдашь нас тем, кто ищут, как искоренить всех людей, кто не так веруют, не так Бога славят… Что тогда будет?

А тут, в общине, навсегда тебя оставить – тоже опасно… Искать тебя, быть может, станут…

– Не выдам я вас! Даже если пытать будут – не выдам! Смерть лучше приму!

– Человек о себе не всегда знает, какую боль способен вынести и какой страх пред пытками новыми… Изощрёнными стали палачи ныне…

* * *

Благослав, Алексей, Рада и общинники долго обсуждали, как обучение Алексея лучше устроить.

В результате решили, что Алексей вернётся в свой скит, чтобы не вызывать даже малых подозрений у людей в деревеньке. Об отлучках своих наперёд предупреждать сможет – и искать его тогда не будут. В те времена были монахи, что уходили жить в пещеры или в лесах пристанища делали, чтобы через ещё более аскетическую жизнь к Богу приближения искать. Вот так и объяснит Алексей о себе.

Решили также, что Рада его учить станет, не приводя в общину без особой надобности. Найдёт место для встречи, где неприметно можно будет рассказать и показать Алексею главное. А потом уже видно будет, как дальше с ним быть…

Глава девятая: Обучение у Рады

Теперь обучение у Рады стало самым главным в жизни Алексея.

Всё радикально изменилось для него.

Он и прежде ощущал прекрасные мгновения Божественных Прикосновений к душе, но они были лишь краткими. Отчаянная борьба за новое обретение сих мгновений и поиск способов приближения к Богу – теперь уступили место прямому ощущению Его Бытия! Чудо Присутствия Живого Бога – стало реальностью!

… Алексей снимал своё монашеское облачение и оставлял в дупле большого дерева, надевал хранимую там же белую рубашку, вышитую Радой. Затем он долго шёл по лесу, но дорога не казалась дальней. Ведь словно крылья за спиной вырастали!

Рада тоже, наполненная счастьем и радостью, приходила к их условленному месту у озера – того, где когда-то Благослав объяснял Раде, что значит жить с Богом в ладу.

Здесь теперь было их пристанище – шалаш, сооружённый из ветвей огромной упавшей ели. В летнюю пору такое сооружение было вполне удобным, чтобы и от дождя укрыться, и отдохнуть, и переночевать.

Близости такой, как меж мужем и женой, между Алексеем и Радой не было, ибо Алексей даже мысли подобные от себя отгонял, грехом великим считал и нарушением монашеского обета.

Но Любовь Божия освещала в их жизни всё и обнимала Собою две души, устремившиеся ко Творцу, чтобы слиться с Ним в Его Безбрежной Любви!

Алексей словно исчез из мира материи и родился в мире ином – райском. Для него открывался бесконечно прекрасный простор любви, красоты, полного понимания без посредства слов! Великое Присутствие Божественное пронизывало всё! Этот прежде скрытый или лишь на краткие мгновенья ощущаемый Божественный мир – становился с каждым днём всё более реальным, явным!

Шалаш стоял не на берегу у воды, где было открытое пространство на песчаной отмели и поросшей невысокой травкой лужайке, а чуть в отдалении, в лесу, в месте, укрытом от случайных людских взглядов.

Каждое утро – казалось особенным, новым, прекрасным!

И каждый день приближал к полноте восприятия Божественного Бытия!

* * *

Вот и в этот день, утром, когда солнышко ещё лишь чуть начинало окрашивать лёгким румянцем облачка, они бежали по тропинке к озеру встречать рассвет.

Рада бежала так легко, что и дыхание не сбивалось. Словно не бежала, а летела она, слегка лишь касаясь земли ногами.

Алексей же запыхался от бега.

Непривычно, но всегда радостно было ему всё, что задумывала Рада.

Она ласково посмотрела на него:

– Теперь купаться!

Они плескались, как дети в прохладной, наполняющей свежестью воде озера.

Потом Рада легла на поверхности воды, раскинув руки, с блаженной улыбкой счастья на прекрасном лице.

Алексей залюбовался.

Он более не смущался, не отводил взгляд, как в первые дни. Он больше не считал постыдным видеть её обнажённую красоту.

* * *

Самый первый разговор их об этом запомнил Алексей очень ярко. Словно перевернулось тогда в нём понимание нравственных основ, которое, с детских лет привитое, ставшее привычным, – казалось прежде незыблемым.

В тот раз Рада спросила:

– Ты позволишь мне сегодня не мочить рубашку, купаясь?

– Конечно! Я отвернусь, не буду смотреть!

… Рада, задумалась на несколько мгновений, словно решая внутренне: настала ли пора для объяснения. Потом она взяла Алексея за руку.