Добрые сказки

Однажды шёл так Баян дорогой своей, а тут – дым от пожарища догорающего: сожгли деревню люди недобрые!…

Прошёлся Баян по пепелищу – никого живого не нашёл.

И вдруг… на самой окраине деревни – плач детский услышал: словно с неба тот плач доносится! Словно весь мир окружающий – о делах людских, злобой наполненных, плачет!

Посмотрел Баян: а на берёзе большой – корзина висит, а в ней дитя, чудом уцелевшее! Успела мать, видно, ребёночка спрятать: на верёвке высоко подняла!

Спустил Баян корзину, взял дитя на руки.

Оказалось, что это – девочка, мала совсем, кормить её ещё молоком грудным надо бы!

Напоил он её водичкой из фляги своей – и пошёл искать мать-кормилицу: несподручно ведь певцу-гусляру с малым ребёнком по деревням и по городам странствовать!

Долго он так искал: никто к себе в семью дитя взять не хотел! Хорошо бывало, если какая-нибудь женщина подобрее покормит малютку – вместе со своим собственным ребёночком. А в дом к себе никто девочку так и не взял: «И так голодно да трудно живётся, своих деток кормить нечем!» – так отвечали Баяну…

Вот и осталась девочка у Баяна. Нарёк он её Василисой.

Стала она для Баяна доченькой любимой, а он ей – отцом мудрым и ласковым.

* * *

Быстро подрастала Василиса. Многое видела она, с Баяном странствуя! А ещё больше узнавала, песни и сказы его слушая, мудрости его внимая.

Василиса была уверена, что Баян про всё знает: и про дела обычные земные, и про волшебство любое.

И столь волшебно умел Баян сказки сказывать, что оживали образы героев его повествований и каждая сказка явью воспринимаемой становилась. Рассказывает он про то, как птичка поёт, – и видно птичку и слышно! Василиса, когда мала была, даже подбегала, чтобы рукой птичку, белочку или зайчика из сказки погладить.

Однажды попросила Василиса Баяна:

– Научи меня волшебству настоящему!

– Какому?

– Ну… как в сказках твоих: рубашку за ночь сшить да вышить, хлеб спечь, вкуснее которого не сыщешь…

– Пока не могу, доченька. Как я научу тебя волшебный хлеб сотворять, если ты ещё и обычный хлебушек испечь не умеешь? Пряжу ты обычную не пряла, узоры не вышивала своими руками… Как же волшебные-то узоры научу на волшебной рубахе вышивать?

… С того дня при каждой возможности стала Василиса у хозяек, в каком доме они гостят, в помощницах быть. И хлеба да калачи вместе с ними стала печь, и щи да кашу варить, и пряжу прясть. И шить, и вышивать она выучилась. Стала Баяну на рубашке узоры иголкой с нитками делать, а себе – на платьице.

А Баян всегда теперь обращает внимание Василисы: смотри, как листочек и цветочек будто обнялись – красота ведь прям волшебная получилась! Примечай, Василисушка: из этой красоты естественной – узор на ткани может выйти, краше какого в целом свете нет!

Или цвета на крыльях бабочки Баян заприметит – и говорит: смотри, как Бог одел бабочку в наряд изысканный! Ты наблюдай красоту, Богом даруемую, – и сама искусной в сотворении красоты станешь!

И считать, и читать, и про всё главное в жизни знать – всему Баян дочку учил!

Бывало, что для одной только Василисы Баян уроки такие устраивал. А иногда – со всей деревни ребятишки соберутся, и после сказок своих Баян всех грамоте учит.

Часто так случалось, что не сразу умение новое освоить получалось и у Василисы, и у других ребят. А Баян им объясняет:

– Так во всём в жизни Богом задумано, что постепенно обретаются существами разными и мудрость, и сила, и красота, и совершенство. Вот – бутончик не один денёк растёт: внутри него лепестки да тычинки образуются. И только потом – когда наступает срок – прекрасный цветочек распускается!

Или птенчик летать ведь не с рождения умеет, должны окрепнуть его крылышки, должен он страх и слабость свои преодолеть – и только тогда научится летать по воздуху!

Так и человек – всё не сразу осваивает, а помаленьку!

… Подрастала так Василиса, набиралась ума-разума. И доброте у Баяна училась.

А он – был мастер не только сказки рассказывать, но и травы целебные знал. Мог и людей, и зверюшек лечить. И это тоже старалась запоминать Василиса: какую травку как собирать, от какой болезни она помогает.

Звери лесные Баяна совсем не боялись. Они за помощью к нему приходили, словно знали, что не обидит он их, а раны и болезни вылечит.

Мир природы был для Василисы добрым и прекрасным! И жители лесные – ей как друзья были!

Росла Василиса смелой и ловкой! Баян заботился, чтобы не только хозяйкой она была умелой, но и на коне научил её скакать – так, что она даже парня любого деревенского обгонит. И на палках, если в сражении игровом соревнуются, не хуже мальчишек научил Баян её управляться. Где ей силы не хватит – там ловкостью и смекалкой побеждает Василиса!

И сама она – всему-всему у Баяна научиться очень сильно хотела!

* * *

Однажды сидели они у костерка в лесу, отдыхали после дороги долгой.

Василиса Баяна спрашивает:

– Откуда ты сказки, песни да музыку берёшь?

– Из тишины!

– А как? У тебя – гусли волшебные?

– А ты – попробуй!

– У меня так не получается… А у тебя – они словно сами играют!

– Это – оттого, что я слышу ту музыку, которую им играть надо!

– А я не слышу…

– Ты для начала послушай, о чём гусли молчат. Когда не играю я на гуслях, то тишина вокруг них – особенная, волшебная. Можно научиться ту тишину слышать. И тогда – в тишине этой – всё станет ясным и прекрасным!

Но не только у гуслей слушать тишину можно учиться, но и у леса, и у озера, и у луга в безветренную погоду. В тишине такой ты услышишь и о чём ручеёк говорит, и про что птичка щебечет, и что ветерок рассказывает, что солнышко ласково спрашивает, о чём деревья шепчутся, о чём молчат звёзды и месяц ясный.

… Так стала учиться Василиса тишину слушать. И когда она в пространствопрозрачной тишины входить научилась – то так хорошо ей стало! Словно она сама в мире волшебном оказывалась: в мире, в котором Бог – рядом и никакой беды приключиться не может!

Узнавая от Баяна о мире Божественном Доброты и Красоты, Василиса удивлялась и спрашивала:

– Отчего же люди печалятся, когда мир Божий – так прекрасен?! Отчего они страдают, болеют, старятся, умирают?! Отчего они враждуют и убивают друг друга?!

– Не просто на твой вопрос, Василисушка, ответить. Человек ведь – не тело, а душа живая! Тело – это словно сосуд, в который Бог душу вливает: чтоб росла, развивалась!