Без права на измену. Серия четвертая. Право на шанс

– Он сам мне об этом сказал.

– Зато мне об этом ничего неизвестно! И вообще, при чем тут он? – Марина разозлилась не на шутку.

– Значит, он поторопил события. Плохая примета! – сказал Роберт и поднял на нее молящий взгляд. – Не выходи! Всякое бывает. Может, мы еще помиримся? А если выйдешь… Тогда безысходность! Я ведь и наговорил тебе всего в кафе, только чтобы удержать. А вдруг бы ты вернулась…

– Нет, Роберт, нет! Мы ходим с тобой по кругу. Это бесполезно, – она встала. – Извини, мне пора домой. У меня много дел!

Он как будто не слышал.

– Завтра мои юристы передадут тебе документы на владение долей предприятий концерна. Нотариально заверенные. Кроме того, тебе на счет ляжет реально огромная сумма. Правда, в рублях. Захочешь – переведешь в валюту. Каждый квартал тебе будут капать определенные деньги, в зависимости от доходности предприятий.

– И кто тебе посоветовал такое? Неужели сам решил?

– Нет, – покачал головой Роберт. – Отец посоветовал сделать именно так. Сказал, что ты мало что понимаешь в строительном бизнесе и вообще в бизнесе, а обмануть тебя он мне не позволит.

– Но если папа сказал, тогда да, – пробормотала ошарашенная Марина. Она не могла поверить, что все это происходит с ней наяву. Тут явно какой-то подвох!

– Подаренную отцом машину можешь забрать прямо сейчас. Или ребята большаковские подгонят к клубу! А еще в гараже одна из представительских машин твоя. Скажешь, когда пригнать. Да и документы надо переделать на нее. Ну, что еще? Забирай свои вещи, зачем они мне? Тебе долю за жилье деньгами отдать или квартиру купить?

Марина подняла руку, прося его остановиться.

– Что ты задумал? Признавайся! – сердце ее зашлось в бешенном галопе.

Роберт проигнорировал ее вопрос.

– Пойдем, я покажу тебе, как оборудовал детскую, – позвал он и вышел из гостиной первым.

Секунду поколебавшись, она двинулась за ним.

Он распахнул дверь детской. Нежно-голубые шторы, голубые обои с веселым орнаментом. Белоснежная детская кроватка под балдахином. Пеленальный столик, комод, шкафчики для одежды и игрушек. У стены напротив – новая полуторная кровать, аккуратно заправленная. Настольная лампа под абажуром, ночник на стене…

Пахло детским кремом и почему-то кипяченым молоком.

У Марины навернулись слезы на глаза. Не смогла их сдержать, и они покатились по щекам.

– Ты специально? Травишь мне душу? А ведь все могло быть по-другому…

Роберт смерил ее внимательным взглядом.

– Я хочу, чтобы ты видела, от чего отказалась! Мы бы вместе растили Коленьку. Ты стала бы ему прекрасной матерью.

– Нет! Выбрось из головы. А потом, у него уже есть мать – Лиза! Ты почему так себя ведешь? Роберт, ты сходишь с ума!

Он внезапно притянул ее к себе.

– Ты права. Я схожу с ума! По тебе! – он впечатался в нее всем телом и стал лихорадочно покрывать поцелуями лицо. Со стоном запустил горячие руки ей под кофточку…

– Не смей, слышишь? – прошипела, тщетно пытаясь вырваться. А его руки уже колдовали над пуговицей джинсов.

Она застыла статуей, плотно сомкнув губы.

Роберт грубо оттолкнул ее от себя. Глаза его гневно сверкнули.

– Ты спишь с ним? Со своим постояльщиком? – прошипел он ей в лицо. – Признавайся!

– Сплю, – созналась она. – И дальше буду спать! Только к тебе это не имеет отношения.

Роберт издал звериный рык, и ее щеку обожгла хлесткая пощечина.

– Мерзкая дрянь! До чего ты докатилась, – он хрипло дышал. – Потаскуха! Была бы порядочной, простила бы и стала матерью моему сыну! И еще. Не видать тебе Николь, это я обещаю! Не хотела по-хорошему – будет по-плохому! – глаза его горели злорадством. – Органы опеки у меня вот где! – он потряс сжатым кулаком. – Как скажу, так и будет! А я найду, что сказать, будь спокойна. Подстилка дешевая, – Роберт поднял руку и замахнулся, видимо, для очередной пощечины.

Марина зажмурилась. Ее колотило в нервном ознобе от бессилия и унижения.

– Ударишь – и я прострелю тебе голову, – раздался рядом звенящий от гнева голос Корсакова.

Марина резко обернулась. С пистолетом в руках в коридоре стоял Ефим. Из-за его плеча выглядывал бледный как полотно охранник Толик.

Корсаков бросился к Роберту и коротко, но резко ударил его в солнечное сплетение, пнул ногой скорчившееся на полу тело. Затем метнулся к Марине, крепко прижал ее к себе, и она разрыдалась, уткнувшись ему в плечо.

– Как ты? Он… ничего тебе не сделал? – Ефим тревожно всмотрелся в ее лицо.

– Нет, – всхлипнула Марина. – А Большаков где? Он наверняка вооружен!

– Его нет, – произнес Корсаков и вытер пот со лба.

– В гараж спустился, – со знанием дела произнес Толик. – Больше негде ему быть!

Марина чувствовала, как горит огнем место пощечины.

Ефим подошел к лежавшему на полу Роберту и снова с силой пнул его.

Роберт разразился матерной бранью.

– Урою гниду! Кровью захлебнешься! – с вытаращенными от боли и ярости глазами прошипел он Корсакову.

– Кишка тонка, – сурово бросил Ефим. – Только и можешь, что за женой бывшей бегать, жизнь ей портить! Еще раз такое повторится – и я за себя не ручаюсь! – и еще раз от души добавил Роберту по ребрам.

– Не твое дело, урод малахольный! Она мне пока жена! Мне, а не тебе, понял?! Не прикасайся к ней, слышишь? – он сделал попытку подняться.

Корсаков взглянул на замершего Толика.

– Будь добр, друг, подними его и… окажи помощь. Нам пора, – он крепко пожал охраннику руку.

Ефим обнял Марину за плечи и прижал к себе. Дотронулся сухими губами до виска.

– Я помогу тебе одеться, и поехали отсюда. Моя машина внизу. С этой минуты ты передвигаешься по городу только с охраной! – пригрозил он. – Вот буду караулить тебя вечно!

– А как ты узнал, что я здесь? – клацая зубами от нервного перенапряжения, все же поинтересовалась она. – Тебе Толик сказал?