Дождливые комнаты

– Знаете, а я ведь испекла сегодня наш любимый «Наполеон медовый»… – Мама виновато приложила руку к груди. – Кэсси, тот, что здесь, тоже очень похож, но чего-то неуловимо не хватает.

Мать прикрыла глаза, подбирая слово. «Нежности? Нет, не то. Аромата? Да вроде всё есть – и ваниль, и коньячная эссенция, – всё на месте. Насыщенности? Натуральности? Нет, Кэсси обидится, хотя что здесь обижаться. Ведь в жизни то же самое – продукты стали не те, что раньше. Яблоки напичканы удобрениями, курица – антибиотиками, мороженое – синтетическими добавками. Где им быть вкусными? А, может быть, просто с возрастом у нас грубеют вкусовые рецепторы, так же как слабеют обоняние, глаза, накал чувств. Может быть, только поэтому тот «Наполеон медовый», который готовила бабушка в моем детстве, казался вкуснее того, что стоит сейчас одиноко в моей маленькой кухне. А тот, что стоит на кухне, всего лишь немногим лучше тщательной подделки, которая красуется сейчас перед нами на старинной фарфоровой тарелочке. Всего лишь немногим лучше, тогда в чем разница?»

Эх, мама, есть небольшая разница. Всё, что мы делаем в обычном мире, – лишь еще один шаг на пути к смерти. А здесь – в виртуальном мире – смерти нет. Тонкий фарфор матово поблескивает потемневшей якобы от времени позолотой. И времени здесь нет. Есть только безграничные возможности иллюзий, только безграничность эта навевает смертельную тоску.

– Души не хватает, – подсказал Арчи, хитро поглядывая на меня.

Мама вздрогнула и открыла глаза. Морщинка между ее бровей углубилась. Я сдвинула очки на лоб и укоризненно посмотрела на брата – ну хотя бы сегодня можно не… Загадочная, черт возьми, звездная система Арчибальд! Ну почему все этерниты как этерниты, а ему души не хватает! Он сделал невинные глаза и невозмутимо продолжал:

– «Души» в кавычках, если вам не нравятся теологические термины. Секретного ингредиента, синтезировать который не может даже Кэсси. Ингредиента, который связывает мысль и тело в живое существо.

– Это из твоего нового курса лекций? – перебила я.

– Нет, это другая работа – «Наличие отсутствия смысла жизни у этернита», – язвительно в тон мне ответил Арчи.

Мама ласково потрепала сына по голове.

– Милый, если ты о смысле, то посмотри вокруг. Разве наша жизнь чем-то отличается от твоей? Кэсси с утра до вечера на работе, у нее нет ни мужа, ни детей. Миллионы людей живут без смысла, не испытывают эмоций, не имеют желаний. Годами не видят родных, потому что заняты, заняты.

Я заерзала на стуле – этот упрек был адресован мне. Мама заметила мое движение и мягко накрыла своей ладонью мою – мол, успокойся, это я так, в целом. Но остановиться уже не могла:

– Я таскаюсь по врачам, смотрю глупые передачи по телевизору и готовлю пироги, которые все равно приходится выбрасывать, потому что есть их некому. На Виг же их не отправишь. Единственное, что придает моей жизни смысл, – это вы, мои дети! Если вас не станет, то на следующий день я умру!

Лицо мамы скривилось, но она сумела сдержать слезы.

– Ну, блин, это циклическая ссылка какая-то, – ругнулся Арчи. – Меня воссоздали, чтобы в твоей жизни был смысл, и я продолжаю жить только затем, чтобы ты не умирала. Вы поймали меня в логическую ловушку.

Он, прищурившись, посмотрел на меня долгим взглядом и жестом изобразил, как снимает передо мною шляпу.

Мама пропустила слова Арчи мимо ушей.

– Пойду-ка я к себе, – улыбнулась мама, – покажу вам мой настоящий торт, – на слове «настоящий» она осеклась, – через коммуникатор, хорошо?

Арчи словно того и ждал. У него было несколько минут, пока мама снимет с себя датчики, выйдет из капсулы и включит обычный коммуникатор. Он повернулся ко мне и снова смерил меня подозрительным взглядом.

– Кэсси, Кэсси… ты совсем не меняешься. Всё такой же нечесаный хвостик с «петухами» и очки набекрень.

– Ах, если бы! – сыронизировала я. – Я все же старею, – и назидательно, – а ты нет.

– Ты пять лет не была дома. И «петухов» у тебя на голове всегда ровно четыре. Хотя они и расположены всегда по-разному. Хитришь ты, Кэсси…

Я отломила ложечкой кусок виртуального торта и отправила его в рот. Обои в гостиной, с блестящими целлулоидными цветами по моде того времени, внизу у плинтуса были ободраны кошкой. Кошку я не решилась воссоздавать. Арчи ее любил, начнет еще придираться…

– Ну что опять не так? – вздохнула я.

– Зачем ты нас обманываешь, Кэсси? Нет никакого секретного проекта на Виге. Я ведь нашел твое свидетельство о смерти.

По позвоночнику пробежал холодок. Ощущение было вполне реальным. А он продолжал:

– Я, конечно, ни на что не гожусь в программировании, но мой знакомый хакер вполне успешно взламывает базы государственных служб.

Я молчала. Вкус торта раскладывался во рту на отдельные составляющие: мука – формула Y235, яйцо – формула W115, сливочное масло – формула FBV236…

– Ты погибла пять лет назад. В автокатастрофе. Но ловко замела следы. Твой инфоснимок продолжает жить в сети, пишет программы, компания платит тебе зарплату, на которую ты содержишь мои и свои терабайты памяти. Только вот зачем?

Торт разлагался у меня во рту, вызывая приступ тошноты.

– Я… я просто хотела, чтобы мы были вместе. Ты, я и мама.

– Хех. Как же мы можем быть вместе, милая, если ни тебя, ни меня нет?

Я посмотрела на свою несуществующую ладонь. Я вижу, я чувствую ее, но много ли это значит? Я никогда не стану первопроходцем на Арчибальде. Я никогда больше не вдохну аромат настоящей сирени. Ведь уже пять лет, как у меня нет тела. Кто я, что я? Я – этернит. Я – фотокарточка. Всего лишь чертов инфоснимок и пара дорогих микросхем.

Я просто отпечаток памяти на ладони у Бога.

2011 г.

Мастер сфер

Она мягко мерцала, переливаясь всеми цветами радуги, и безмолвно манила: прикоснись ко мне. Силовое поле сдерживало причудливых форм протуберанцы, которые то и дело выпячивались из сферы и придавали ей сходство с маленьким солнцем.

Я перевел глаза на подсферник и прочитал: Фантазия № 1, Иоанн Петро, год F&3 %.

– Прекрасный образец для подражания, не так ли? – зазвучал прямо у меня в ухе горячий шепот.

– Лора, – обернулся я, узнав ее скорее не по голосу, а по нестандартной манере появления. – Библиотека сфер существует не для того, чтобы искать образцы для подражания, а для того, чтобы убедиться, что твои идеи еще не были реализованы.

Произнося это, я чувствовал какой-то дискомфорт, но до меня не сразу дошла его причина.

– Ты опоздала, – наконец осознал я источник раздражения.

– Прости, Макс, я как раз сидела над идеями и замечталась. – С губ ее сорвался едва уловимый смешок, и она увлекла меня вглубь зала. – У меня есть потрясающие образы, но ты знаешь, я – визуал, и мне не хватает твоей технологичности. С тобой мы выиграем конкурс.

Мы договорились с Лорой посидеть в зале комбинированных сфер, где хранились материалы по всем призерам за последние сто лет. Надо было изучить лучшее из придуманного и сотворить что-то особенное, совершенно новое, чего еще никто и никогда не создавал. Лора предложила соревноваться в группе комбинированных сфер – самых изощренных образцов человеческой мысли. Комбинированные сферы должны включать как минимум три элемента – визуальный, чувственный и технологический, и замахнуться на такую задачу можно, только достигнув звания мастера.

С Лорой я познакомился в прошлом году на конкурсе. За минуту до начала осмотра она уничтожила свою сферу. Просто швырнула ее, завернутую в чехол, об стену, и та с мелодичным всхлипом разбилась вдребезги. Я случайно оказался рядом, чтобы промокнуть платком каплю крови на ее ладони и слезу, скатившуюся к уголку рта. Лора могла себе позволить такую выходку. Что для нее один провал? К тому времени она уже давно была мастером, и на счету ее было много выдающихся произведений.

В тот день и я стал мастером – выиграл в группе технологических сфер. Сама по себе технологическая группа не так популярна среди публики: все эти серые роботы не очень интересны с эстетической точки зрения. Но победителю технологической группы – прямая дорога к вершинам творчества, на конкурс комбинированных сфер. После награждения я нашел Лору, чтобы спросить ее, зачем она разбила свое творение.

Девушка удивленно приподняла брови, и в ее голубых глазах отразилось недоумение: неужели непонятно? И ответила просто и искренне:

– Она была недостаточно хороша.

Осмотрев мою конкурсную работу, Лора предложила выступить вместе в следующем году. Я с радостью согласился. Я тогда еще не знал, насколько она талантлива – ее разбитую сферу никто не успел увидеть, – но поступок Лоры потряс меня. Разрушив то, что сама создала, она проявила чувства, чего я давно не встречал в нашем мире, уже пару веков как остывшем от эмоций. А чувственность – истинный барометр дарований мастера. К тому же я мечтал поработать над комбинированной сферой, а это командная работа, так что мне в любом случае был нужен партнер.

– Давай начнем с победителей, а потом, если хватит сил, доберемся до призеров, – предложил я.

Лора возразила: