Отбор женихов для волчицы лунного князя

– Кусай.

Ответила твёрдое:

– Нет.

– Почему? – нахмурился он. – Разве я не непреодолимо привлекательный мужчина?

– А вдруг меня кто-нибудь более привлекательный спасёт? Хочу рассмотреть все доступные варианты.

Не умею я маньяков в заблуждение своей кротостью вводить.

Седой тогда засмеялся, буркнул:

– Волчица.

– Человек, – сварливо напомнил Влад.

– Может, домой отпустите? – я жалобно заглядывала в их светящиеся глаза.

– Нет, – ответил седой так, что сразу стало ясно: просить бессмысленно.

И вот теперь меня несут через лес неизвестно куда. Новых спасителей пока не видно. Может, появятся, когда меня к очередной койке прикуют?

Расслабиться и уснуть не удаётся.

По пути несколько раз замечаю в земле и даже в самом воздухе рваные дыры во тьму, расцвеченную спиралями и завихрениями галактик. Возле особенно крупного разрыва, отсёкшего верхушку громадного холма от его основания, не выдерживаю молчания:

– Скажите, пожалуйста, а что это такое?

Влад выше вздёргивает подбородок, всем видом демонстрируя нежелание общаться со всякими там человеческими женщинами, не оценившими его дивной привлекательности. А вот седой, заметив эту реакцию, улыбается и спокойно поясняет:

– Когда-то давно, когда Землю населяли Высшие сущности, которых вы именуете языческими богами, им стало тесно, и они решили удвоить владения, но что-то пошло не так, Земля раскололась на три мира. Вы родились и жили в Сумеречном мире, самом целом, но лишённом магии. Мы сейчас в Лунном мире. Здесь всегда ночь, всегда луна. И обитают те, кого принято называть созданиями тьмы. Существует и обратная сторона – Солнечный мир, там живут существа света, всякие там сильфы, эльфы, ящерицы крылатые.

Соображаю. Хмурюсь:

– Но если здесь всегда ночь, а там, в Солнечном, свет, то как здесь и там может что-то расти? Там, наверное, жарища страшная. А здесь должно быть холодно. И пустыня. Тут и там должна быть пустыня, а здесь трава, деревья, но они не могут без солнца, без процесса фотосинтеза.

– Совершенно верно, – кивает Седой. – И Лунный мир и Солнечный получает ресурсы от вашего Сумеречного. Эти деревья и трава растут здесь только потому, что получают солнечный свет, существуя и в Сумеречном мире, и в Солнечном. Лунные и Солнечные правители и их верные жрицы соединяют три мира, позволяя им жить, а нам путешествовать между ними.

– Отец. – Влад недовольно коситься на него, но Седой слегка вскидывает руку, и тот опускает голову, гневно раздувает ноздри.

– Я думаю, имеет смысл всё рассказать. Впервые за два столетия было совершено самое страшное преступление: убита лунная жрица. Она должна была стать женой Лутгарда – того, которого вы так кроватью обработали – и уйти в его стаю.

А быстро у них новости распространятся…

– Но она убита, её сила оказалась у вас. Поэтому Лутгард считает вас своей собственностью. – Седой отводит низко склонившуюся ветку тополя и пропускает несущего меня оборотня. – Не в ваших интересах оставаться с ним: его стая очень патриархальна, позволяет надевать на волчиц ошейники. К тому же одна из самых нетерпимых к простым людям и полукровкам, для них вы нечто вроде мебели. Дорогая вещь.

Ну… Отношение ко мне там и впрямь было не очень.

– Мы вас отняли у Тэмира и его сестры Кары. В их стае у женщин больше воли, но сама стая маленькая и недостаточно состоятельная, чтобы обеспечить достойную жизнь. И к людям они относятся крайне пренебрежительно.

А сейчас он начнёт рекламировать свою стаю…

– Мы намного богаче. Сотрудничаем с Сумеречным миром, поэтому отношение к людям у нас лояльнее, чем в любой из подлунных стай. У меня трое свободных сыновей, не только Влад.

Влад отзывается утробным рыком. Не обращая внимания, Седой продолжает:

– Можете выбрать в мужья любого, кто придётся по нраву. Уважительное обращение гарантирую.

– А почему сразу замуж?

– Пока жрица свободна, её можно украсть и браком вне очереди связать с любой стаей. По закону супругами жриц становятся только представители правящего рода. Вы должны понять: в отличие от других стай, мы готовы воспринимать вас как полноценную жрицу. И мы достаточно состоятельны, чтобы холить вас и лелеять.

Ну-ну. Это вы сейчас так говорите, а потом привяжете браком, запрёте в подвале и забудете о своих прекрасных обещаниях. И ещё вопрос, действительно ли эта стая самая продвинутая. Может, у них там патриархат цветёт и пахнет.

Как же мне вся эта ситуация не нравится. Хоть бы ещё кто «спасать» начал, чтобы появилось время подумать.

– А почему не принуждаете к браку силой? – Мой голос звенит в мёртвой тишине леса. Оборотни шагают беззвучно. – Почему подкупаете, когда можно заставить?

– Согласие, данное под действием боли, можно оспорить, – улыбается одним уголком губ Седой. – Особенно если дело касается лунной жрицы.

Надеюсь, что так. Нет у меня желания с этими нудистами связываться.

Седой резко останавливается, как и вся его стая.

Разрывая мёртвую тишину, по деревьям вокруг пробегает шелест. Волки отзываются рыком, на загривках вздыбливается шерсть. Они занимают вокруг нас круговую оборону. Скалятся. Но на кого?

Вцепившись в носильщика, разглядываю сумрак под деревьями. Вскоре там вспыхивают изумрудные искры глаз. Мелькают сумрачные тени. В лучах лунного света, пробившихся сквозь кроны деревьев, вспыхивает светлая шерсть.

Три пары глаз начинают подниматься, и из темноты выходят три блондина. Все как один зеленоглазые красавцы, только средний дядька в возрасте, я рядом – молодые парни. Как я понимаю, ещё одни кандидаты в мужья для одной внезапной лунной жрицы.

– Свэл, – седой выступает вперёд, – давай без глупостей. Силы равны, наша драка ни к чему хорошему не приведёт.

– Знаю, – отвечает старший блондин. – Как я вижу, жрица ни к кому не привязана. Я требую её отдать, так как моя стая должна получить следующую, а эта получается следующей после той, что назначили Лутгарду.

– Очерёдность не всегда прямая. – Седой касается моей лодыжки тёплыми жёсткими пальцами. – Твои претензии безосновательны, на жрице метка моего сына, она под защитой нашей стаи. И если уж на то пошло, то мы в очереди сразу после вас.

– На ней ещё метки Лутгарда и Тэмира. – Свэл не двигается, даже не моргает, от его взгляда физически холодно, хотя смотрит он на Седого. – Ваши права на неё не чисты. Я требую отдать жрицу нам как следующим в очереди.

– А меня спросить не хотите? – Крепче сжимаю камень. Если надо будет – и этого огрею.

Свэл и его сыновья не удостаивают меня взглядом.

– Как видишь, жрица не хочет идти с вами. – Седой закрывает меня собой. – Мы её не отдадим.

– Это твоё последнее слово, Златомир?

– Да. Но я готов выплатить вам достойную компенсацию за то, что вы уйдёте без боя.