Принц из деревни

– Мурзин с его дурацким заданием, – вздохнув, призналась я. – Нет тут никаких сенсаций. Я понятия не имею, что делать. И зачем ему вообще это понадобилось.

– Знаешь, я слышал вчера в редакции краем уха, – как-то нехотя начал Макс. – Приезжал к нему один тип. Ничего особенного с виду, но деньги вроде водятся. Так вот, он планирует что-то строить в этой твоей деревне. Базу отдыха или типа того. Но ведь люди просто так в глушь не поедут, им реклама нужна. Вот и решил пропиарить эти места за счет нашего журнала.

– Бред какой-то… – эта версия была еще хуже, чем вариант с внезапным помешательством главреда. – А почему просто не заказать рекламу? Красивая природа, лес, река? Чистый воздух, экологичные продукты? Или статья стоит дешевле, чем услуги пиарщиков?

– Да откуда я знаю, Оксан? – отозвался Макс. – Просто рассказал тебе, что сам услышал. Ты же понимаешь, что нас Мурзин в свои планы посвящать не станет.

– Это точно, – снова вздохнула я. Настроение стремительно ухудшалось. Разговор с Максимом не только не утешил меня, как надеялась, а расстроил еще больше.

– Ну-у, не кисни, – парень, видимо, почувствовал мое состояние. – Все получится, ты и не с таким справлялась. А я все-таки попробую вырваться к тебе. Придумаю что-нибудь, чтобы главред отпустил. Может, не очень быстро это получится, но получится обязательно.

Ну, хоть одна хорошая новость! Я выдавила улыбку, как будто он мог меня увидеть.

– Приезжай. С тобой здесь будет не так тоскливо и скучно.

Макс что-то заговорил в ответ, но я не расслышала: за моей спиной раздался ехидный голос:

– Есть хорошее средство от тоски и скуки. Работа. Не пробовали?

Я медленно обернулась, недоумевая, кому понадобилось встревать в мой разговор. И заодно собираясь возмутиться по этому поводу. Да так и осталась стоять с открытым ртом.

До этого момента была уверена, что в Зипунах нет ничего интересного. От слова «совсем». Обычная деревенская жизнь. Обычные люди. В основном, старики. Молодые и даже средних лет были, конечно, но в значительно меньшем процентном соотношении. Оно и понятно – что им делать в глухой деревне? Любой нормальный человек давно бы сбежал в город, где и работы больше, и зарплаты выше.

Но тип, внезапно представший передо мной, был далеко не стар. И совершенно не похож на деревенского жителя. Точнее, одет он был, как большинство здесь. Клетчатая рубашка, вылинявшая от многократных стирок. Широкополая шляпа, скрывающая от солнца. Заляпанные грязью сапоги, доходящие почти до колен, и потертые джинсы.

Но как же эти джинсы сидели на нем! Обтягивали бедра, словно вторая кожа, подчеркивая крепкие, мускулистые ноги.

Понимая, что разглядывать ноги незнакомого мужика – верх неприличия, я торопливо подняла глаза. Никакого пивного животика – я почему-то была уверена, что там, под этой старенькой рубашкой наверняка обнаружились бы выразительные кубики пресса. Глотнула воздуха, облизывая внезапно пересохшие губы, и потянулась взглядом выше. Закатанные до локтей рукава обнажали сильные руки. На позолоченной загаром коже очерчивались мышцы: он явно был не из тех, кто гнушается работой. Широкие мощные плечи, весь подтянутый, как сгусток энергии, что ощущается даже на расстоянии. Высокие скулы и немного впалые щеки, чуть тронутые щетиной. И суровый взгляд, обращенный прямо на меня.

Ну, и почему он так смотрит, как будто я – его домработница, которая забыла заправить постель? Не нравится, что услышал? Так его никто не просил подслушивать чужие разговоры. Еще и вмешиваться. Если сам так любит работать, никто ж ему не мешает, пусть отправляется, куда шел.

– Закончили? – он вопросительно приподнял бровь. Тот же ехидный тон, но так некстати прозвучали бархатистые, низкие нотки в голосе. Они отвлекали, почему-то смущая и внося в мысли странный сумбур. Я настолько давно не чувствовала себя подобным образом, что забыла это состояние. Но он действительно меня смущал одним своим присутствием.

– Закончила что? – я перевела взгляд на погасший телефон в своей руке. Видимо, Максим, не дождавшись ответа, решил, что у меня опять пропала связь, и отключился. – Говорить? А вам не кажется, что вас это не касается?

– Рассматривать меня, – уголок его губ дернулся в подобии усмешки. – Вам не говорили, что неприлично так пялиться на людей?

– Очень надо, – буркнула я в ответ, тут же отворачиваясь, разозлившись одновременно и на него за проницательность, и на себя, что не смогла скрыть свою реакцию. – А вас не учили, что нельзя подслушивать чужие разговоры, еще и вмешиваться в них?

– Сложно не подслушать, если вы орете на всю улицу.

Я испуганно огляделась, обнаруживая старушек на лавочке у соседнего дома, старательно делающих вид, что они увлечены разговором между собой, но при этом украдкой посматривающих в нашу сторону. Неужели я действительно говорила так громко? Как же неудобно! Хоть и не было в разговоре ничего особенного, становиться достоянием общественности мне вовсе не хотелось.

– Больше не ору, – мрачно взглянула я на незнакомца. – Можете идти, куда шли.

– Не помню, чтобы спрашивал вашего разрешения, – он не двинулся с места. – Хотите совет? Здесь не любят болтливых бездельниц. И не любят, когда плохо говорят о Зипунах. Поэтому вам вряд ли стоит продолжать в том же роде. Если, конечно, не хотите нажить себе недругов.

Я аж задохнулась от возмущения. Он еще учить меня взялся? Серьезно? И с чего этот напыщенный индюк решил, что я бездельница?

Приоткрыла рот, собираясь выплеснуть на него все, что думаю, но тип меня опередил:

– Не трудитесь подобрать словечко покрепче, у меня нет ни времени, ни желания слушать, что вы придумаете в ответ. Просто поразмышляйте о том, что я сказал, – вам же лучше будет, – и после этих слов, не дожидаясь моего ответа, мужчина двинулся прочь.

Глава 2

Будь у меня что-то в руках, обязательно бы швырнула ему вслед. Но я держала только телефон.  Дорогую модель, на которую копила несколько месяцев. Совсем не бюджетный вариант для простой журналистки. Повелась на качественную камеру, на внушительный объем памяти, который нужен был мне для работы. И уж точно не стала бы рисковать им, чтобы проучить какого-то деревенского нахала.

Но он здорово меня разозлил. Это ж надо, и откуда в людях столько гонора? Бывают же такие любители развешивать ярлыки. Он совсем меня не знает и услышал только обрывок разговора, а выводы сделать успел. И все потому, что я не неслась по дороге за какой-то ошалевшей коровой с хворостиной наперевес. Только такие в его понимании не считаются бездельницами?

Я и сама не знала, почему реакция этого наглого красавчика так меня задела. Мало ли грубиянов в жизни встречается! Если из-за каждого расстраиваться, никаких нервов не хватит. И как тут было снова не вспомнить главреда? Он хоть и удружил мне с командировкой, но в некоторых вещах был абсолютно прав. Например, когда говорил, что наглостью некоторые пытаются прикрыть недостаток ума.

Еще раз глянув вслед удаляющейся фигуре деревенского франта, я показала ему язык. Точно не от большого ума он пристал ко мне. А значит, и расстраиваться из-за него не стоит. В конце концов, у меня есть куда более важные занятия.

Что там говорил Максим? Кому-то понадобилась реклама здешних мест? Ладно, раз выбора у меня нет, придется или найти в Зипунах скрытый от простого глаза потенциал, или придумать его. Причем придумать правдоподобно, чтобы все, включая сумасшедшего инвестора, решившего вложить сюда деньги, в это поверили.

Я отправилась в местный клуб и, по совместительству, библиотеку. Шансов, конечно, было мало, что в подборках старых газет найдется какая-нибудь полезная для меня информация, но все же это лучше, чем ничего. А вдруг повезет?

В библиотеке оказалась единственной читательницей, что, впрочем, не сильно удивило. Сейчас и в городах-то мало кто ходит по таким местам. Зачем, если все есть в Интернете? А в деревне и подавно желающих почитать не было. Седой сморщенный старичок, занимающий одновременно должность и сторожа, и библиотекаря, посмотрел на меня так, словно я была пришельцем с другой планеты. Дважды переспросил, действительно ли мне нужен «Главный колокол». Подтвердив, что ему не послышалось, я забрала пыльную, тяжелую стопку газет и уселась за стол в небольшой комнатенке, выполняющей роль читального зала.

И кому пришло в голову назвать газету так по-дурацки? «Главный колокол». Как будто есть еще не главный. Да и вообще в деревне никаких было не видно.

Но, как оказалось, я ошиблась. Раньше в Зипунах стояла церковь. Прямо над рекой, на том пригорке, что хорошо был виден с любого места в деревне. И как раз в той церкви и находился колокол, а звонарь считался кем-то вроде глашатая правды, возвещая о самых важных событиях. Оттуда и пошло название для газеты.

Красивая история, вот только она абсолютно ничего не добавляла к моим поискам сенсации. Такое в каждой деревне можно встретить. Тем более, что от самой церкви давно не осталось даже следов.

– Историей интересуешься? – крякнул за моей спиной старичок. Я так увлеклась чтением, что не заметила, как он подошел. – Хорошие то времена были! – проговорил тягуче, выдавая сожаление.

– Вы их хорошо помните? – раз он решил пообщаться со мной, этим следовало воспользоваться. Кто знает, вдруг подхвачу для себя какую-то нужную информацию.

Седые косматые брови приподнялись в изумлении, а потом старик снова крякнул и рассмеялся.

– Бог с тобой, дочка. Я дитем малым был, когда церкву-то разрушили. Только по рассказам знаю, что стояла она там. Пытались восстановить потом, да так и не вышло. То голод, то война. А сейчас и вовсе не осталось тех, кто помнит, какой она была. Но место там особенное, кто хошь, тебе подтвердит.

У меня внезапно зачесались ладони, а в животе что-то затрепыхало, как случалось всегда, когда я находилась на пороге чего-то интересного и необычного. Неужели это оно? Та самая тайна, которая позволит удовлетворить требования главреда?

– Расскажете? – отложила газеты и повернулась к старику, приготовившись слушать. Что бы он мне ни поведал, я найду, как правильно использовать эту информацию. Слова нужные подберу, а чего нет в истории – добавлю. Но сенсацию Мурзин получит.

Дед пожевал губами и развел руки.

– Да не мастак я говорить, дочка. Ты к Кузминишне пойди, ее дом прямо у реки. Аккурат под тем холмом, где церква стояла. Вот она тебе поболе меня рассказать сможет. Многое повидала за свою жизнь.

– А как мне ее найти? – домов у реки было немного, но ломиться в каждый в поисках неизвестной мне Кузьминишны особого желания я не имела.

– Да чего ее искать. Как спустишься с пригорка, увидишь хату с зеленой крышей. Ставни еще расписные у нее, других таких в Зипунах нет.

Поблагодарив старика, я отправилась к реке. Дом и правда нашелся быстро, но сквозь колья забора на меня совершенно недружелюбно смотрел огромный мохнатый пес, а на звон колокольчика у калитки никто не отворил. Видимо, хозяйки не было на месте.

Ничего не оставалось, кроме как ждать. Я спустилась к реке, обнаружив над водой небольшой деревянный пирс. Огляделась по сторонам. Место, хоть и не выглядело особенным, было очень красивым. Заросли камышей на берегу, прозрачная гладь, в которой отражались деревья, и синее-синее небо над головой с клубами белоснежных облаков. Прямо-таки рай для художников. Или фотографов. Я вытащила телефон, чтобы сделать несколько снимков. Пригодятся для будущей статьи: на ярком глянце нашего журнала эти пейзажи будут выглядеть шикарно.