Шарусси

Раздавшийся звонок в салоне ардэа чуть было не подстегнул меня нарушить удачную маскировку.

– Мороэн-тэ, – Кагым старался говорить шёпотом.

– Вы всё там же?

– Да.

– Что Борна?

– Спит. Как вы ушли, так сразу и заснула.

– Странно, – нахмурился маг. – Отвези её в гостиницу на пятой улице. Забронируй нам всем номер и закажи еды. Если заметишь, что ей плохо, сообщи, – команды, как всегда, звучали чётко. Скорость принятия решений впечатляла. – Я буду через несколько часов, – добавил маг, – ещё не все закончил.

– Хорошо, понял, – ответил Кагым и нажал на кнопку на панели управления. Ардэа убаюкивающе задрожала и поднялась в воздух.

Роэн убрал фон и задумчиво поджал губы.

***

Что ж, похоже, меня привезли в самую крупную гостиницу в мире. Весь пятидесятый и пятьдесят первый этажи отдали в наше полное распоряжение. Вернее, отвели его номеру с личным лифтом, десятку комнат, нескольким ванным и огромной гостевой зоне. Прозрачные стены вместо окон являли фантастическую панораму Белого океана, пронизанную дневным солнцем. Я подошла к ним и застыла в немом изумлении. Людям стоило научиться строить высотные дома исключительно ради удовольствия лицезреть открывающиеся виды, в природе доступные лишь духам и птицам. Я до сих пор не могла привыкнуть стоять на краю пропасти, всякий раз при взгляде вниз воздух свинцом застревал в лёгких.

Кагым остановился рядом, заложив руки за спину.

– Поражает его безмятежность. Губительная красота, – сказал мужчина, видимо, соглашаясь с тем, что пейзаж достоин восхищения.

– Не то слово, – выдохнула я, не вполне осознавая, зачем Кагым решил заговорить со мной. До сих пор особого расположения он не обнаруживал, напротив, всячески подчёркивал дистанцию. Уважительную, конечно.

– Я заказал обед, его доставят в течение часа. Вы пока можете прилечь или освежиться, – предложил он, не отрываясь от блестящей бирюзовой глади. – Тэрдом хотел, чтобы вы отдохнули.

– Что ж, не откажусь.

Рубашка после плясок в океане под палящим летним солнцем откровенно смердела. Сразу после спасения меня это не сильно волновало, но ткань просохла, отяжелела от соли и проявила на радость окружающим все морские «ароматы». Мне определённо следовало постираться.

– Больше вам ничего не нужно? – как бы между прочим уточнил он. Роль услужливого надсмотрщика давалась ему с трудом.

Не знаю, что он ожидал услышать, но озвученная просьба повергла его в культурный шок.

– Если тут найдётся холодное пиво, мне и еда не понадобится.

– Что, простите? – Кагым оторвался от красоты за окном и озадаченно повернулся ко мне, подражая удаву. Пиво явно не вписывалось в регламент.

Несколько часов назад я усмирила тайфун, неужели он думает, что меня можно пронять вот этим надменным, убийственным взглядом?

– Пиво. Холодное. Лучше с горчинкой, – с удовольствием растягивая слова, зажмурилась я, предвкушая вкус пенного напитка и кое-чей дёргающийся глаз.

– Хорошо, я понял, – вежливо кивнул мужчина, но не ушёл и головы не отвернул. —Позволите вопрос, Хранительница?

– Задавайте, – великодушно разрешила я, держа в уме простое правило: не отвечать на вопросы, которые мне не нравятся. А спрашивать он может, о чём угодно.

– Где вы жили в Нануэке?

– Почему вас это интересует? – уточнила я, вглядываясь в насыщенно-карие глаза. Обычно в них у людей отражались хоть какие-то эмоции, но Кагым не относился к числу тех, кого можно прочесть по «зеркалу души». Он не щурился, не хмурился, почти никогда не улыбался. У каменного изваяния и то эмоциональный спектр обширнее, чем у телохранителя Тэрдома Ваэльнаса.

– Я родился в Нануэке, – признался он. – Когда мне было десять лет, родители решили перебраться в Цанте.

– Это неожиданно. – Кагыму действительно удалось застать меня врасплох. – У нас редко встречаются люди вашего типажа.

Откровенно говоря, я встречала лишь парочку темнокожих людей в Рубдоке и ещё одного видела недавно, мельком, в Энрацу, так что «редко» – это слабо сказано.

– Да, моя мать родом из Цанте. Она приехала в Нануэк за приключениями, там и познакомилась с отцом.

– Судя по тому, как Цанте относится к Нануэку, ваша мама из числа необычных женщин, – предположила я, заранее ею восхищаясь.

– Не могу отрицать, – сдержанно согласился охранник. – Наша семья любит вспоминать тот период. Мы жили в эрии при Кэпите Закур. Может, вы кого-нибудь знаете оттуда?

– Хм, нет, не довелось, – проговорила с сожалением и, конечно, вспомнила злополучную карту, по которой уехала вместо Закура в Пругор.

– Очень жаль. Я думал, вдруг. Ну, знаете, здорово узнавать про друзей детства спустя столько лет.

– Наверное, – бездумно согласилась я и тут же за это поплатилась.

Кагым по-своему истолковал прохладный ответ и участливо продолжил диалог:

– Скучаете по вашим?

Леший! Прямое попадание. Одна из нескольких тем, причиняющая боль мгновенно. Я нацепила дежурную улыбочку и постаралась ответить лаконично:

– У меня не осталось тех, по кому можно тосковать.

– Совсем? – На большом лице проступило простодушное непонимание, остро контрастирующее с его суровой внешностью.

Неожиданное проявление чувств телохранителя меня окончательно смутило.

– Когда пробуждается Шарусси, многое меняется, – уклончиво отозвалась я и повернулась к коридору, намереваясь сбежать от дальнейших расспросов. Людям не всегда нужна правда, чаще они не знают, что с ней делать. А те, кто знают, обычно используют её против тебя. – Ох, пойду-ка я в душ, а то сама от себя скоро задохнусь.

Я наугад выбрала наиболее близкую ванную и с облегчением закрыла замок. Зеркало отразило всклокоченные тёмные волосы и примерно такого же оттенка круги под глазами из-за раннего подъёма. А вот губы выглядели ухоженными после целительства – увлажнённые, розовые, без малейших трещинок. В самом деле, лучше бы синяки убрал, чем заглядывался на плод своих стараний.

Я дотронулась до подбородка, копируя движение Роэна, приоткрыла рот, представляя продолжение напряжённой сцены, вздохнула и… выдохнула, возвращаясь к зеркальному отражению.

– Мечтать не вредно, – поучительно сказала я двойнику и принялась раздеваться.

Пресная вода, ограниченная сантехническими разработками, определённо лучше сказывалась на ментальном здоровье, чем утреннее авантюрное купание. Я долго вымывала из волос соль, стирала одежду и отмывала обувь. Завернувшись в безразмерный банный халат, навертела на голове башню из полотенца и воспользовалась одной из предложенных гостиницей уходовых масок для лица. От пропитанной ткани с прорезями для глаз и рта сладко пахло цветами. Я окончательно расслабилась и выплыла в общую комнату, намереваясь выполнить последний пункт из плана на сегодня, – под завязку набить желудок.

Кагым заказал целую гору еды и не забыл про пиво, но сам компанию мне не составил. Усевшись в соседнее кресло, он уткнулся в работающий тиви. На экране показывали фильм про магов на страже закона, но сцены преследования и расследования не особо интересовали мужчину, зато, когда боевое приключение завершилось, и появилась заставка новостей, он оживился.

Точно, Кагым же не видел прямого включения с Роэном.

Пигалица в красной юбке, представленная ведущими специальным корреспондентом от канала, снова крутилась перед магом, вызнавая подробности. Я от души отхлебнула пива, перебивая привкус раздражения, и закашлялась. Жидкость пошла не тем горлом. Похоже водная стихия объявила мне сегодня негласную войну.

– Помочь? – с готовностью отозвался Кагым, пока я прокашливалась и вытирала выступившие слёзы.

– Не, – отмахнулась и, наконец, задышала свободно. – Жить буду. Присоединяйтесь, еды же много. Я одна не осилю.

– Я уже поел, – отказался мужчина, с чистой совестью возвращаясь к передаче. В этой версии выпуска Роэн не только общался с прессой. Его показывали сидящим в кабинете с людьми или проверяющим береговую линию. «Нарезки», – как однажды пояснила мне Хель. «Вроде кино», – адаптировала для себя я.

– Тогда, может, пива?

– Я на работе, – отрубил Кагым, поглощённый просмотром новостей.

Я постеснялась настаивать.

Повтор прямого включения плавно перетёк в обсуждения с местными магами в студии с круглым столом. Всех обоснованно волновала причина незамеченного специалистами тайфуна. На экране в качестве напоминания появились изображения с цифрами, ранее случавшихся в мире бедствий: разрушенные дома, жизни, жертвы. Чередующиеся кошмарные кадры вызывали приступ тревоги.

– Нам невероятно повезло, что ситуация не зашла настолько далеко! – визгливо заявил один из магов, довольно сальной наружности, с маленькими поросячьими глазками под стать голосу. – Теперь нам надо понять, кто ошибся! Мы должны не допустить следующего раза! Мы должны взять ситуацию на контроль! – От волнения мужчина заикался и повторялся.

– Наш город мог превратиться в братскую могилу! – поддержал его другой участник, экспрессивно размахивая указательным пальцем и примечательно подскакивая на своём стуле.

Эти двое сидели напротив друг друга, поэтому высокие ноты заполнили весь зал.

– Уважаемые, давайте опустим восклицания, – ведущий виртуозно вклинился меж кричащими. – Все мы в курсе сегодняшних событий, все мы хотим получить ответы. У нас на линии глава отдела по контролю за природными явлениями, Яугус-тэ Лоц. Яугуц-тэ, здравствуйте.

Черта поделила экран тиви на две равные половины. На одной мы видели всё ту же студию, а на другой появился пожилой лысоватый мужчина.

– Добрый день, коллеги, – поздоровался глава отдела.

– Для кого, может, и добрый, но не для нашего города! – пронзительно взвизгнул мужчина с поросячьими глазками.

– Яугуц-тэ, – перехватил инициативу ведущий, – чем вы можете объяснить сегодняшние события? Как так получилось, что в СКПЯ9 слишком поздно зарегистрировали подступающую катастрофу? Этому есть хоть одно заслуживающее доверия обоснование, кроме человеческого фактора?

– Причина здесь простая и потому загадошная, – тяжело вздохнул приглашённый эксперт, совершенно по-эрийски коверкая букву «ч» и ставя ударения целиком на слова, ярко выделяя их на фоне предложений. Они будто выстреливали из стройного ряда, и я поймала себя на том, что кроме них ничего не разбираю. – Воронка образовалась спонтанно в середине Белого океана, мы были не в состоянии спрогнозировать её появление. Я подготовил для вас два слайда, которые объяснят зрителям классишские изменения при тайфуне и то, што мы имели вчера. – Яугуц-тэ обвёл на карте, расположенной позади него, красную область в океане, при смене изображения красный цвет исчез. – Как видите, вчера ничего не предвещало беды, над океаном стоял антициклон. Должен напомнить, что при антициклоне сохраняется сухая, безоблашная погода.

– Но что, в таком случае, спровоцировало тайфун? Можем ли мы говорить об умышленной атаке? – перекрикивая негодующих гостей, спросил ведущий.

– При всём уважении, – назидательно надул щёки пожилой мужчина, – такие захлючения уполномошена давать только специализированная служба, – слово «специализированная» он подчеркнул особо. – Нам необходимо дождаться оконшания рассле…

Не дослушав ценного мнения эксперта, Кагым взял коробочку с кнопками и выключил тиви.

– Почему выключили? – Я закончила просушивать волосы и повесила полотенце на спинку дивана.

– А-а-а, – махнул он рукой. – Будут еще час переливать из пустого в порожнее, сами ничего толком не знают, только и делают, что догадки строят. Хотите, фильм посмотрим? – ни с того ни с сего предложил Кагым.

Я замялась, потому что не далее, как пару мгновений назад, хотела бросить его и сбежать в комнату с кроватью. И если бы не недавние размышления о том, что мне следует меньше выделяться и не провоцировать штат Тэрдома на сплетни, я бы отказалась от предложения. Сослалась бы на усталость, на тягу поспать после обжорства или ещё на что, подходящее случаю. Но я знала, как отзывались обо мне в резиденции, и хотела исправить репутацию диковатой чудачки, то пропадающей весь день непонятно где на лошади, то закрывающейся надолго в спальне, то вдруг перестающей слушать собеседника и впадающей в транс.

Сплетничали поголовно все, кроме, разве что, Мириса. Он с шипением осаживал застуканных сотрудников, но эффект не держался долго. При каждом удобном случае моя личность становилась предметом пересудов, стихающих лишь от страха быть пойманными с поличным самой Хранительницей. Их поражало не присутствие Шарусси во мне, а не вписывающееся в норму поведение. Взаимосвязи они не замечали. Буду честна, я сама бы полгода назад не заморачивалась. И точно не задумалась бы о том, что хранители могут страдать от одиночества или непонимания.

Я и раньше знала, как важно ценить людей, относящихся ко мне сердечно, но теперь признательность к ним зашкаливала. Не многие могли совладать с эмоциями перед лицом тьмы. Близкое окружение Мороэна отличалось завидной храбростью, стойкостью и добротой.

– Фильм? Ну, можно, – с улыбкой сдалась я. – Я их всего несколько видела.

– Тогда я выберу их тех, что выигрывали на конкурсах. На фильмах вы быстро адаптируетесь к Цанте, – пообещал Кагым и взялся за пульт.

Следующие полтора часа охранник объяснял мне тонкости восприятия кинофильмов, их символизм и отсылки, а я пыталась уловить важный смысл сего необычного занятия. Кагым проявил свою страсть к живым картинкам и сыпал фактами, датами, историями и сравнениями, неловко признавшись в том, что по второму образованию он киновед.

– Не ожидали, верно? – Он по-ребячески провёл ладонью по обритой макушке и сверкнул белозубым оскалом.

– Да как сказать… Я и подумать не могла, что на это ещё и учатся.

– А как же! – чуть не оскорбился он, но потом вспомнил, что перед ним малообразованная эричанка и принялся растолковывать ценность созидательного направления и его социальную значимость. Я старательно изображала интерес.

– А вы на кого учились? – спросил он, когда понял, что запала моего восторга для продолжения монолога недостаточно.

– На каллиграфа, – пришла моя очередь тушеваться. – Знаю, необычный выбор для Нануэка, но я пошла по стопам бабули. И, если честно, особых талантов во мне не нашлось, чтобы выбирать да задумываться.

– Это действительно неординарно, – похвалил Кагым. – И в чём состоит работа каллиграфа?

– Ну, эм-м-м… – Неординарности в моём занятии не наблюдалась, но я постаралась представить его как что-то не слишком жалкое: – Я писала заказные письма, ещё делала карточки с приглашениями, брала заказы на эскизы торговых вывесок, несколько раз оформляла обложки книг и создавала инициалы для печатей, – перечислила то, что могла припомнить.

– Получается, это что-то художественное?

– Нет, это всего лишь буквы и символы, плавность линий. Ничего сложного, так-то уж. Требуется только усидчивость и практика, каждый может научиться. Сам курс каллиграфии недолгий, но в институте дают смежные знания с книгопечатанием, учат обращаться со станками и прессами. На третьем курсе уделяли много внимания основам химии для создания чернил. Всякая геральдика и история письменности – наши часы забивали всем подряд.

– И вы умеете делать чернила?

– Разных цветов и консистенции, – немного прихвастнула я, отметив, что и магов есть чем поразить на этом свете. – А в магических университетах чему учат? О, кстати, когда вы получали второе образование, тоже в университет ходили или уже в институт, как для неодарённых?

– В институт, да.

– И как? Сильно отличается от университета?

– Очень, – скупо пояснил Кагым, видимо, не горя желанием приводить примеры различия в учебных планах, но умело прикрывая скрытность сосредоточенностью – охранник придирчиво выбирал картину для совестного просмотра.

Когда притяжение в воздухе изменилось, предвещая скорое появление Тэрдома, мы были полностью погружены в пугающий сюжет, удобно устроившись в полутьме на диване. На мой взгляд, в подобных посиделках не крылось ничего предосудительного, но у Мороэна обнаружилось иное мнение.

Звук динамиков заглушил раскрывающиеся створки лифта, актёр на главной роли с натренированными голосовыми связками надрывался в дождливое небо: «Я хочу остаться один!».

Я медленно повернулась и увидела, как стягивается на полу полоска света – лифт закрылся. Внезапно включилось точечное освещение потолка, и выключился тиви. Кагым подскочил с дивана, как ужаленный.

– Прошу прощения! – выпалил он и вытянулся струной, переменившись в лице.

Роэн обвёл немигающим взглядом остатки пиршества на низком столике, скользнул по охраннику и остановился на мне. Я судорожно затянула пояс халата, хотя тот был надёжно запахнут.

Ни дать ни взять, строгий родитель, раньше положенного вернувшийся домой и заставший единственную дочь за блудом в сомнительном обществе.

– Кагым, закажи мне ужин и вызови работников, чтобы здесь убрали, – холодно распорядился он. – Я подожду на террасе. Борна, пойдёмте со мной, нам есть, что обсудить.

Долгих пять секунд я боролась с робостью, бившейся тошнотой в горле, пока до меня не дошло, что я ничего плохого не сделала. Мы всего лишь смотрели фильм. На террасу идти, конечно, пришлось. Вечерняя прохлада окончательно привела меня в чувство, но для верности я ещё постояла у перил, рассматривая горящее солнце, на высоте гостиничного номера уходящего под ноги человека. Подумать только, из-за плотных штор я чуть не упустила закат.

Упав в плетёное кресло с мягкой белой подушкой и спинкой, поджала под себя босые ступни и с нежностью кикиморы уставилась на мага. Роэн на два оборота закатал рукава рубашки, подцепил замок часов и скинул их с запястья на ладонь. Посмотрел на циферблат и положил часы на столик между нами.

– Научитесь субординации, это пригодится, когда до вас дойдёт смысл вашего положения в мире, – без лишних предисловий начал он.

– Су… чего? – глуховато переспросила я, лукавя. Слово-то я знала, но нарочно напомнила Роэну, с кем он разговаривает. Да-да, с эричанкой.

– Вы поняли, о чём я, – не купился маг.

– Роэн, смиритесь, – я ушла в глухую оборону. – Мне уже не стать чопорной девицей с безукоризненным воспитанием, всё это мне чуждо. Я хочу общаться с людьми, как и раньше, без налёта высокомерия. И потом, что не так? – Я небрежно закинула не полностью просохшие волосы за спину и сложила руки на груди. – Мы не в вашем высшем обществе, нас никто не видел, а Кагыму вы доверяете. Значит, и я доверяю.

Маг ещё раз посмотрел на халат и скривил губы в усмешке, мимолётной такой, почти незаметной, но до ужаса меня развеселившей.

– А, так вот оно, – рассмеявшись, я приспустила ткань с плеча. – Переживаете за мою честь? Или, может, ревнуете?

– Всё шутите. – Опасный огонёк в его взгляде побудил меня подтянуть воротник на место.

Я вздохнула. Вот как с ним разговаривать? Разве можно растопить эту глыбу льда?

– Мы смотрели фильм, – всё-таки пришлось отчитываться, – а я постирала свою одежду и осталась в халате. Не голая же.

Маг прикрыл глаза ладонью. Наверное, не мог смотреть на невоспитанную меня и тихо негодовал. Хотя нет, тихо он не умел.

– Устали? – методом исключения вычислила я.

– Устал, – признался он и сдавил пальцами переносицу, беря крошечный перерыв, чтобы перейти к следующему пункту претензий. – Скажите, вы правда угрожали водителю кинжалом?

– А что, нажаловался? – вспыхнула я.

– Борна.

– Да не угрожала я ему, – пришлось отступить. – Достала кинжал, чтобы направить ардэа, потому что Шон отказывался идти наперекор вашему приказу. А он не так понял.

Мороэн-тэ внимательно выслушал мое сбивчивое объяснение и безэмоционально, на удивление, отринув нравоучения, постановил:

– Вам надо будет извиниться перед ним и прояснить ситуацию. На этом инцидент себя исчерпает.

– А вы скажете остальным, чтобы они меня слушались? – выдвинула своё условие я, заранее согласная на требование. Я и без напоминаний знала, что мне необходимо поговорить с водителем о случившейся путанице. Не хватало ещё прослыть разбойницей, угоняющей ардэа.

– После инициации обязательно, – как обычно, нашёл компромисс маг.

Я удовлетворённо кивнула, меня вполне устраивало устное соглашение.

Роэн не торопился расслабленно откинуться на спинку кресла, из чего неизбежно следовало, что он ещё не всё сказал. И точно, присмотрелся ко мне, облизнул губы и размял запястья.

– Сегодня не будем возвращаться, останемся на ночь здесь, – предупредил он. Я равнодушно пожала плечами, и Роэн уточнил: – Как вы себя чувствуете?

– Вполне.

– Тогда не будете против поработать?

Сброшенные часы предстали в новом свете. Стальные тонкие стрелки отсчитывали секунды, минутная стрелка замерла в середине крупного циферблата, а часовая – стремилась к восьми.

– Сейчас? – Я старалась задать вопрос как можно деликатнее, не желая нарваться на грубость, но осторожничать с магом не имело смысла, он считывал посыл без дополнительных подсказок.

– Куда-то торопитесь? – обманчиво участливо осведомился он, готовый вот-вот перейти к не менее показному сочувствию, не отступая при этом от своего.

– Нет, – отрезала я. Если я что и знала о правителях, так это то, что вот таким тоном они отдают самые неприятные приказы.

– Тогда, будьте добры, узнайте у духов про сегодняшний тайфун. У нас есть время до ужина. Управитесь?

Пока я размышляла над тем, стоит ли высказаться о нахальстве некоторых руководителей, маг не упустил возможности дать непрошенный совет:

– Позади вас есть кушетка, там будет удобнее.

– Признательна вам за заботу. – Наклон головы вбок, сладкая улыбка. Да я сама обворожительность!

– Всё на благо нашей Хранительницы, – поддержал Роэн. – Будущей, разумеется.

– Разумеется, – согласилась я, не позволяя усомниться в данном обещании. – Тэрдом, вы делаете всё, чтобы я как можно скорее приняла ваше великодушное предложение, – от собственной язвительности свело зубы, и я торопливо сменила кресло на указанную кушетку, увеличивая дистанцию меж нами до безопасной.

Маг смолчал. Похоже, я перегнула палку. Я опасливо скосила на него глаза, ожидая увидеть рассерженное лицо, но обнаружила вполне добродушного Роэна в последних лучах солнца, смотрящего на меня с озорным прищуром. Веселится, значит. Ну-ну.

– Издеваетесь, – понимающе пропела я.

– Немного. Самую малость. Вы отлично подыгрываете.

– А вы прекрасно меня изводите.

– Мне нужны ваши подсказки, мы сами ничего не смогли обнаружить, – гораздо мягче пояснил маг. – Там точно что-то есть. Голову даю на отсечение, тайфун был кем-то создан. Только вот улик нет.

– Как и на всё, чего мы касаемся. Сплошные белые пятна, недомолвки, запреты. – Я поправила декоративную подушечку и легла на спину. Кушетка слегка не подходила под мой рост, пришлось для удобства закинуть ноги на низкий подлокотник.

– Иногда возникает ощущение, что я гоняюсь за химерами. И чем дольше гоняюсь, тем дальше маячит цель.

Тон мага отдавал отчаянием, и тем оттенком, с каким обычно рассуждают с самим собой, не обращаясь ни к кому конкретно. Но раз уж нас тут двое, я влезла со своими двумя медяками:

– Они где-нибудь споткнутся, – пообещала я, – невозможно каждый раз подчищать следы идеально. Нам надо подождать.

– Возвращайтесь с хорошими новостями.

Напутствие походило на очередной приказ, и я с улыбкой провалилась в образы. Шарусси нравилось служить и угождать хозяину.

С просторной террасы, огороженной широким надёжным парапетом, я взлетела прямиком в светлеющее на горизонте небо, в раннее утро, до того, как буря набрала разрушительную мощь, а моя физическая оболочка села на заднее сиденье ардэа. Ветер трепал волны, и в воздухе разливался вязкий запах влажности, неотъемлемой составляющей тайфуна. С неба духи спустились в глубину прозрачных вод, отливающих на поверхности серебряным рассветом, в самую пропасть, к взбудораженным океаническим жителям, чуявшим изменение погоды и уходящим на дно в попытке спастись. Сразу после вводной части началась уже знакомая: следуя заложенному курсу, мы в точности повторили утреннее передвижение. Вновь попали в круговерть образов и застряли в нескончаемо долгом переходе на подъёме в глаз бури.

Шарусси недовольно заворочалась, и я не могла с ней не согласиться. Известная картина взамен внятного ответа вызывала лишь одну адекватную реакцию – возмущение. Нас водили за нос.

«Это не то, мне надо раньше!» – надавила я.

Духи зароптали, заворочались, видение смазалось и поблекло. Вместо движения и смены воспоминания, я неожиданно почувствовала себя брошенной над застывшим смолой океаном. Я парила в невесомости, будто вмиг утратила точки опоры и гравитацию, по чистой случайности поддерживаемая магией. Картинка стала бесполезно пустой. Духи всё ещё показывали мутную проекцию, но молчали. Исчезли запахи, бирюзовая вода посерела. Я парила над красивой, безжизненной гравюрой, на которой зияющим пятном от брызнувшей искры разрасталась чёрная воронка. В следующий миг меня, как соринку, затянуло в неё и протащило по кишке туннеля.