Мой сводный зверь

Эльдар отвернулся и включил воду, напряженно вздохнув. А мой взгляд прикипел к повязке на плече. Он стоял в майке, открывающей взгляд на его рельефные плечи. Какие тугие мышцы! Будто из железа… Я тихо сглотнула, а позади вдруг послышалось шуршание страниц и возня дочери за столом.

И уже хотела повернуться, когда меня вдруг схватили за руку и сунули пострадавший палец под воду:

– Кровь.

И так мы и застыли, глядя на струю воды. Я оказалась прижатой к его плечу, а его ладонь обжигала мои ледяные пальцы. Эльдар хмуро взирал на них какое-то время, и я, наконец, перестала дергаться внутри, спокойно разглядывая его профиль. От него пахло свежим бинтом и антисептиком.

– Как ты? – выдавила я тихо глупое, повинуясь порыву.

Но он не ответил. Выпустил и схватил полотенце с вешалки:

– Принесу тебе пластырь.

А я уставилась в его широкую спину. Он был в домашних свободных штанах и босиком. Моя мелочь проследила за ним, потом повернулась ко мне:

– Большой.

– Угу, – кивнула я ошарашено. – Это Эльдар.

– Эльдар, – послушно повторила Ксеня и вернулась к книжке: – Какао хочу.

Наверное, какао – все, что я могу сейчас сделать.

Эльдар вернулся, когда я ставила перед ребенком чашку. Он припечатал к столу пластыри и бутылку с антисептиком:

– Заклей.

Я послушно уселась за стол и принялась за дело. Ксеня оживилась от любопытства. Пришлось ей выдать упаковку от пластыря, и она принялась лепить ее себе на пальчик по моему образцу.

– Мама, тебе больно? – заговорщически прошептала она вдруг.

– Уже нет, – тихо ответила я.

– Эльдар полечил?

– Угу, – кивнула, бросая взгляд в сторону разделочного стола.

Эльдар взялся за мясо. А я – рассматривать его. Повязка на его плече выглядела жутко. Да и через футболку просвечивали заплатки. Он резал курицу на куски, а я следила за каждым движением, потому что оторваться стало невозможно. Я не понимала, что чувствую. Сожаление, что мы не виделись столько лет? Пожалуй. Вину, что не добилась от него причин, по которым он замолчал? Может… Хотя, скорее всего, для него наша дружба не имела особого значения. Да и дружбой это было не назвать…

Я была влюблена в него по уши.

– Ты хотела погулять с ребенком, – вдруг заметил он.

– Мешаю? – вырвалось у меня.

– Да, – вдруг прорычал он, полуобернувшись.

– Я не задержусь долго, не нервничай, – поднялась я. – Завтра уеду.

Нож в этот момент особенно громко ударил лезвием о доску, легко пройдя через куриную кость, и Эльдар откинул его в сторону, оборачиваясь. Его злой темный взгляд ошпарил почти осязаемо:

– Я не просил тебя уезжать, – прорычал он, раздувая ноздри. – Ты сидишь и пялишься мне в спину. Не люблю этого. И ехать тебе некуда.

– Не хочу тебя напрягать своим взглядом, – понизила я голос. – Я не знала, что ты здесь…

– А то что? – вздернул он надменно подбородок.

– А то бы подумала лучше… – тихо огрызнулась.

– Способность думать тебе, очевидно, отказала, – неожиданно вызверился он и, глянув на дочь, добавил: – Давно. Поэтому сиди тут и учись думать заново.

Я медленно моргнула.

– Ты себя давно видел, интеллектуал? – выпрямила я спину. – В дырках весь, считаешь, от большего ума, чем у меня?

Эльдар медленно втянул воздух, и я уже думала, что выдаст порцию ненависти, но он вдруг усмехнулся и отвернулся:

– Зубы спрячь и иди выгуляй ребенка.

– Тебя забыла спросить, – окреп мой голос.

Но он не ответил, а я подхватила Ксеню на руки и поднялась в комнату. Та успела сцапать книжку и как ни в чем не бывало уселась на диван, а я принялась расхаживать по комнате, пытаясь сбросить оцепенение, в которое вогнала меня перебранка с Эльдаром. Вот же козел! Мешаю я ему! Если первым желанием было убраться неважно куда, то теперь хотелось остаться ему назло! Мало было одного урода в моей жизни, другой пожаловал! Что за карма такая?

Пометавшись туда-сюда, я решила, что и правда не мешало бы выйти на свежий воздух. Тем более если обедом уже занялись. Проветрю голову и подумаю, что делать дальше…

Глава 2

Какого черта я вообще выполз из спальни?! Тянуло. К ней. Она металась по кухне, гремела шкафами, а зверюга моя дергалась на каждый звук…

Карина изменилась. Выросла… И стала еще более притягательной. Я пожалел с первого же шага в гостиную, что решил выйти. Но назад пути не стало. Потому что взгляд прикипел к ее прямой спине. Она стояла у столешницы и пыталась взять себя в руки, но у нее не выходило. Я видел и чувствовал – ей плохо. А после ее рассказа отцу понимал почему.

Да, подслушивал, крал эту исповедь, не предназначенную для моих ушей…

И такая злость всплеснулась, что стало трудно дышать. Почему я позволил ей уйти? Почему не попробовал вернуть и сделать своей? Боялся. Страшно было сделать ей больно и не простить себя. Но разве стало лучше? Нашелся другой. А я даже не знал, не мог дотянуться и помочь, занятый тем, чтобы хоть как-то жить…

Я медленно приблизился к ней, стараясь не смотреть на ее ребенка за столом. Но девочка меня увидела и вытаращилась во все глаза. Думал, заревет. Но нет. Она просто смотрела изучающе, и я позволил себе рассмотреть в ответ. Похожа на Карину. Но зверь внутри ощерился и вздыбил шерсть. Чужой детеныш – помеха. Да еще какая! Ни одна самка не подпустит чужого самца близко… Но эта не знает, кто рядом. Ей и в голову не придет, что я – угроза.

Все это рвало нервы в клочья. Но когда Карина порезалась, отступило и вернуло меня в реальность. Только что делать с этой реальностью и кем быть для нее, я не знал. Проще никем. Лучше, если уберется…

«Черта с два!» – взял голос зверь. Не отпустит. Она сама пришла. Слабая, загнанная в угол… Как я мог отпустить ее тогда? А сейчас?

Чужая…

И это бесило.

И я бесился, вымещая на ней злость, не в силах противостоять раздражению зверюги. А Карина не давала мне спуску. Не сломана. Огрызается, закрывая собой ребенка. Да так яростно, что волчара мой признал, наконец, ту самую, за которой таскался по лесу десять лет назад. Прижал хвост и уполз во тьму, оставляя меня на поле боя расхлебывать. Молодец, что тут скажешь.

– Зубы спрячь и иди выгуляй ребенка, – ретировался я, будто эта грызня осталась за мной.