Мрак сердец наших

Криспина легко кивнула Рингольду. Он не отреагировал. Хозяйка пансиона продолжила:

– Мраки больше не будут прятаться. Потому что с нами наш принц.

Все в комнате, кроме меня и Курта, зааплодировали. Мужчины, Розмари и Криспина долго хлопали в ладоши, однако Рингольд не выглядел ни счастливым, ни польщенным. Он поднял руку, и аплодисменты смолкли. Криспина ни капли не смутилась.

– Мы верим, что вы сможете спасти мраков от преследований и угнетений. Мы приложим все силы, чтобы помочь вам в…

– Но армию за четыреста лет вы не собрали, – Рингольд перебил ее со смешком, но я поняла, что ничего смешного в этом он не видит.

– Поймите, война в текущих обстоятельствах – не лучший вариант, – вмешался мужчина, с которым Рингольд спорил до этого.

Это был красивый мужчина лет сорока с блестящими каштановыми волосами. Но мне особенно бросились в глаза булавка с крупным, явно дорогим камнем и золотые запонки. А этот человек явно из богатых.

– Да понял, я понял, – отмахнулся от него Рингольд. – У мраков, видите ли, нет тех сил, что были раньше. Выродились, когда всех сильных при революции убили.

– Вот именно. Если вы попытаетесь поднять мраков на восстание, многие из них погибнут, а положение оставшихся станет еще хуже.

– Николас, – попыталась вмешаться в спор Криспина, но оба мужчины проигнорировали ее.

Николас снова заговорил:

– У Директории большая армия. Войску, если можно так сказать, мраков ее не одолеть. К тому же вы должны понимать – вы не сможете стать королем-мраком. Ведь, думаю, вы сами понимаете, что обычные люди за вами не пойдут.

– А ты оптимист, – Рингольд скрестил руки на груди и осмотрел Николаса с головы до ног. – Сразу на поражение настроен? Или просто боишься потерять свое теплое местечко? Неплохо устроились, пока другие в нищете живут только потому, что у них метки на руках. Что, предлагаешь и мне прятаться?

Я чувствовала неловкость и страх. Неприятно было слушать спор, что становился все громче. Кроме того, я понимала, что от этого заговора нам нужно держаться как можно дальше.

Кучка сумасшедших фанатиков, которые сами себе что-то напридумывали и сами же в это поверили. Сумасшедшему поклоняются, еще и власть хотят свергнуть. Вляпаемся в неприятности, нас накажут вместе со всеми ими. Я обернулась к двери – смогу незаметно уйти? Провалиться, но Курт-то сидит рядом с Криспиной, его не утащить.

– Не прятаться, а отложить признание, – Николас, в отличие от Рингольда, сохранял хотя бы внешнее спокойствие. – У нас много своих агентов, есть и те, кто обладает определенным влиянием. Мы поможем вам попасть в Сенат, а откуда со временем…

– Я в политику играть не собираюсь! Я король! Хотите, чтобы я на выборы шел? А потом в вашей Госдуме заседал? И может быть, через много лет, когда кто-то из Директории откинется, я смогу попасть туда. Только выслужиться надо.

– Н-но ведь такой и был план? – Веймар опять поднял руку, как ученик. Выглядел он явно удивленным.

– План, – Рингольд резко обернулся к нему, отчего мужчина вздрогнул. – Так вы, оказывается, все давно уже сговорились. За моей спиной. Молодцы.

– Послушайте, вам совсем не нужно, как вы говорите, «выслуживаться», – Николас слегка подвинулся, загораживая собой Веймара. – Но этот путь пройти придется, если хотите управлять страной. Через полгода выборы в Сенат. Мы успеем за это время подготовить вам документы и программу, с которой вы выступите, не беспокойтесь. Очень важно заручиться поддержкой и мраков, и людей. Предложить проекты законов, которые устроят всех. Мы поможем. И да, вы станете членом Сената, там сможете реализовать все задумки на благо всех. И да, придется ждать, пока в Директории не освободится место. После чего, поверьте, мы обеспечим вам поддержку и поможем занять это место. Далее самое сложное: если члены Директории где-то оступятся, пойдут против людей, вы сможете выступить против них и после этого претендовать на единоличную власть, и советую только после этого открыть тайну своего происхождения. Самое важное в этом плане – действовать в интересах не только мраков, но и людей. Разве не это задача короля?

Я поразилась: для фанатика он размышлял на удивление здраво. И, что это? – неужели он подколол Рингольда в конце? Этот человек мне понравился. Рингольд же слушал со скучающим видом, а в конце презрительно цокнул языком.

– Слишком много если да кабы.

– Но что вы предлагаете, Ваше высочество? – прозвучал мелодичный голос Сержа.

– Получить власть сейчас, – Рингольд пожал плечами, словно сказал самую простую вещь на свете. – Всего-то и нужно забрать ее у Директории.

– У вас нет армии… – покачал головой Николас.

– Да помню я! И расслабьтесь, сам все сделаю.

– И как вы собираетесь это сделать, если позволите спросить? – снова заговорил Серж. Он стоял у стеллажа, но на этих словах шагнул к креслу и оперся на него. Выглядело почти воинственно.

Рингольд же лишь хмыкнул.

– Придется разговаривать лично.

– Вряд ли они захотят общаться. Один из них предпочел убить вас безо всяких бесед, – заметил один из тех мужчин, которые молчали до этого.

– Спасибо, я помню. Поэтому мне тут предложили идею, – Рингольд кивнул на Криспину, – не с официальным визитом идти, а, скажем так, залететь ненадолго, прощупать почву, понять настрой и потом уже решать, что делать. Если упрутся, то так и быть, – Рингольд махнул в сторону Николаса, обозначая, что готов снизойти до его плана.

Присутствующие переглянулись, некоторые нахмурились. Я тоже. И что именно этот принц собрался «щупать»? Попросить Директорию отдать власть? Умом он явно не блистал. Я в политике особо не разбираюсь, но понимаю, что Директория никогда на это не пойдет. Будь он хоть трижды потомком короля.

Еще мне очень не понравилась фраза про «залететь ненадолго». Кажется, я поняла, куда он клонит. И это предложила Криспина? Так вот зачем нас позвали. Точнее, в первую очередь, позвали Курта. Да она собирается использовать его, и ей плевать, если с ним что-то случится. Лишь бы ее дорогой якобы принц…

– И как вы планируете это сделать? – вновь начал мужчина у меня за спиной.

– Есть тут один способ, – Рингольд поднял глаза и уперся взглядом в Курта.

– Ам… – брат, развалившийся в кресле и слегка осоловевший от вина, попытался выпрямиться и принять достойный вид.

– Нет! – я поднялась, бросила книгу, что так и держала, на кресло и подошла ближе к брату. – Нет. В прошлый раз, когда нас попросили прыгнуть неизвестно куда, потом дом сожгли и нас чуть не убили.

Рингольд хмыкнул. Криспина нахмурилась.

– Мы просим Курта, – женщина обратилась ко мне, но сделала акцент на имени брата, – о небольшом одолжении, которое может предотвратить войну, а мраку прийти к власти. Неужели вы, – опять нажим на последнее слово, – будете этому препятствовать?

Рингольд лениво оттолкнулся от стола и двинулся к нам. Он остановился напротив, посмотрел с высоты своего роста, а потом резко обернулся к Курту.

– Ты всегда у нее разрешения спрашиваешь?

– Я-я не знаю, – брат вцепился в подлокотники.

– Так как, поможешь мне, парень?

Пф, парень? Да они после встречи в библиотеке друг на друга волками смотрели. Неужели думает, что Курт на это поведется? За дураков нас держит? Брат растерянно переводил взгляд с меня на Рингольда, который почти по-доброму улыбался. Только неизменная морщинка так и темнела между бровями.

– А… а что мне за это будет?

Я закатила глаза. Какой позор! Продажная душонка!

Рингольд опешил – к такой выходке моего брата он, кажется, не был готов.

– Эм, короля-мрака тебе недостаточно. Когда я приду к власти, над мраками не посмеют издеваться, вы сможете спокойно жить, работать…

Курт поморщился. Рингольд тут же сменил тактику.

– Ну, а чего ты хочешь? Дом! У вас же сгорел. Подарю вам новый. У Директории что-нибудь найдется или построим.

Брат скривил губы, а я свои закусила. Свой дом. Но при условии, что Рингольд станет королем. Я постаралась сдержать смешок. Со времен правления последнего короля прошло четыреста лет. И никто не позволит мраку получить власть. Николас был прав – даже сами мраки никогда не пойдут на мятеж, им же хуже будет, а нормальные люди мрака тем более не поддержат. Директория – вот законные правители. И правят гораздо лучше Оттона Бешеного. Они честные и справедливые…

Мысль споткнулась.

Да, члены Директории именно такие. Все, кроме Вормского. Он собирался убить ребенка, а заодно и нас. Мраков, конечно, не сильно любят, но и убивать нас запрещено законом. Таким людям не место в Директории. Наверняка другие члены просто не знают о том, что он сделал. Но должны знать…

– Или хочешь всю жизнь в подворотне жить, прятаться, бояться и прятаться? Можешь, конечно. Только, – он кивнул на мою меченую руку, – не спрячешься ведь.

Я проследила за его взглядом, пробежала глазами по линиям клейма и вздохнула. Если этот принц попытается захватить власть, его убьют. Нельзя быть рядом с ним в этот момент. Но можно быть на правильной стороне. Главное, чтобы он не догадался.

– Хорошо, – прошептала я едва слышно.

– Вот и отлично, – Рингольд тут же выпрямился и наклонил голову вбок, чтобы обратиться к моему брату. – Ты готов? Заводи шарманку. Давай, нужно двигать.

– А? Что? Сейчас? – Курт оторопел.

– Можем подождать, пока для мраков смертную казнь введут. Ну, давай, – Рингольд покрутил рукой в воздухе. – Как ты это делаешь?

– Прямо сейчас? Я-я не могу… Да и вообще… Куда прыгать-то?

– К Директории. К самому главному!

– Я не знаю как. В прошлый раз я на портрет смотрел.

– Так, найдется здесь картина или что-нибудь типа того? – Рингольд обернулся к мадам Оверон.

Та на секунду замерла, размышляя. Тут зашевелился один из мужчин, что до этого сохранял молчание. Он вытащил бумажник, а оттуда – банкноту в тысячу мин.

– Это подойдет? – он протянул купюру.

– Конечно, – Курт встрепенулся и схватил деньги. Затем бросил короткий взгляд на дарителя. Наверняка размышляет, нужно ли будет возвращать.

В центре самой крупной банкноты в Ниневии был портрет главы Директории Дитриха Мосбаха. Короткие уложенные седые волосы, живые глаза и гладко выбритое лицо вопреки традиции отращивать бороду после пятидесяти. Курт провел пальцем по лицу на бумаге.