Няня по принуждению

Я замолкаю. Амир еще несколько секунд сверлит меня взглядом, а потом опускает его и переворачивает мою руку запястьем вверх. Я зажмуриваюсь, молясь, чтобы после его манипуляций мне не пришлось вообще её отрезать.

“Еще один вопрос о твоем любовнике – и я его убью”. Все, что мне удалось узнать о Володе – то, что он жив.

Открываю я глаза, когда Амир, промыв рану, опрыскивает ее чем-то прохладным. Удивленно смотрю на флакончик, и понимаю, что он меня обезболил. Потрясающе.

– Ай, – вырывается у меня, когда мужчина принимается накладывать швы, – могли бы и подождать минутку.

Он бросает на меня быстрый взгляд, но ничего не отвечает. Я невольно рассматриваю его, пытаясь отвлечься от неприятного жжения в руке. А он не противный. Не урод. Мне такие не нравятся, но, наверное, другие женщины легко на него клюют – внешность у него грубая, мужественная. Еще и фантастически богат, судя по особняку, следит за собой – посещает, наверное, тренажерный зал. Или занимается борьбой. Такие мышцы не появятся просто так. Даже если в генетической лотерее повезло.

Я рассматриваю аккуратно подстриженную темную бороду, скольжу взглядом по губам – не полным, не тонким, в меру красивым. Рассматриваю прямой нос с тонким, белым шрамом на переносице и внезапно вздрагиваю, пересекаясь с Амиром взглядами. Он смотрит на меня пристально, и я тоже не могу отвести от страха взгляд. Боже, я так откровенно пялилась на него, что он подумает?

“Да ничего” – мелькает в голове мысль, – “он считает тебя своей женой!”

Ну да, точно.

– В постель иди, – приказывает он, снимая перчатки, а я вздрагиваю, посмотрев на руку. Заштопал меня он почти что профессионально.

– С вами? – вырывается у меня вопрос. Не удивлюсь, если скажет “да. Ты все еще моя жена. Будешь выполнять свои супружеские обязанности”. Тогда я, наверное, точно умру. Володе смотреть в глаза не смогу потом. Если вообще выживу после этого зверя.

Но Амир швыряет перчатки на пол, и молча уходит из ванной комнаты, громко хлопнув дверью. Снова.

Я выхожу спустя несколько минут, справившись со страхом, который будто обнимает меня костлявыми, холодными руками, когда я думаю о том, что Амир может ждать меня там. Медленно открываю дверь и только потом поднимаю взгляд.

Комната пуста.

– Господи, – вырывается у меня вздох, – спасибо.

Удивительно, как человек может быстро смириться с плохой ситуацией, если ему грозит что-то похуже. Потому что я залезаю под большое одеяло со странным облегчением, и меня даже не особо волнует, что я сегодня сплю в чужом доме и в чужой постели.

Глава 10

Утром меня будит громкий стук в дверь. Я подскакиваю, даже не продрав как следует глаза, запахиваю халат, который развязался за ночь, и бегу к двери. Глупая мысль появляется в голове – может быть, это полиция приехала? Этот жуткий зверь не стал бы стучать.

Я открываю дверь и удивлённо смотрю на маленький столик. На нем стоят тарелки с едой и чашка с кофе, над которой поднимается ароматный дымок.

Это мне? Похоже на то. Оставили на пороге, как будто я прокаженная. Есть мне ни капли не хочется. Я с грохотом закрываю дверь, секунду раздумываю, возвращаюсь и беру кофе. Пить хочется ужасно, ещё и голова раскалывается, будто в ней гонг бьёт.

Я всю ночь ворочалась, раздумывая, что же мне делать. И сейчас хожу по комнате, жадно глотая кофе, чтобы проснуться, а душа рвётся выбежать из комнаты и пойти все выложить Амиру. Даже если я похожа на его жену, то это всего лишь внешняя схожесть. А вот ДНК-тест, который можно сделать мне с малышом, расставит все точки над «и». Я не его мама. Биологически.

Я подхожу к окну, и вздрагиваю, выронив из руки чашку.

– Господи, – я резко оборачиваюсь. За спиной стоит Амир. И когда только он успел зайти?

– Почему еда по-прежнему у двери?

– Я не хочу есть, – осторожно отвечаю я. Он смотрит на меня так, будто я – назойливая мошка, которую он по недоразумению не может прихлопнуть сию же секунду, и вынужден терпеть.

– Ты должна есть, – произносит он, а я, не выдержав, начинаю смеяться. Это нервное. Закрываю устало лицо руками и пытаюсь сдержать глупый истеричный смех. Это просто невыносимо. Он со всеми людьми обращается, как с бездушными куклами?

– Я! Не! ХОЧУ! – произношу я твёрдо каждое слово, – будете кормить меня насильно? Впихивать еду в рот?

– Можешь хоть собакам отдавать, но еда не должна оставаться, – от его холодного и непробиваемого тона я передергиваюсь, – запомни, Мирослава, пока ты здесь, то ведёшь себя, как примерная жена.

– Сделайте ДНК-тест, – я убираю руки от лица и смело смотрю на своего похитителя, – малыш, которого я вчера спасла – не мой. Это подтвердит тест, и вы сможете меня отпустить на все четыре стороны, продолжив искать настоящую жену.

Я замолкаю, потому что во взгляде Амира появляется очень тёмная и нехорошая эмоция, с которой он вчера смотрел на меня ещё в коридоре моей квартиры. Что я не так сказала? Я испуганно сцепляю руки, стараясь справиться с волнением. Я вроде слова не перепутала, глупость не ляпнула. Чего он?

Он делает шаг ко мне, и я опускаю взгляд, нервно сглотнув. Будь он менее огромным, и мне было бы проще выдержать этот моральный терроризм, но сложно казаться уверенной и твёрдой, когда твои глаза находятся на уровне груди оппонента.

– Собираешься врать до последнего или надеешься сбежать? – холодно произносит Амир, – или хочешь, чтобы потом пошел слух, что я делал ДНК-тест сыну, потому что моя жена – потаскуха и нагуляла его?

– Да нет же, – тихо произношу я, – я просто хочу доказать свои слова.

– Ты, кажется, слабо представляешь, что предлагаешь мне. Одевайся и иди к ребенку.

– Пожалуйста. Вы ломаете мне жизнь.

– Твои доказательства ничего не изменят. Ты в любом случае никуда не уйдёшь.

– Что!? – пораженно вдыхаю я, – Вы с ума сошли? Я вам не ваша игрушка!

Амир снова приближается ко мне, и я прячусь назад. Он наступает на меня, а я испуганно смотрю на него. Лодыжки внезапно упираются во что-то твёрдое, и я, не удержавшись, падаю назад. На кровать.

– Тебе лучше быть тихой и покорной, – усмешка становится кривой, когда Амир наблюдает, как я пытаюсь отползти от него подальше, – притворяешься невинной девочкой – притворяйся убедительнее, чтобы не злить меня. Иначе я вспомню, что моя жена – потаскуха.

– Я не ваша жена!

– Мне плевать. Врешь ты, или действительно просто похожа на неё – не имеет значения. Я не собираюсь разбираться. Ты уже здесь. Одевайся и иди к ребёнку. Я хочу пообщаться с сыном.

Я обречённо прячу лицо в руках. Это точно какой-то идиотский сон.

– Мне что, придётся всю жизнь изображать вашу жену? – глухо интересуюсь я, – или вы грохнете меня, как и обещали, через две недели за то, что я не совершала?

– Одевайся.

– Выйдите, – зло говорю я, – и оденусь.

– При мне. Так ты будешь расторопнее.

Дьявол! Я со злостью подскакиваю с кровати, и, глядя в эти холодные, равнодушные глаза, развязываю поясок. Швыряю яростно его на пол, подхожу к шкафу, распахиваю дверцы, берусь за полы халата и демонстративно срываю с себя, швырнув на пол и оставшись в одном белье. Я не смогла вчера надеть чужие вещи. Просто постирала свое и высушила его в сушилке.

– Довольны?! – выплевываю я, – полюбовались? Успокоились?! Выйдите теперь прочь, если все рассмотрели!

Я яростно поворачиваюсь к шкафу, чтобы поскорее одеться, и удивленно замираю. Кажется, я перепутала шкафы. Я как дура, стою перед шкафом с постельным бельем!

Я густо краснею с тихим смехом чудовища позади, подбираю нервно халат и уже хочу было накинуть его на плечи, как слышу ехидное:

– Кажется, я сказал тебе избавиться от вчерашних вещей. Не спеши одеваться, Мирослава.