Загадка шотландского браслета

– Хорошо. Приехав к мистеру Бухану старшему, вы обнаружили там Брюса Бухана?

– Да, он был в спальне наверху без сознания, а его отец лежал на полу с раной на голове. Я точно не знаю, что случилось. Как он? Я имею ввиду Эвана? И как Брюс? С ними все в порядке?

– Не торопите события. Пожалуйста, давайте продолжим. Вы говорите, что нашли Брюса в спальне. А каким образом он и вы оказались на улице?

– Мы…. – Вика замялась, не зная, стоило ли ей говорить правду, – мы хотели отправиться за помощью.

– Хм, понятно.

Врач прекратил задавать вопросы и начал делать заметки у себя в блокноте, Виктории же хотелось поскорее узнать, что случилось с обоими мужчинами.

– Доктор, так вы скажите, что с Брюсом и Эваном?

– Да, да, конечно. Брюс в порядке. Ему уже позвонили и сообщили, что вы пришли в себя. Думаю, что он прибудет с минуты на минуту. У него произошел приступ сердечной недостаточности и открылось обильное носовое кровотечение, но после двух дней в больнице, мы его выписали. С ним все будет хорошо. Конечно, он еще молод, но такие вещи случаются и с людьми гораздо моложе его. Надеюсь, вы сможете убедить его, что ему стоит начать вести исключительно здоровый образ жизни.

– Конечно, – на автомате ответила Виктории, даже не задумавшись о том, есть ли у нее и Брюса общее будущее, – а Эван? Что с ним?

Врач вздохнул и, сняв очки, пристально посмотрел на девушку, словно решал, сообщать ли ей плохую новость.

– По всей видимости, мистер Бухан старший потерял сознание и, упав с лестницы, разбил голову. Полиция обнаружила следы крови внизу лестницы, а также на ступенях. По непонятным для нас всех причинам он вместе того, чтобы позвонить в скорую, решил подняться наверх, где снова потерял сознание. Других предположений у нас нет. Брюс Бухан сообщил нам, что весьма смутно помнит ту ночь и не знает, что именно произошло в доме его отца, но это вполне нормально, если учесть его приступ. К сожалению, мистер Эван Бухан скончался по прибытию в больницу, не приходя в сознание. Мне очень жаль.

После минутного потрясения Вика все же спросила врача:

– Но… вы уверены, что все произошло именно так? – в глубине души она боялась признаться самой себе, что старик мог пострадать от рук самого Брюса или же того, кто в ту ночь овладел его телом.

– Все говорит о том, что события развивались таким образом. Полиция подтвердила эту версию, но если вам известно больше, то вы вправе поговорить с ними. Я могу позвонить в участок и попросить их заехать.

– Нет-нет, это лишнее. Я так скверно себя чувствовала, что помню ту ночь, как в тумане.

– Неудивительно. Вы поступили к нам с температурой под сорок и сильным кровотечением, но не стоит беспокоится о ребенке: с ним все в порядке. Правда, сейчас вам нужен покой, чтобы восстановить силы.

Виктория не сразу поняла, что сказал врач и какое-то время тупо смотрела на него, пытаясь переварить только что услышанные новости.

– Ребенок? – спросила она и глаза ее округлились от удивления и испуга. Не отдавая себе отчета, девушка приложила руку к низу живота.

– Да, вы на втором месяце. Вы что, не знали?

– Я? Нет…

Кровь прилила к бледным щекам девушки, от чего те стали пунцово-красными. Ее сердце начало биться чаще, а на лбу выступили капельки пота. Заметив это, врач тут же взял ее за руку и попытался успокоить.

– Ну-ну, я и не думал, что вы не в курсе. Если это нежеланная беременность, то еще есть время прервать ее. Если же хотите сохранить ребенка, то вам просто следует беречь себе. Никаких проблем или осложнений после гриппа, который вы перенесли, мы не заметили, а кровотечение прекратилось два дня назад и не повредило плоду.

– Вы говорили об этом Брюсу? – спросила Вика.

– Да, конечно. Он также оказался весьма удивлен, но и, скажу вам честно, очень обрадовался.

– Не знаю, что и сказать. Для меня эта новость – настоящий шок. Я не планировала ничего такого.

– Виктория, такие вещи иногда сложно спрогнозировать. Все идет своим чередом и иногда нам нужно принять жизнь и события в ней такими, какие они есть. Что ж, я оставлю вас на какое-то время. Думаю, ваш молодой человек вскоре прибудет. Сестра проводит его к вам.

Виктория молча кивнула, не в силах произнести ни слова. Она никогда еще в своей жизни не чувствовала себя такой растерянной, как сейчас. Ребенок! Как гром среди ясного неба. И что ей теперь делать?

– Доктор! – окликнула Виктория врача, уже дошедшего до выхода из палаты.

– Да?

– Как долго мне нужно здесь находиться?

– Если все показатели окажутся в норме, то завтра днем сможете покинуть больницу. Отдыхайте.

С этими словами он ушел, оставив Викторию наедине со своими мыслями и посапывавшей поблизости соседкой.

«Как я могла не знать, что беременна? – подумала девушка, – это какой идиоткой нужно быть, чтобы не заметить такого?! И что мне теперь делать? Боже, как такое вообще могло случиться именно сейчас?».

Страх окутал все тело девушки и ее начала бить мелкая дрожь. Натянув одеяло до подбородка, она легла на бок и поджала колени к животу. Ей стало страшно и одиноко, как никогда в жизни. Виктория всегда любила детей, но никогда не задумывалась о том, чтобы завести своих. Да и куда ей сейчас ребенок? Без работы, без какого-либо плана на будущее, без мужа. Справится ли она? Вряд ли. Конечно, ее родители всегда придут на помощь, но стоит ли взваливать на них такую ответственность и бремя?

– Ох… – тихо вздохнула Виктория и закрыла глаза, решив, что лучшее, что она сейчас может сделать, это попытаться заснуть, а о проблемах она подумает чуть позже, когда первая волна шока спадет.

Девушка заснула на удивление крепко, словно провалилась в темную бездну, где ей было хорошо и уютно. Она не видела никаких четких и ярких снов, лишь размытые образы приходили к ней и тут же покидали Вику. Однако сквозь неясные сновидения к ней вдруг вернулось воспоминание о женщине, чье доброе лицо она видела в ту страшную ночь. Виктория вспомнила, как та держалась за живот и шептала ей, что все будет хорошо и теперь у нее есть сила, способная побороть любое зло, вставшее у нее на пути. Слезы сами собой побежали из глаз Вики, делая ее подушку влажной. Уже во сне она поняла, где видела эту женщину раньше: ее фотографии стояли на полке над камином в доме у Эвана. Женщина являлась матерью Брюса и в видениях Виктории выглядела точно так, как на старых снимках.

Девушка резко проснулась и почувствовала, что ее лицо мокрое от слез. Сердце билось быстро, а от понимания того, что она только что вспомнила, у нее слегка закружилась голова, хотя до Вики тут же дошло, что, возможно, ее физические недомогания все же больше связаны с беременностью, нежели с потусторонними силами.

– Проснулась? – спросил ее такой знакомый и когда-то столь любимый голос.

Виктория обернулась и увидела, что рядом с ее больничной койкой сидел Брюс. Он выглядел очень усталым и осунувшимся, но тем не менее его глаза смотрели на девушку с любовью, а губы тронула легкая улыбка.

– Виктория, я так рад, что с тобой все в порядке, – сказал он и тут же захотел взять ее за руку, но девушка отдернула руку и испуганно посмотрела на него.

– Что такое? – удивился мужчина.

«Неужели он не помнит, как пытался задушить меня?» – подумала про себя Виктория, силясь разобрать в его лице хоть каплю лицемерия и лжи, но видела лишь усталость и тревогу.

– Я… я просто еще не до конца пришла в себя, – ответила она.

– Понимаю, – сказал мужчина и смолк.

– Мне очень жаль твоего отца, – нарушила молчание Виктория, – он был хорошим человеком.

Брюс кивнул и слегка побледнел, от чего жилки на его висках показались темно-синими, а не голубыми, как обычно.

– Спасибо. Я не раз пытался объяснить ему, что с выпивкой нужно завязывать. Но ты же знаешь этого упрямого шотландца! Всегда делал все так, как считал нужным. Врачи сказали, что даже поступи он к ним раньше, вряд ли они смогли бы помочь ему. Или же они просто хотят меня успокоить.

– Соболезную.

– Похороны завтра рано утром, так что я не смогу навестить тебя с утра. Надеюсь, это ничего?

– Не говори ерунды. Это я должна извиняться, что не смогу проститься с ним. Врач сообщил, что сможет выписать меня только завтра днем и то, если все показатели окажутся в норме.

– Это было бы замечательно. После похорон состоятся поминки в доме отца. Приедут соседи, друзья, родственники. Думаю, что лучше я заберу тебя после всего этого. Не к чему тебе сейчас лишние переживания.

– Но я… – Вика замялась. Она хотела сказать «хочу быть с тобой и поддержать тебя», но тут очередная волна недоверия накрыла ее с головой, и Вика решила промолчать.

– Все хорошо, лучше береги себя и… ребенка.

Виктория беспомощно улыбнулась. На какое-то мгновение она забыла, что беременна, и упоминание о ребенке пронзило ее, как стрела.

– Вики, – обратился к ней Брюс, – могу я спросить…эммм… почему ты не говорила мне, что беременна?

– Я и сама не знала, – простодушно ответила Виктория, но по слегка нахмурившимся бровям мужчины поняла, что он не слишком поверил ее словам.

– О том, что я в положении мне сегодня сказал врач, и я сама до сих пор в шоке. Я никак не планировала становиться матерью сейчас. Врач сказал, что еще есть время, чтобы сделать…ну…чтобы избавиться от ребенка.

И без того бледный Брюс сделался еще белее. Сглотнув, он внимательно посмотрел на Вику.

– И ты… ты хочешь сделать аборт? – спросил он.

– Я не знаю, чего хочу. Честно.

В палате воцарилось молчание. Слышалось только тяжелое дыхание соседки Виктории и тиканье часов на стене. Вике хотелось спросить, что сам Брюс думал о событиях той ночи и как объяснил бы свое поведение.

– Зачем ты тогда поехал в Шотландию? Почему не отвечал на мои звонки? – наконец задала вопросы девушка.

– Не знаю. Все как в тумане. Вся та ночь, когда скончался отец, как сон, который я с трудом могу вспомнить. Мы вроде как поссорились, и я просто сел в машину и поехал вперед. Знаю, что делал остановки и даже ночевал в мотеле, недалеко от Ливерпуля: выписка кредитной карты это подтверждает, но сам я толком ничего не помню. Потом я очутился в доме у отца. Понятия не имею, зачем мне понадобилось туда ехать. Может, почувствовал что-то неладное? Твоих телефонных звонков я не слышал. Наверное, я до этого отключил звук на мобильном, а потом уже и не смотрел на экран. Телефон так и остался лежать в бардачке моей машины, откуда я его достал, только когда меня выписали из больницы.

Брюс замолк, а взгляд его затуманился, словно он заново переживал недавние события.

– Потом я только помню, как нашел отца в спальне, лежавшим на полу. Видимо, я потерял сознание. Совсем как девчонка! Со мной раньше такого никогда не случилось. И потом пришла ты. Я помню, как мы спускались по лестнице: я нес отца на руках, а ты шла рядом. А дальше… снова провал. Вроде бы мы добрались до гостиной, где мне снова стало плохо. Но я совсем не помню, как и почему мы оказались на улице. Врач сообщил мне, что я лежал под тем старым деревом. Помнишь, мы там…были однажды, еще до Рождества?

Вика кивнула.

– Больше ни ничего не вспоминается? – спросила она, думая, стоит ли рассказывать ему свою версию. Вика вдруг начала сомневаться в себе. Что, если она все это придумала? Вдруг у нее помутился рассудок из-за стресса, болезни или из-за беременности? Она слышала, что такое иногда случалось с женщинами в положении, а иногда и после родов. Гормоны способны вытворять странные штуки.

Брюс покачал головой.

– Нет. А ты? Расскажи, что случилось тогда.

– Я… я сама все плохо помню. Я заболела и приехала в Шотландию с температурой. Мне жутко не здоровилось и боюсь, что часть моих воспоминаний – это просто бред, вызванный жаром и слабостью.

– О чем ты?

– Не столь важно.

– Но как мы оказались под тем деревом? Мне сказали, что ты тоже пришла оттуда.

– Ты сам меня повел туда, не смотря на мои протесты и попытки вернуть тебя к машине.

– Я? – искренне удивился Брюс, – я не помню ничего такого.

– Ты был не в себе.

– В каком смысле?

– Ты странно вел себя, несколько… эмм… агрессивно и говорил бессвязные вещи.

Брюс поменялся в лице. Он посмотрел на Викторию в ужасе, широко отрытыми глазами. Его до того бледные и впалые щеки залил ярко-красный румянец.

– Я не сделал тебе больно? Или еще чего-то такого?

Вика медленно повела головой из стороны в сторону, не переставая при этом смотреть прямо в глаза мужчине. Ей не верилось, что он ничего не помнил с той ночи, но судя по его растерянному взгляду, он все же говорил правду.

– Боже, Виктория, прости меня! Я честно не знаю, что тогда со мной произошло и что я делал. Но если я каким-то образом обидел тебя или сделал что-то плохое, то прости, пожалуйста.

Девушка тяжело вздохнула.

– Брюс, я сама не знаю, что тогда произошло. Думаю, что сейчас это неважно. Главное, что мы оба целы. И мне очень жаль, что так вышло с твоим отцом.

– Брось, это было в какой-то степени предсказуемо, – ответил мужчина и попытался улыбнуться, но улыбка вышла несколько кривой и грустной, – как ты сейчас себя чувствуешь? – решил сменить тему мужчина.

– Нормально, если учесть все обстоятельства. Правда, я все еще не пришла в себя от новостей о ребенке, – сказала правду Виктория.

– Что ж, наверное, об этом стоит поговорить, когда ты выйдешь отсюда.

– Но, что ты сам думаешь?

– В смысле? О том, что ты ждешь ребенка?

– Да.

Впервые за весь разговор лицо Брюса расслабилось, а суровые морщинки на лбу и возле губ разгладились.

– Я бы хотел, чтобы у нас появился ребенок.

– Но мы так мало знаем друг друга!

– Это не важно. Для меня не важно. Я уже люблю этого ребенка.

– Не знаю, Брюс, нужно хорошенько подумать. Не уверена, что я готова к этому.

Мужчина вздохнул.

– Какое бы решение ты ни приняла, я поддержу тебя.

Их беседу прервала медсестра, зашедшая в палату.

– Думаю, что на сегодня хватит разговоров, – сообщила она Брюсу и Виктории, – завтра сможете продолжить.

– Я надеюсь, что завтра меня уже выпишут, – высказала свое предположение Виктория, но сестра лишь ответила ей улыбкой.

– Что ж, я пойду. Нужно еще подготовиться к поминкам. Береги себя, дорогая.

Брюс наклонился, чтобы поцеловать Викторию и легонько коснулся ее губ, словно боясь причинить ей боль или неудобство.

Даже после его ухода, Виктория все еще ощущала этот легкий, почти невесомый поцелуй на своих губах. Ей стало по-настоящему страшно от одной мысли, что все ее воспоминания могут оказаться бредом сумасшедшего человека. Она попыталась вспомнить, страдал ли кто из ее родственников психическими расстройствами, но не смогла припомнить никого с таким недугом. «Что ж, кто-то всегда становится первым», – предположила девушка и тут же подумала о том, что так и не позвонила родителям.

Вызвав в палату сестру, она спросила о том, можно ли воспользоваться телефоном и сообщить родителям, что с ней все в порядке.

– А ваш молодой человек не связался с ними? – удивилась женщина.

– Не думаю. Они ведь не говорят по-английски. Что он мог им сказать? У меня был мобильный телефон, но я понятия не имею, где он сейчас.

– К нам вы поступили без него. Что ж, погодите минутку, я принесу наш телефон.

– Спасибо! – с благодарностью ответила Виктория.

Хоть она и помнила номер телефона родителей наизусть, руки ее дрожали, когда она набирала номер и несколько раз она промахнулась, нажав не ту цифру. Она решила пока что ничего не говорить им о ребенке, ведь, возможно, он никогда и не родится.

– Алло, мам? Привет, это я! – сказала Виктория, услышав родной голос на том конце трубки. Слезы радости выступили у нее на глазах, а на сердце сразу же стало легче.

– Милая! Господи! Почему ты не звонила нам? Твой телефон отключён вот уже несколько дней. Мы с папой так волновались. Что случилось?

По маминому голосу Виктория поняла, что та взвинчена и испугана не на шутку, поэтому девушка решила упустить все страшные детали и изложить случившееся так кратко и просто, как это возможно.

– Мам, прости. Дело в том, что я сильно заболела и к тому же у Брюса умер отец, и я совсем забыла о Новом Годе и поздравлениях.

– Ох, мне жаль, Вика. Как ты себя сейчас чувствуешь? И что там произошло?

– Мне уже лучше, просто подхватила грипп, но из-за стресса он проходил гораздо тяжелее, чем обычно. А с отцом Брюса случился несчастный случай.

– Передай наши соболезнования. А мы уже столько страшных версий того, что могло произойти, перебрали.

– Знаю, мам. Вы это умеете.

– Когда ты думаешь вернуться?

– Я не знаю. Сейчас Брюс занимается организацией похорон и поминок. Думаю, как только все утрясется здесь, то я приеду домой. Мне неловко оставлять его сейчас одного.

– Конечно, это можно понять.

– Ладно, я завтра позвоню или напишу.

– Да, но если у вас там полно дел, то не спеши. Я знаю, какого это, когда кто-то умирает. Напиши или позвони, когда все более-менее наладится.

– Хорошо.

– И спасибо, что позвонила нам: как с сердца камень. Не болей там! Всего тебе наилучшего!

– Пока, мам.

Виктория отдала телефон медсестре, после чего, повернувшись на бок, закрыла глаза. Она чувствовала странную усталость во всем теле и сонливость. Возможно, так сказывались последствия болезни или же медикаменты, которые поступали к ней в кровь через капельницу, а может быть, беременность. В любом случае думать ей сейчас совсем не хотелось, а решение о ребенке могло подождать несколько дней. В конец концов, в первую очередь ей нужно выйти из больницы и попробовать осознать все случившееся.

Глава 18.

Вику выписали на следующий день, чему она оказалась бесконечно рада. От ее одежды остались только лохмотья, поэтому переодеться она не могла и ждала Брюса, обещавшего привезти ей новую одежду и забрать из больницы сразу после похорон. Это значило, что он не сможет присутствовать на начале поминок, но никто не стал бы винить его за это. Соседка Френсис МакГрегор согласилась помочь ему в организации стола, а также присмотреть за гостями и родственниками, решившими почтить память Эвана Бухана и приехать на похороны старика.

Вика сидела в коридоре, так как находиться в палате ей уже просто надоело, когда Брюс вышел из лифта. Увидев мужчину, она не сразу узнала его. Он выглядел лет на десять старше своего возврата, а черный костюм делал его еще более бледным и осунувшимся.

– Ты как? – встав, спросила девушка.

– Вроде бы ничего. А ты как?

– Нормально.

– Вот, здесь одежда. Надеюсь, что размер подойдет. Я просто заехал в ближайший магазин и взял первое, что нашел, поэтому не обижайся если что.

– Спасибо большое. Я мигом.

Забрав одежду, девушка отправилась в туалет, чтобы переодеться. Брюс купил ей теплые брюки, свитер, белье, носки, а также полусапожки, теплую куртку, шарф, шапку и перчатки. Все это оказалось таким теплым, что, одевшись, девушка тут же почувствовала, что начинает потеть.

– Спасибо, с размером проблем не возникло, но мне уже жарко, – сказала она Брюсу, когда они шли по коридору к выходу из больницы.

– Последнее, что тебе сейчас нужно – это вновь заболеть. Ты должна беречь себя и… В общем, я подумал, что чем теплее, тем лучше.

По всей видимости, Брюс решил избегать темы ребенка, пока Виктория точно не определится с решением. Ему не хотелось давать себе ложную надежду на то, что он мог бы стать отцом. Виктория это прекрасно поняла и также не стала акцентировать внимание на своей беременности.

– Как все прошло? – спросила она, чтобы сменить тему.

– Неплохо, насколько это возможно в отношении похорон. Сейчас Френсис занимается поминками.

– Френсис?

– Да, соседка Эвана. Помнишь ту рождественскую ель? Боже, конечно, помнишь, она ведь до сих пор стоит в гостиной. Я ее у Френсис МакГрегор купил.

– Ясно. Такое ощущение, что все это произошло лет сто назад. Елка, Рождество. Даже не верится!

– Да, ты права. Садись, – Брюс открыл дверь автомобиля и помог Виктории, закутанной, как на Северном полюсе, забраться в него.

– В доме полно гостей, но ты не обязана ни с кем общаться. Все равно они покинут дом примерно к шести вечера, – сказал Брюс, когда они уже выехали на дорогу, уносившую их прочь от больницы.

– Я не против того, чтобы присутствовать на поминках. Не переживай. Но как ты меня представишь?

– Как? Как свою девушку, разумеется.

– Хорошо. Надеюсь, их не шокирует, что я русская.

– Милая, все в шоке от смерти Эвана, на твое происхождение никто и внимания не обратит. Поверь и даже не переживай из-за таких глупостей.

Брюс был прав, но Виктория все равно чувствовала себя не в своей тарелке, когда вокруг нее находились одни британцы или шотландцы. В Лондоне и Стратфорде на Эйвоне, где всегда полно иностранцев и туристов, она этого не ощущала, но здесь, в горной Шотландии, казалась самой себе белой вороной.

Ее также несколько настораживало возвращение в дом Эвана, ведь она сама еще точно не знала, что почувствует, оказавшись там вновь. В доме, где всего несколько дней назад столкнулась с чем-то, что не могла объяснить. Вдруг тот призрак или темная сила все еще там? Что, если ее вновь поджидает опасность и, возможно, смерть? Не взирая на то, что Вика никак не могла свыкнуться с мыслью о ребенке, подсознательно она не хотела причинять ему вред и поэтому немного боялась вернуться в дом, но Брюсу об этом не сказала.

«В любом случае там же много людей. Ничего не должно произойти», – успокаивала себя Вика, стараясь не думать о том, что может случиться, когда дом опустеет и она и Брюс останутся одни. «Я, наверное, сумасшедшая раз снова решила поехать туда», – пришла к выводу Виктория и уставилась безразличным взглядом в окно автомобиля.

Но помимо страха она ощущала и некую тягу, словно дом манил ее. Девушка хотела разобраться в том, что же произошло на самом деле и, возможно, пребывание в доме могло дать ей ответы на некоторые вопросы.

– Брюс, давай сначала сходим к тому дереву, под которым тебя нашли? – попросила Виктория, когда они свернули к дому.

– Зачем? – удивился мужчина.

– Не знаю. Хочу кое-что понять.

– О чем ты?

– Не спрашивай. Я сама могу дойти до него, а потом вернуться к тебе. Мне просто нужно взглянуть на это место.

– Хорошо, но сходим мы туда вместе. Гости могут подождать.

Возле дома Эвана стояло, как минимум, десять автомобилей и найти место для парковки оказалось не так-то просто. В итоге Брюс оставил машину на газоне возле дома. Все равно больше никто не станет ругать его за помятую траву на лужайке. От этой мысли Брюсу стало не по себе. Он так и не мог свыкнуться с тем, что Эвана больше нет. Теперь у него никого больше не осталось, кроме Виктории. Чувства одиночества и отчаяния захлестнули его, но он постарался придать своему лицу нейтральное, ничего не выражающее выражение, чтобы никто не догадался, как страшно и худо ему на самом деле.

– Ты и в правду хочешь пойти туда? – спросил Брюс, после того, как помог Вике выбраться из машины.

– Да, если ты не против.

– Нет. Просто это несколько странно. Ну, пойдем.

Взяв девушку за руку, он повел ее к саду, за которым начиналась тропинка, тянувшаяся как раз до того старого дуба.

Стоило Виктории выйти из теплого салона автомобиля, как ее начала бить сильная дрожь. Она не могла понять, связано ли это с холодом, ее здоровьем или же страхом, который поселился где-то внизу живота. Пока они шли по мокрой от дождя и растаявшего снега траве, Вика не переставала оглядываться по сторонам, словно ища глазами ту черную фигуру, но ничего необычного не видела и не ощущала. Сейчас ей казалось, что она и вправду тронулась умом и все произошедшее – плод ее богатого и, вероятно, больного воображения.

Ни в силуэте самого дома, ни в узкой дорожке, ни даже в очертаниях старого дуба, к которому они приближались, она не видела ничего ужасного или устрашающего. Все казалось ей мирным и весьма обыденным.

– Вот мы и пришли, – сказал Брюс, остановившись недалеко от дерева и посмотрев на Викторию.

Девушка думала, что сейчас на нее снова нахлынет одно из видений или же Брюс вдруг вновь превратится в злого полковника Бэйли, но ничего из этого не произошло. Разве что пошел моросящий, холодный дождь, отчего Брюс поежился.

– Позволь, – попросила Виктория и высвободила свою руку из руки Брюса.

Она отошла от мужчины на несколько шагов и вплотную приблизилась к дереву. «Мне не могло все это привидеться», – думала она, прикоснувшись к влажной и холодной коре дерева.

– Что ты делаешь? – спросил удивленный Брюс, но девушка не ответила.

Она решила обойти дерево по кругу и на половине остановилась.

– Брюс, ты знаешь, что это значит? – спросила Вика.