Загадка шотландского браслета

– Почти пришли! Скоро, моя дорогая, очень скоро! – громко сказал Брюс и раскатисто рассмеялся, как не смеялся еще никогда при ней.

– Куда мы идем? – решила еще раз спросить Виктория и на всякий случай приготовилась к возможному удару, но его не последовало. Вместо этого Брюс остановился и повернулся к ней лицом.

Увидев его бешеный, горящий взгляд, девушка испугалась и слегка отодвинулась от мужчины, не в силах понять, что с ним происходит.

– Туда, где все началось, красавица, – с этими словами он подошел к девушке и притянул ее к себе за талию, – Беатрис, как долго я ждал этой встречи, и, вот, через столько лет она все же произошла.

Прижавшись губами к губам ничего не понимавшей Виктории, Брюс попытался поцеловать ее, но девушка начала сопротивляться. Это был не Брюс! Не ее Брюс!

– Ты… ты – это он? – в ужасе спросила она, догадавшись, что могло случиться, – ты завладел телом моего Брюса?

Мужчина рассмеялся и весело посмотрел на Вику.

– Ну, наконец-то ты, милая, поняла! Брюса твоего больше нет! Последнему ублюдку Беатрис пришел конец. Как же хорошо, что этот идиот подарил браслет именно тебе, чем и пробудил меня к жизни. Видишь ли, между нами всеми есть связь, которой ты так и не увидела. Вы оба выпустили джина из бутылки, влюбившись друг в друга, не осознавая, кем являетесь на самом деле.

– Но, ведь Брюс – это и твой потомок! Ведь ребенок Беатрис – был твой! Ты убьешь своего последнего живого родственника, – закричала Виктория.

Лицо Брюса перекосилось от ярости, он уже замахнулся, чтобы ударить девушку, но остановился и, развернувшись, бросил сжатые до этого в кулаке ключи от автомобиля куда-то далеко в поле, после чего просто продолжил идти дальше. Найти ключи теперь не представлялось возможным и сердце Виктории еще больше упало от этой мысли.

– Это не имеет значения. Ничто уже не имеет значения. Я должен избавиться от всего, что осталось от нее. А тебя, моя кроха, заберу с собой, чтобы мне было с кем коротать вечность! – сказал Брюс, не оборачиваясь.

Виктория еще раз осмотрелась, силясь понять, где они находились и, увидев впереди темный силуэт старого раскидистого дуба, поняла, что они подошли к месту, где еще недавно она и Брюс придавались любви. К тому самому дереву, где Беатрис и Виктор лежали рядом, и где они вырезали инициалы своих имен, до сих пор белевшие на темной и шершавой коре дерева.

«Это какой-то бред! Я ведь не верю во все эти байки о призраках! Это же чушь полная! – вдруг подумала Виктория, не желая доверять собственным чувствам и глазам, – Он просто спятил! Брюс сошел с ума! Накинулся на своего отца, а сейчас и меня хочет убить. Возможно, окурил меня наркотиками, чтобы вызывать галлюцинации о прошлом и том черном существе. Вика, ты же умный человек с рациональным складом ума к тому же атеист! Включи же свой мозг и действуй!».

Решив взять ситуацию под контроль и забыть на какое-то время о странных обстоятельствах и том, что ей недавно удалось пережить, Вика, набравшись смелости, решила подыграть Брюсу или тому, кем он себя возомнил.

– Но, постой, мы же можем быть счастливы вместе. Ты и я! Как ты и хотел! – как можно ласковее обратилась Виктория к Брюсу.

Мужчина остановился и оглянулся на девушку. Его недоуменный взгляд явно говорил о том, что у Вики появился шанс.

– Ты ведь так желал, чтобы я осталась в Англии и жила с тобой. Я согласна. А почему нет? Мне нравится здесь, и ты… – девушка сделала шаг на встречу к Брюсу, – ты – тот, кого я всегда искала.

Виктория потянулась к мужчине и нежно поцеловала его в губы, показавшиеся ей холодными и твердыми, как камень. Рука Брюса слегка расслабилась и боль в зажатом до этого запястье девушки тут же уменьшилась.

– Наша встреча произошла не с проста, и ты вернул мне те воспоминания, о которых я забыла. Сейчас мы оба здесь и судьба дает нам второй шанс. Не стоит отвергать его.

Мужчина продолжал молчать и тупо смотрел на Викторию, старавшуюся изо всех сил выглядеть как можно более искренней и неиспуганной.

– Я выйду за тебя замуж и останусь навсегда с тобой и в печали, и в радости, и в богатстве и бедности…

– Да-да… пока смерть не разлучит нас. Но, Беатрис, она нас уже разлучила! Я уже мертв! Это тело даст мне жизни на несколько дней, а потом я вновь покину его и… тебя.

– Но почему?

– Ты сама наложила на меня заклятье, я не могу ни уйти из этого мира, ни остаться в нем.

– Но, если я наложила, то смогу и снять. Просто нужно узнать, как. Уверена, что смогу что-нибудь придумать.

– Боюсь, что нет, моя милая. На этот раз я удостоверюсь, что ты уйдешь первая.

«Черт, не особо у меня получается», – подумала Виктория и вновь почувствовала, как мужчина крепко взял ее за руку и повел вперед к старому дереву, ветви которого при порыве ветра издавали скрипы, напоминавшие человеческие крики и стенания.

– Вот мы и здесь, – сказал Брюс, остановившись под деревом.

Виктория молча смотрела на голые ветки дуба и могла только гадать, что собирался делать с ней мужчина. Если это всего лишь соитие, то черт с ним, она переживет это и потом, если он ее отпустит, просто вычеркнет это воспоминание из своей жизни, но если он задумал убить ее, то дела плохи. Она думала ударить Брюса и, если он ослабит хватку, попытаться сбежать от него, но рука с браслетом на ней почти что онемела от боли. Виктория и так еле управляла ей, что уж говорить об ударе. Она бы просто не смогла его осуществить, к тому же убежать с такой слабостью по топкой и вязкой земле оказалось бы непросто. И, как назло, сильный кашель начал сотрясать тело девушки, от чего она согнулась чуть ли не пополам.

«Этого не должно было произойти со мной! – думала Виктория, – Из всех иностранцев мне попался псих, если не маньяк».

Брюс тем временем одной рукой расстегнул пряжку ремня и вытащил его из брюк.

– Иди сюда, красавица, – сказал он, – теперь-то ты ответишь за все.

Виктория в ужасе отшатнулась. Она смотрела на лицо Брюса, но вместо его глаз в глазницах мужчины горели красные огни. Как от потухавших углей костра, от них исходило красно-оранжевое зловещее сияние и, как показалось девушке, глаза жаждали крови, что смогла бы потушить их огонь.

– Нет, Брюс, пожалуйста, не делай этого! – взмолилась Виктория.

– Твоего Брюса тут нет! – сказал мужчина и, крепко сжав ремень в одной руке, подтянул девушку к себе, – что ж приятно было вновь увидеться, дорогая, жаль, что при таких обстоятельствах.

Злая ухмылка перекосила лицо мужчины, что сделало его еще более похожим на покойного полковника Бэйли, увиденного Викторией в воспоминаниях Беатрис. Мужчина ловко накинул ремень на горло девушки и, наконец отпустив ее руку, начал медленно стягивать его, желая продлить агонию Вики на как можно более долгий срок.

Лишившись воздуха, девушка рухнула на колени и тут же схватилась плохо слушавшимися руками за горло. Она пыталась просунуть непослушные пальцы под ремень и таким образом задержать удушение, но у нее мало что получалось. Брюс возвышался над ней, как скала. Его бесстрастное лицо вновь стало невероятно бледным, или же девушке это всего лишь показалось и лунный свет придал ему такой вид.

Тем не менее ей вдруг послышалось, что с губ мужчины сорвался стон: «Вик…»

Выпученными, как у рыбы, глазами, пытаясь сделать вдох, Виктория также силилась понять, слышалось ли ей или же из приоткрытого рта мужчины и вправду доносился звук.

– Вик… – вновь услышала она, но все ее силы уходили на борьбу с ремнем за глоток воздуха, и вскоре она уже перестала придавать значение всему остальному.

– Вик… я не могу… сопротивляться… ему… – еле слышно выдавил из себя Брюс, – прости…

Но эти слова остались неуслышанными Викторией, начавшей проваливаться в небытие. В глазах потемнело, в ушах стоял звон, а ощущение собственного тела вдруг куда-то пропало. Ватные руки сделались и вовсе неуправляемыми и вскоре опустились. Лишь гулкий ритм сердца отдавался у нее в ушах и висках, тогда как все остальное попросту перестало существовать.

«Это просто сон… – подумала Виктория и сама удивилась четкости своих мыслей, – это все не по-настоящему». Перед ее мысленным взором пронеслись некоторые воспоминания из ее собственной жизни: ласковое лицо матери, добрая улыбка отца, ее первый день в школе, первая любовь в университете, голубые, как озера, глаза Кирилла. Все это было так давно, словно в другой жизни. Дорогие ей люди, места, где она побывала, ощущения, которые довелось пережить казались сном. Все это вдруг завертелось, закружилось, унося девушку с собой, но ярче всех неожиданно выступило лицо женщины, показавшейся Виктории знакомой. Она вроде бы знала ее, но не могла вспомнить где и при каких обстоятельствах встретилась с ней. Женщина смотрела на Вику и улыбалась. От ее улыбки на душе у Виктории сделалось хорошо и спокойно. Темные глаза с сеточкой морщин под ними с любовью глядели на Вику, а рот приоткрылся в улыбке. Женщина засмеялась и приложила руку к своему животу, словно он у нее заболел, но при этом лицо ее оставалось счастливым. Губы ее зашевелились, но Вика не могла разобрать слов, как ни старалась. Вдруг краски начали блекнуть, размывая лицо женщины и унося с собой все воспоминания Виктории, стирая их, словно тех никогда и не существовало. Последнее, что увидела девушка, это губы женщины, продолжавшей говорить что-то. Поняв наконец, что она все это время силилась сообщить, Виктория резко открыла глаза.

Она продолжала стоять на коленях, но руки ее уже опустились, и она вовсе перестала сопротивляться удушению. Ремень все также стягивал ее горло и еще чуть-чуть и попросту сломал бы шею, но руки девушки, словно по волшебству, поднялись и ухватились за руки Брюса, от чего мужчина удивленно посмотрел на Вику, которую уже считал почти что мертвой.

Виктория бросила бешеный взгляд на мужчину и с силой вцепилась в его запястья, впиваясь ногтями в самую кожу. Рука с браслетом начала пульсировать, кровь в ней побежала быстрее, от чего девушке стало жарко, не смотря на холод и промозглость ночи. Яркие камни начали издавать слабое свечение, как если бы оказались подсвечены чем-то изнутри. Словно алые капли крови они начали багроветь и становиться все ярче, наполняя браслет и руки девушки жизнью и небывалой силой.

Увидев, что происходит, мужчина ослабил хватку и Виктория смогла сделать вдох, обжегший ее горло и наполнивший легкие долгожданным воздухом. Она не могла сказать ни слова, так как в горле у нее пересохло и жгло огнем, но тем не менее она продолжала смотреть прямо в глаза Брюсу, и ее взгляд говорил громче, чем слова. Она знала, что сильнее его. Знала, что ему не победить, и знала, что в ее руках сейчас сосредоточена вся сила, что хранили потомки Беатрис.

«Тебе конец, ничтожество», – говорил взгляд девушки, и мужчина, отпустив ремень, попытался разнять руки Виктории, державшие его, как кандалы, но у него ничего не вышло.

Его собственные руки начали гореть огнем, исходившим, казалось, из переливавшего всеми оттенками красного браслета. Пламя медленно проникало к нему в тело, нагревало кровь, и она горячим потоком неслась прямо к нему в сердце, обжигая и жаля его.

– Нет… – сказал он, в ужасе глядя, как Виктория встает с колен и, смотря прямо ему в глаза, приближается к нему.

Они вместе сделали пару синхронных шагов назад, и он уперся спиной в ствол дерева. Дальше бежать некуда: мужчина оказался в ловушке. Колдунья вновь одолевала его, снова он не в силах сопротивляться ее чарам.

– Пощади, – прошептал Брюс, но Виктория не услышала его. Перед собой она видела лицо Рэндольфа Бэйли. Бледное, без шрамов, лицо измученного человека. В нем не осталось больше зла, только скорбь, и Виктория чувствовала это, как и то, что она в силах даровать ему долгожданную свободу. В ней не было злости на него, а лишь жалость и боль.

Но гранаты и рубины в браслете начинали меркнуть. Их свет больше не обжигал ни ее, ни его. Вика разжала руки и отпустила запястья мужчины. Тот, не в силах больше стоять на ногах, упал, схватившись за сердце. В груди у Брюса жгло, как никогда раньше, слово целый рой ос жалил его в самое сердце. Дышать стало больно, а пред глазами поплыли разноцветные круги. Мужчина закрыл глаза и, стиснув зубы, молча терпел боль, начавшую потихоньку отступать. Из его ушей, глаз, рта и носа сочилась кровь, темнее, чем обычная, почти черная. Густым, вязким потоком она уходила прямо в землю, в корни старого раскидистого дуба, под которым он в детстве так любил греться на солнышке.

Обессилевшая Виктория тоже опустилась на колени. Глаза ее закрылись, и она тяжело задышала. Ей сделалось жарко и холодно одновременно, но какое-то небывалое чувство легкости странным образом наполнило ее тело. Боль в правом запястье отступила, и застежка браслета открылась сама по себе. Изящное украшение соскользнуло с руки девушки и упало на мокрую от дождя землю. Белесого цвета серебро и прекрасного гранения камни начинала покрывать грязь и старинное изделие уже не казалось столь красивым, а выглядело скорее потускневшим и каким-то… мертвым.

Вика легла на холодную мокрую землю рядом с Брюсом, положив свою голову мужчине на грудь. «Раз – два…раз-два» услышала она медленный ритм его сердца, и это успокоило девушку. Ей резко захотелось спать, и она с невероятной легкостью представила себя дома, в родной постели, под теплым одеялом. Холод стал отступать и сильная дрожь унялась. «На подушке мягко, а в привычной кровати уютно. И пусть за окном барабанит дождь. Какая мне разница? – думала Вика, – Я ведь дома в тепле и комфорте. Можно немного поспать и набраться сил, а о завтра, если оно когда-нибудь наступит, беспокоиться пока не стоит. На то оно и завтра, а пока лишь отдых и долгожданный сон».

Глава 17.

Дискомфорт в животе выдернул Викторию изо сна. Ей казалось, что ее живот пронзили ножом, но, конечно, ничего подобного не произошло. Веки девушки сделались тяжелыми и опухшими, отчего ей стало тяжело фокусировать взгляд. Она отлично помнила, что произошло, но события ночи казались ей сейчас какими-то сюрреалистичными.

– Брюс… – хрипло прошептала Виктория, увидев мужчину, лежавшего рядом с ней.

Все лицо мужчины было в крови, словно кто-то нанес ему серьезный удар, но раны Виктория не заметила.

«Нужно встать и идти за помощью», – подумала девушка, но слабость и боль оказались сильнее ее, и все, что ей удалось, так это сесть и опереться спиной о ствол дуба. Просидев несколько минут под деревом, не шевелясь, девушка вновь открыла глаза и огляделась по сторонам. Она не могла сказать с уверенностью, но ей показалось, что возле дома отца Брюса засверкали огни. Стена из дождя мешала ей разглядеть, что точно там происходило, но она надеялась, что это не ее воображение, а свет фар автомобилей.

«Значит, Джимми, все же привел помощь», – облегченно вздохнула девушка, но тут же поняла, что здесь, под деревом, подмога к ним вряд ли подоспеет быстро. Никто не станет сразу искать их тут, а потерянное время может обернуться трагедией для нее и Брюса. Набрав воздуха в легкие, она попыталась крикнуть и дать знать о себе, но с ее губ сорвался только тихий стон, который никто не услышал. Виктория попробовала еще раз, но ничего не вышло. Она оказалась слишком слаба, да и голос куда-то пропал, вероятно, после удушения.

Оставалось либо ждать, либо все же встать и идти к дому. Понимая, что это ее шанс, Вика встала, держась одной рукой за ствол дерева, а второй за живот. Ее сильно шатало и мутило от боли, но она все же сделала первый шаг, затем второй. Ступала она медленно и осторожно, боясь поскользнуться на мокрой земле и упасть, после чего уже вряд ли встала бы без посторонней помощи. Робко она пошла вперед, смотря только себе под ноги. В голове крутилась глупая детская считалочка, услышанная ею в детстве. Виктория сама не могла понять, откуда она вдруг взялась, но решила, что лучше уж повторять детские стишки, нежели думать о боли и предстоящем, отнюдь не столь коротком, пути.

Девушка остановилась лишь однажды, на пол пути до дома. Она подняла голову и посмотрела в правильном ли направлении двигалась и сколько ей еще идти. Несколько приободрившись, стиснув зубы, она продолжила путь вперед. Когда до задней двери дома оставались считанные шаги, она услышала вой сирены скорой. На сердце у нее сразу стало легче, ведь Вика надеялась, что врачи обязательно окажут помощь Эвану и спасут его. О том, что ей также необходима срочная госпитализации она даже не думала, полагая, что теплый чай и пара таблеток парацетамола сделают свое дело. Неожиданно луч света осветил размытую и скользкую дорожку перед ней, а также и саму Вику.

– Мисс, с вами все в порядке? – услышала Виктория мужской голос. Девушка подняла руки, чтобы защитить глаза от света, и разглядела несколько силуэтов, подбегавших к ней.

– Скорее, в машину ее и в больницу, – сказал кто-то рядом с ней.

– Там… – прохрипела Вика, пытаясь сообщить им о Брюсе, – под дер…

– Все хорошо. Не переживайте. Мы позаботимся о вас. Носилки сюда, быстрее!

Чужой голос не хотел слушать ее тихие хрипы. Все, чего желали эти люди – это побыстрее оказать ей медицинскую помощь. «Но как же Брюс? Как они узнают о нем?», – думала Вика, когда ее негнущееся тело уложили на носилки, накрыли одеялом и отнесли в машину скорой помощи. Девушка беспомощно озиралась по сторонам, пытаясь сообщить хоть кому-то об оставшемся под старым дубом мужчине, но все только суетились вокруг нее и других носилок, по всей видимости, с Эваном, которые грузили в другой автомобиль скорой.

В стороне Виктория заметила Джимми с несколькими незнакомыми ею людьми, вероятно, соседями Эвана. Все они испуганно смотрели на Вику.

– Джимми… – просипела Виктория и на нее наконец-то обратила внимание медсестра, занятая до этого капельницей.

– Да, ваш друг вызвал скорую. Можете поблагодарить его за это потом.

– Позовите… – простонала Виктория.

Удивленно посмотрев на полуживую россиянку, медсестра передёрнула плечами и, оглядевшись по сторонам, выскользнула из машины и, пока никто не видел, подбежала к Джимми.

Уже через мгновение молодой индус стоял возле Виктории и с беспокойством смотрел на ее измученное лицо.

– Ох, Виктория, ну и ну… я не знал, что все так получится, иначе не оставил бы тебя одну в этом доме, – первое, что он сказал. Совесть мучила его на протяжении всего пути до соседей, а после вновь до дома Виктории. Он знал, что поступил неправильно, покинув девушку в том странном доме, но ничего не мог поделать с собой и своим страхом. То, что он пережил там, не поддавалось объяснению, и он не хотел вновь столкнуть с чем-то подобным.

– Брюс… он там, – еле слышно сказала Виктория.

Не расслышав ее, Джимми наклонился к самым ее губам, и девушка еще раз прошептала ему о Брюсе.

– Эй, а он что тут делает? – раздался громкий голос врача, увидевшего Джимми в фургоне скорой, – нам нужно срочно доставить ее в больницу. Пожалуйста, покиньте автомобиль.

– Но она говорит, что тут остался еще один человек.

– Мы пока больше никого не нашли. Полиция на пути сюда вместе с еще одной бригадой скорой помощи. Если там кто и остался, то им обязательно помогут, а сейчас нам нужно ехать. Навестите ее в больнице, если хотите.

Джимми вышел из скорой и молча наблюдал, как Виктории одевают кислородную маску, после чего двери машины закрылись, и она тронулась с места. Он еще какое-то время простоял там, не мигая глядя вслед уезжавшему автомобилю, и гадая, что же пришлось пережить этой бедной девушке за сегодняшнюю ночь. Джимми искренне надеялся, что она поправится, но вот узнать о том, что на самом деле произошло в доме, ему вовсе не хотелось. Пусть все это лучше останется тайной, о которой никто никогда не узнает.

Из оцепенения Джимми вывела полицейская машина, подъехавшая к дому. Опомнившись, парень побежал к выходившему из автомобиля полицейскому. Ему хотелось сообщить о Брюсе, который находился где-то неподалеку и, как надеялся, Джимми был все еще жив.

Открыв глаза, Виктория долго не могла понять, где она находилась. Светлые стены, специфический запах и кровать, в которой она лежала, явно говорили в пользу больницы, но что она тут делала? Она еще помнила черную фигуру в спальне Брюса, раненого Эвана, красные глаза мужчины, душившего ее, резкую боль в животе, но все это казалось ей сновидением. Страшным кошмаром, просто-напросто приснившемся ей. Да и могло ли такое произойти на самом деле? Нет, конечно. И тем не менее она находилась в больнице, правда, о том, как ее сюда доставили, она ничего не помнила.

– Есть тут кто-нибудь? – позвала она, но голос ее прозвучал очень тихо. Так, словно это и не она вовсе.

– Мисс, вы проснулись? – спросил кто-то слева от нее.

Посмотрев в сторону, откуда раздался голос, Виктория обнаружила, что лежала в палате не одна. Ее соседкой оказалась пухленькая старушка лет семидесяти. Не смотря на желтоватый цвет лица и темные круги под глазами, женщина приветливо и даже радостно улыбнулась ей.

– Все в порядке, дорогая. Не волнуйтесь. Вы выглядите такой испуганной, – сказала женщина.

– Где я? – спросила Виктория, – что случилось?

– Мы в больнице Святого Луки. Вас перевели в эту палату только сегодня утром.

– Мне нужно поговорить с кем-то из персонала, – сказала Виктория и попыталась сесть в кровати. Ей хотелось как можно быстрее встать и покинуть это место. Больницы она не любила с детства. Однако канюля тут же впилась ей в руку, причинив сильную боль, а мышцы заныли, как после длительной тренировки.

– Не надо, что вы! Осторожнее. Смотрите, слева от вас есть звонок. Нажмите на кнопку, и сестра подойдет, – объяснила ей старушка.

Осмотревшись, Виктория нашла звонок и нажала на него. Меньше, чем через минуту, в палату вошла сестра и, увидев, что девушка пришла в себя, радостно улыбнулась.

– Как хорошо, что вы проснулись, – продолжая улыбаться, ласково сказала она и подошла к Виктории, – так, давайте проверим вашу температуру.

– Но что случилось? Как долго я тут? – спросила Вика, ведь ей не терпелось узнать, что же с ней произошло на самом деле.

– Сейчас, – ответила сестра и взяла больничную карту Виктории, висевшую рядом с ее кроватью, – вы поступили к нам тридцатого января, а сейчас у нас второе января.

– Что?! Я здесь уже несколько дней? Но я ничего не помню, – испугалась Виктория.

– Вам нельзя переживать. Я сейчас позову доктора, который вам все объяснит. Температура, кстати, в норме, что уже хорошо. Погодите минутку, я сейчас вернусь.

С этими словами медсестра покинула палату, оставив Викторию и ее соседку одних. Решив узнать хоть еще что-то у старушки, Вика повернула к ней голову и уже открыла рот, чтобы задать вопрос, но тут увидела, что женщина уснула: ее веки были плотно сжаты, а грудь медленно вздымалась. Подумав, что не стоит ее будить, Виктория перевела взгляд на потолок, силясь понять, что из ее воспоминаний являлось правдой, а что игрой воображения. Вспомнились картины из прошлого: Беатрис, Виктор, их запретная любовь и то, что они совершили с полковником Бэйли. Все это никак не укладывалось в голове у девушки. Как она вообще могла помнить о таких вещах? А то, что Брюс, ее Брюс – любимый и такой милый, пытался убить ее?! Или это все же был не он, а полковник в его обличие? А Эван? Что стало с ним?

Не зная, что и думать, Виктория вдруг поняла, что уже несколько дней не общалась с родителями и, уж конечно, не поздравила их с Новым Годом. «Боже, они, наверное, с ума сходят», – подумала девушка и закрыла глаза, чтобы хоть как-то успокоить саму себя. Ей не терпелось позвонить им и сообщить, что с ней все хорошо, иначе, они поднимут на уши посольство Великобритании в России.

«Нужно добраться до телефона, как можно скорее, а также узнать, когда я смогу выписаться. Хотя… куда мне идти после этого? Разумно ли возвращаться домой к Брюсу? Или проще пожить в отеле? А, может, сразу же отправиться в аэропорт и оттуда домой? Ох, Брюс, знать бы еще, что с тобой все в порядке…»

– Мисс Виноградова? – послышалось где-то рядом, и Виктория открыла глаза.

Перед ней стоял врач и несколько озабоченно смотрел на нее.

– Как вы себя чувствуете? – с легким шотландским акцентом спросил он. После чего подошел и взял девушку за запястье, чтобы измерить пульс.

– Вроде бы неплохо, но у меня столько вопросов…

– На которые вы получите ответы, не сомневайтесь. Всему свое время.

Врач присел на стул рядом с больничной койкой Виктории и вновь обратился к девушке.

– Вы не могли бы назвать свое имя и дату рождения?

Виктория удивилась вопросу, но догадалась, что он, скорее всего, хотел проверить, все ли у нее в порядке с памятью, и она без каких-либо затруднений ответила на его вопрос.

– Так, это хорошо. А можете ли вы вспомнить, почему и как оказались в доме мистера Эвана Бухана?

– Я поехала туда на нанятом такси. Мне нужно было найти Брюса. Он мой бойфренд. Мы с ним вроде как повздорили накануне, и я решила, что он поедет к отцу.