Загадка шотландского браслета

Большинство снимков были сделаны в середине двадцатого века, и по всей видимости на них были запечатлены семья тети Брюса и его дальние родственники. Только на двух фотографиях девушка смогла узнать молодого Эвана, обнимавшего симпатичную женщину с короткими вьющимися волосами, вероятно, маму Брюса.

Пролистав примерно половину альбома, девушка начала замечать, что то тут, то там стали попадаться более старые снимки, относившиеся к началу двадцатого века. С замиранием сердца Виктория переворачивала страницу за страницей, одновременно боясь и желая увидеть столь похожую на нее внешне женщину. Желтоватые и потертые фотокарточки не всегда четко передавали лица людей, но ЕЕ Виктория бы узнала из тысячи. Откуда появилось это чувство, девушка не знала, но ни капли не сомневалась в нем.

Последнюю четверть альбома составляли фотографии фермы и дома семьи Брюса. Судя по снимкам, мало что изменилось в окрестностях: все те же постройки из камня, суровые и массивные стены самого дома, холмистые поля и дикая природа.

Один снимок особенно заинтересовал Викторию: на нем был заснят фасад дома и двое мужчин на его пороге, навсегда застывшие в своих позах. Один из мужчин выглядел довольно зрелым, а его густые усы и очки на кончике носа придавали ему строгий и даже суровый вид. Второму мужчине можно было дать лет тридцать пять. Он смотрелся весьма элегантно и даже по-щегольски. Его тонкие усики, уложенные по моде кончиками наверх, напомнили девушке виденные ею фильмы о лондонских джентльменах или военных начала двадцатого века.

«Стоп! – пронеслось в голове у Вики, – военные! А вдруг это тот самый человек, кто изнасиловал, а потом пытался убить ЕЕ?». Виктория поспешила вытащить снимок из альбома и перевернула его в надежде увидеть подпись, год или еще что-либо на обратной стороне фотографии. Однако, к разочарованию девушки, там ничего не обнаружилось кроме пары темных пятнен.

Поместив фото обратно в альбом, девушка закрыла его и положила обратно на столик, решив закончить на сегодня со знакомством с прошлом. И тем не менее мысли о страшных событиях, произошедших в этом доме, не покидали головы Виктории, и девушка потянулась, чтобы взять браслет со столика.

Изделие показалось ей необычайно холодным и тяжелым, но списав это на то, что она просто отвыкла от него, девушка все же надела украшение на руку. Задумавшись о бывшей владелице браслета, Виктория закрыла глаза.

Теплый плед приятно согревал девушку, а тишина в доме и за окном успокаивали и расслабляли. Перевернувшись на бок, Вика уютно свернулась калачиком и незаметно для себя самой задремала. Девушка точно не помнила, что ей снилось, но сон был явно неспокойным, ведь проснувшись уже в сумерках, она обнаружила плед на полу, а всю свою одежду измятой, словно она не переставала ворочаться.

– Пора вставать, – по-русски сказала девушка и уже приготовилась поставить ноги на пол, как вдруг в холе раздались шаги, эхом отдававшие во всем доме. Шаги показались Виктории невероятно громкими, точно кто-то вбивал гвозди тяжелым молотком, только все же то были шаги, причем человека весьма крупного и тяжелого.

«Неужели Брюс?» – пронеслось в голове у Виктории, но внутри все замерло от страха. Ей хотелось позвать кого-то на помощь, но голос неожиданно пропал, а все тело словно парализовало. Не в силах пошевелиться, девушка продолжала полулежать на кровати, вздрагивая от каждого приближавшегося шага.

Кто бы то ни был, но он замер перед дверью в спальню, где находилась Виктория: шаги резко прекратились. Округлившимися от страха глазами девушка не отрываясь смотрела на дверь, ожидая, когда она откроется. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем ручка двери слабо повернулась. Сердце Виктории ушло в пятки, а в ушах послышался странный звон, точно девушку ударили чем-то по голове. Она по-прежнему находилась в постели, но теперь перестала ощущать свое тело, как если бы ее душа покинула его, и Вика наблюдала за собой со стороны.

Дверь отворилась, но за ней не оказалось никого: только темнота, глубокая и насыщенная, готовая засосать вовнутрь себя кого угодно. Удивленно выдохнув, Виктория наконец обрела над своим телом хоть какую-то власть и медленно встала.

«Почему в коридоре так темно? Почему не льется свет снизу?», – думала девушка, поднимаясь с постели. Она хотела сама подойти к двери и проверить, каким образом она открылась, но тут звук шагов, раздавшихся уже в спальне, остановил ее. Волосы на голове девушки зашевелились от ужаса, а все тело покрылось мурашками. Нет, ей не мерещилось! Кто-то невидимый ходил в спальне рядом с ней. Кто-то явно тяжелее ее. Кто-то, кого она не могла видеть.

Сотни мыслей пронеслись в голове у девушки и ни одна из них не объясняла происходящего. Слуховыми галлюцинациями Виктория никогда не страдала, да и казалось все слишком реальным, чтобы списать звуки на воображение.

– Кто здесь? – по-английски спросила она.

Звук шагов прекратился: невидимка, услышав ее, застыл на месте.

Не зная, что делать дальше, Виктория сделала пару шагов назад и оказалась недалеко от туалетного столика, на самом краю которого она оставила свой телефон. Девушка думала набрать номер Брюса, чтобы он, если мужчина, конечно, внизу и телефон при нем, поднялся к ней в спальню. Не сводя глаз с пространства перед собой, девушка рукой попыталась нащупать телефон, но попались ей только расческа и баночка крема. Решив на секунду оторваться от созерцания спальни, Виктория быстро посмотрела на туалетный столик и, увидев мобильный, лежавший под пачкой салфеток для лица, потянулась к нему, но тут ее рука застыла в воздухе и задрожала.

В зеркале туалетного столика отражалась часть спальни: сама Виктория, шкаф напротив нее, окно справа, часть кровати слева. И рядом с этой самой кроватью девушка увидела ноги человека, одетого в брюки! Человек стоял у подножья кровати прямо напротив нее. Она не могла видеть всего незнакомца, поскольку смотрела на зеркало сверху вниз и ей открывался вид только на его ноги до колен в отглаженных брюках темно коричневого цвета.

Время для Виктории остановилось и только частые и громкие удары ее сердца напоминали ей, что она еще жива. Медленно повернув голову в сторону, где должен был стоять человек, она, конечно, ничего не увидела. Спальня выглядела совершенно пустой! Но вновь обратив взгляд на зеркало, Виктория убедилась, что ей не привиделось: ноги по-прежнему отражались в нем.

– Что вам нужно? – осмелилась спросить Виктория. Голос ее при этом дрожал.

В ответ не раздалось ни звука, а ноги все также стояли, не двигаясь.

«Наверное, я схожу с ума. Не может этого быть! А что, если с зеркалом, что-то не так?», – подумала Виктория, но наклониться и посмотреть на полное отражение человека, которое она бы увидела присев, побоялась. Взяв со столика телефон и продолжая следить за ногами в отражении зеркала, девушка дрожащими руками выбрала из меню номер Брюса и нажала на кнопку вызова. К ее огорчению мелодия раздалась не внизу дома, а в этой же спальне, и доносилась она из шкафа, куда Брюс вешал свою верхнюю одежду.

– Ох, нет, – тихо сказала девушка, но тут заметила, что телефонный звонок заставил и ее невидимого компаньона напрячься. Вике показалось, что ноги слегка сдвинулись, словно человек попытался сделать шаг ей навстречу.

– Только этого мне еще не хватало! – сказала Виктория и в ужасе отшатнулась, а шаги вновь начали раздаваться в комнате. Девушка начала пятиться к окну, не переставая смотреть по сторонам, желая увидеть того, кто находился с ней рядом, но ей не удавалось этого сделать.

Упершись спиной в подоконник, девушка остановилась. Отступать некуда. Шаги, грозно приближавшиеся к ней, тоже замерли. Оставшись без зеркала, Виктория не могла сказать, где находился невидимый гость, но всем своим телом ощущала, что он где-то поблизости.

До нее донесся странный запах похожий одновременно на запах тухлого мяса, табака, гари и пота. Тошнотворной волной он ворвался в ноздри девушки и заставил ее желудок сжаться от дурноты. Запах, казалось, исходил отовсюду и все же Виктория прекрасно понимала, что его эпицентром являлось нечто невидимое в спальне.

Скорее в своей голове, нежели в комнате, Виктория вдруг услышала сиплый голос, полный одновременно боли, отчаянья, злости и любви: «Ты», – повторял он вновь и вновь.

– Что тебе нужно? – не зная, что делать, еще раз спросила Виктория.

Никто не ответил ей, но девушка почувствовала легкое прикосновение чьей-то руки к своей щеке. Дернувшись от страха, Вика отпрыгнула в сторону и побежала к двери спальни, поняв, что из комнаты нужно бежать как можно скорее, но чьи-то незримые руки схватили девушку, когда она оказалась возле кровати, и опрокинули ее на постель. Не видя своего противника, Вика не знала, как защищаться, да и силы вдруг начали покидать ее тело, точно кто-то вытягивал из нее всю энергию и жизнь. Виктория больше не ощущала прикосновений, но чувство, что на нее навалился кто-то, никуда не исчезло.

Комнату освещал один единственный ночник, дававший мало света. За окном совсем стемнело, и спальня постепенно погружалась в полумрак, равно как и сознание Виктории. Из последних сил девушка повернула голову в направлении окна и тут ее глазам открылось то, что не давало ей двигаться, придавив ее. В темном окне благодаря тусклому свету ночника отражалась фигура мужчины, лежавшего на ней. Со стороны казалось, что он хотел заняться с ней любовью, но в тоже время мужчина лежал не двигаясь. На нем были брюки и пиджак, волосы коротко острижены, но черты лица Виктория не смогла разглядеть, поскольку мужчина смотрел прямо на нее, слегка повернув голову так, что в отражении виднелся только его затылок.

– Кто ты? – заплетавшимся от усталости языком спросила Виктория и тут почувствовала, как чьи-то руки легли ей на грудь и начали медленно двигаться по всему телу, то ли лаская, то ли желая причинить боль, – что тебе нужно?

Когда невидимые пальцы коснулись бедер Виктории, девушка не выдержала и, собрав все силы воедино, начала бороться, стараясь вылезти из-под невидимки. И тут ей вспомнилось, как ее бабушка всегда говорила, что если снится дурной сон, то стоит только прочитать молитву, как все плохое исчезнет. Виктория не считала себя верующей, и религиозность и набожность были ей не присущи, но еще в детстве бабушка заставила выучить ее «Отче наш», и слова молитвы девушка помнила по всей день, но, конечно, на русском языке. В голове у Вики молниеносно пронеслась мысль, что даже русский язык при данных обстоятельствах не станет помехой и, набрав воздуха в легкие, девушка начала читать молитву как она ее помнила:

«Отче наш, сущий на небесах,

Да святиться имя твое, да прибудет царствие твое…»

Невидимые руки перестали скользить по ее телу и замерли.

«…Да будет воля твоя, как на земле, так и на небе».

Виктория почувствовала, что ей стало легче дышать, а руки и ноги вновь начали наполняться силой. Повернув лицо к окну, чтобы видеть в отражении происходящее, девушка продолжила:

«Хлеб наш насущный дай нам на сей день.

И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим…»

Мужчина, только что лежавший на Виктории, привстал и отпрянул от девушки, как от прокаженной. Виктория оказалась права: несмотря на то, что молитва читалась на русском языке, сила и смысл священных слов все же дошли до невидимой сущности. И теперь человек, встав с кровати, пятился от Виктории, точь-в-точь как она от него совсем недавно. Его голова оставалось все также повернутой от окна, поэтому лица девушка все еще не видела.

«…И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого,

Ибо есть Царствие твое и сила, и слава во веки веков. Аминь».

Девушка закончила молитву, но продолжала лежать не двигаясь, в ожидании того, что случится дальше. Мужчина, застыв на мгновение, развернулся спиной к кровати и пошел прочь из спальни. Его все также не было видно в комнате, но шаги Виктория слышала: такие же громкие и тяжелые, как и когда он пришел. Дойдя до порога, фигура остановилась. Человек обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на лежавшую Викторию, перед тем как раствориться в темноте. Повернув голову к девушке, он тем самым повернул ее и к окну, и Вика наконец-то увидела, как выглядел ее невидимый гость. В ужасе закричав, девушка закрыла лицо руками и сжалась в комок. Рыдания начали сотрясать плечи девушки, а мысли, казалось, напрочь покинули ее голову, оставив место страху и отчаянью. В таком виде через несколько минут после случившегося Брюс и застал Викторию. Он как раз заканчивал починку электропроводки, когда ему вдруг послышался шум наверху и он решил проверить, как там Виктория. Еще поднимаясь по лестнице, он уловил странный тяжелый запах, но подумав, что это из-за старых труб в туалете, которые давным-давно пора менять, мужчина не придал запаху значения и зашел в спальню, ничего не подозревая, но увидев скрюченную Викторию и услышав ее рыдания, тут же бросился к ней.

– Вики, Вики! Что с тобой? Что случилось? – пытался узнать он, но девушка не переставая плакала и дрожала всем телом.

– Тебе плохо? Я тебя чем-то расстроил? Приснился кошмар? – спрашивал Брюс, но добиться от Виктории в таком состоянии чего-либо вменяемого было невозможно.

Сдавшись, Брюс просто лег рядом и крепко обнял девушку. Он начал медленно и осторожно покачиваться вместе с ней, стараясь убаюкать, как младенца. Заметив, что рыдания несколько поутихли, мужчина продолжил в том же духе, добавив к укачиванию детскую колыбельную на гаэльском, какую ему пела его мать. У мужчины отсутствовал музыкальный слух, и он ужасно фальшивил, но в тот раз он вложил всю свою душу в незатейливую и успокаивающую песенку о маленьком барашке, отбившемся от стада и искавшем свою маму. Брюс знал, что Виктория не понимала ни слова из песни, и тем не менее тихо пропел ее несколько раз, пока не удостоверился, что приступ девушки прошел и она забылась сном. Рыдания больше не сотрясали ее хрупкое тело, а слезы перестали течь из глаз.

Решив пока что не будить ее, мужчина заботливо накрыл девушку пледом, поднятым с пола, а сам устроился рядом и, достав из-под кровати свой ноутбук, продолжил работу над одним из проектов. Ему совсем не хотелось покидать Викторию и оставлять ее одну. Он думал, что выйдет гораздо лучше, если проснувшись, она застанет его рядом и объяснит, что случилось и что ее так расстроило или напугало. Брюса самого слегка трясло от увиденного, ведь раньше ему никогда не доводилось видеть никого в таком состоянии, и он просто не знал, что делать в таких ситуациях.

«Может, она не сказала мне, что у нее эпилепсия? Постеснялась или решила, что я откажусь от нее из-за этого?» – подумал Брюс. Ему не приходилось наблюдать приступов у эпилептиков, но он был наслышан о них и то, чему он стал свидетелем совсем недавно, вполне походило на один из таких припадков.

Теряясь в догадках, мужчина постарался углубиться в изучение сметы проекта, но цифры прыгали перед его глазами, а в голове всплывали образы Виктории, бившейся в странной истерике. «Что если я поторопился с кольцом и предложением? Вдруг у этой девушки есть свои скелеты в шкафу? – задумался мужчина и, еще раз взглянув на Викторию, тяжело вздохнул, – и все равно я люблю ее». Придя к такому заключению и слегка успокоившись, Брюс вернулся к работе и незаметно для себя посвятил ей около часа, пока его не прервал хриплый голос подруги:

– Который час? – немного неразборчиво спросила Виктория, пытавшаяся понять, где она находилась. Спросонья мысли путались, а тело ломило, как от гриппа.

– Пол девятого, – ответил Брюс и тут же отложил свой ноутбук, – ты как себя чувствуешь?

– Не могу понять. Как-то странно. Я совсем не помню, как легла спать.

– Не помнишь? – удивился Брюс, не зная, как поступить дальше: спросить ее про истерику или промолчать.

– Да, как-то нелепо. Я пришла сюда, чтобы собрать вещи, потом присела на кровать и дальше… провал. Наверное, я просто легла и задремала. Я даже не слышала, как ты вошел в спальню.

– Правда? Ты кажешься немного бледной. Ты, случайно, не заболела?

– Понятия не имею. Я действительно необычно себя ощущаю. Все тело болит.

– Хочешь чаю? Я могу принести сюда, – предложил Брюс.

– Не нужно, – ответила Виктория, вставая с постели, – я в состоянии спуститься вниз. Только в туалет забегу.

– Мне подождать тебя здесь? – спросил мужчина.

– Да, если можно, – попросила девушка и, выйдя из комнаты, направилась в уборную.

Ее слегка шатало и ноги казались ватными, как при высокой температуре, но жара девушка не ощущала. Она действительно никак не могла припомнить того, что с ней произошло, но какое-то неприятное чувство не покидало ее. Казалось, воспоминания вот-вот вырвутся наружу, но какой-то непреодолимый барьер мешал им это сделать.

Умыв лицо холодной водой, девушка почувствовала себя немного лучше и бодрее и уже хотела покинуть ванную комнату, как вдруг что-то в отражении зеркала заставило ее остановиться. Встав под лампу, девушка удивленно закатила рукава своего свитера и в шоке уставилась на запястья и руки до локтя: их поверхность оказалась покрыта синяками, точно кто-то насильно держал Вику, сдавливая ее руки и подчиняя ее волю себе.

«Не может быть, – тихо прошептала девушка, – это невозможно». Зажав рот одной рукой, чтобы не закричать, она присела на корточки, опершись спиной о ванну.

«Этому есть только одно объяснение, – думала Вика, изо всех сил стараясь соблюдать спокойствие, – Брюс! Вероятно, он просто воспользовался мной, пока я спала. И не помню я ничего только потому, что все было так мерзко и против моего желания, что мой разум решил скрыть от меня самой эти воспоминания. О, Господи! И как я могла так ошибиться в нем!? Ведь это не первый раз, когда он проявил жестокость. Как я теперь смогу оставаться с ним один на один? Здесь есть хотя бы Эван, а что случится в Стратфорде, когда мы вернемся туда?», – в ужасе подумала девушка.

«Я ничем не должна показывать своего страха. И мне необходимо как можно быстрее вернуться домой в Россию!», – приняла решение Вика и, немного успокоившись и взяв себя в руки, встала и еще раз подошла к зеркалу удостовериться, что выглядит вполне нормально: неиспуганной и уверенной в себе.

В это время Брюс мерил спальню шагами, не зная, что думать и как лучше поступить. Виктория вела себя как ни в чем не бывало, словно она и вправду ничего не помнила, но как узнать, так это на самом деле или нет? «Даже если это какая-то болезнь, – рассуждал мужчина, – то в этом нет ничего ужасного. Главное, чтобы она не причинила себя вреда во время очередной вспышки. Да и потом, возможно, есть лечение, гипнотерапия или еще что-то. Только, вот, почему она молчит? Хотя вполне допустимо, что она ничего не помнит. А если это все же был просто кошмар? Дурной сон?».

Поняв, что догадками он только еще больше изведет себя и запутает мысли, Брюс сел на край кровати и обхватил голову руками. Он просидел так совсем недолго, ведь через пару минут в комнату зашла улыбавшаяся Виктория. Правда ее улыбка показалась мужчине несколько наигранной, но Брюс все же обрадовался, что она чувствовала себя вполне нормально.

– Пойдем вниз, – предложила Вика, продолжая стоять в дверях, не делая попытки подойти ближе.

– Да, конечно, – согласился мужчина и последовал за девушкой.

Эван как обычно дремал перед телевизором, когда они зашли в гостиную. Старик встрепенулся и радостно улыбнулся молодым.

– Много же ты спишь, девочка, – сказал ей Эван, улыбаясь.

– Это все ваш горный воздух. Пойду поставлю чай, – ответила Вика и оставила мужчин вдвоем.

Брюс молча сел на диван и ничего невидящим взглядом уставился на экран телевизора.

– Сынок! – позвал его Эван, – эй, сынок!

– Да, пап, – наконец отозвался Брюс.

– У вас все хорошо?

– Просто отлично.

– По тебе не скажешь. Что-то стряслось? Ты знаешь, своему старику ты можешь рассказать обо всем.

– Не о чем беспокоиться. Просто волнуюсь за завтрашнюю поездку и то, как ее перенесет Виктория, к тому же некоторые дороги покрыты снегом.

– Ах, а я-то уж подумал… Ты всегда отлично водил. Справишься! Утром только прикрепи цепи на шины и все дела. Долетишь до своей Англии, как миленький.

Брюс действительно переживал за поездку, но в тот момент, конечно, его мысли занимала Виктория, а не заледенелый асфальт. Через пару минут в комнату вошла и сама Вика, держа в руках поднос с чашками чая на нем: для Брюса и Эвана с молоком, а для себя с лимоном. Оба мужчины всегда потешались над ее привычкой класть в чай лимон, да еще и пить его без сахара и молока, на что Вика обычно просто закатывала глаза. Ей самой казалась странной их нелепая и где-то даже навязчивая привязанность к чаю с молоком, который они пили чуть ли не каждый час. Однако в тот вечер никто не обмолвился о чае. Все говорили о чудесно проведенном времени, Шотландии, местах, которые обязательно нужно посетить в следующий приезд Брюса и Вики, а также об истории страны. Говорил в основном Эван и только Брюс иногда добавлял что-то от себя, в то время как Виктория молча кивала и улыбалась им обоим. Девушка хоть и сидела рядом с Брюсом, старалась не прикасаться к нему даже коленом, что не укрылось от мужчины, который пару раз сделал попытку подвинуться ближе, но девушка едва заметно отстранялась.

В такой странной атмосфере и прошло все чаепитие, после которого Вика, пожелав спокойный ночи Эвану и Брюсу, поднялась наверх. Ее примеру вскоре последовал и Брюс, в тайне желая поговорить с девушкой наедине и выяснить причину ее холодности. «Не могла же она прочитать мои мысли», – рассуждал Брюс, заходя в спальню.

Виктория уже переоделась в ночную сорочку и сидела напротив туалетного столика, расчесывая волосы. Брюсу показалась, что девушка слегка вздрогнула, стоило ему зайти в комнату.

– Уже ложишься? – спросил он, хотя это и так было очевидно.

Вика кивнула и продолжила заниматься волосами. Решив пока что помолчать, Брюс повернулся к ней спиной и начал раздеваться и складывать свои вещи в шкаф. Пока мужчина снимал с себя одежду, он не переставал ощущать у себя на спине взгляд Виктории, прожигавший, казалось, до костей. Однако повернувшись к девушке, он застал ее наносившей крем на лицо.

– Я почитаю немного перед сном. Ты не против, если пока ночник останется включённым? – спросил мужчина, ложась в кровать.

– Нет, – только и ответила девушка.

– Все в порядке? Ты очень тихая сегодня.

– Все отлично. Немного нервничаю перед поездкой назад. Вот и все. Не о чем беспокоиться, – сказала Вика и, забравшись в постель, поцеловала Брюса в щеку.

Мужчина, конечно, хотел большего, но после легкого поцелуя, Виктория тотчас отвернулась от него и легла на бок.

– Спокойной ночи. Утром разбудишь меня? – спросила она напоследок.

– Да, конечно. Хороших снов, дорогая.

Проклиная себя за нерешительность, Брюс скрестил руки на груди и уставился на стену. Он понимал, что делает что-то не так и, похоже Виктория явно озабочена чем-то, но спросить напрямик так, чтобы девушка наконец заговорила, у него не хватало духу. «Она такая хрупкая и так резко реагируют на разные вещи. Что, если она испугается и просто уйдет?», – думал Брюс, не желавший терять девушку. Пролежав без движения несколько минут, мужчина все же взял книгу – детектив, купленный на заправке по дороге в Шотландию, и принялся за очередную главу довольно скучной и предсказуемой истории.

Прошло около получаса пока Вика заснула. Девушка слегка дернулась, проваливаясь в сон, после чего все ее тело расслабилось, а напряженное выражение пропало с лица. Заметив, что девушка спит, Брюс слегка склонился над ней, желая удостовериться, что все в порядке. Одна рука девушки лежала под головой, а вторая возле щеки. Мужчина обратил внимание, что подаренное им кольцо все еще у нее на пальце и несколько успокоился, но тут он заметил темные кровоподтеки по всей длине руки девушки.

– Ох, нет, – тихо сказал Брюс и сердце его болезненно сжалось.

«Она все же может причинить себе вред», – подумал он и, отодвинувшись, лег на свою половину кровати. Синяки на руках говорили ему о том, что во время припадка девушка не контролировала себя и, вероятно, ударяла руками по всему, что находилось вокруг нее, а возможно, и просто сжимала саму себя настолько сильно, что оставила синеватые следы.

«Это ведь не первый случай такого странного поведения, – начал вспоминать Брюс, – первый раз это случилось тогда в Стратфорде, когда она заплаканная вышла ко мне. Я тогда ничего не понял и поверил в ее историю с кошмаром, но потом она заснула также крепко, как и сегодня. Да и тут она вела себя странно и смотрела на меня порой, как на врага».

Поняв, что другого выхода, кроме как разговора на чистоту нет, Брюс решил, что, приехав домой в Англию и дав девушке отдохнуть, обязательно переговорит с ней. Возможно, все не так уже и плохо, и он ее не потеряет. Несколько приободрённый этой мыслью и в то же время напуганный увиденными кровоподтеками, Брюс выключил ночник и лег спать, ведь завтра ему предстояла долгая и утомительная поездка.