Академия Пяти Стихий. Искры огня

Так их называют, этих тварей. Хотя на самом деле там огромное количество видов. В папиной библиотеке я как-то взяла в руки томик с классификацией и поняла: чтобы как следует изучить всех, мне жизни не хватит. В принципе, достаточно знать то, что бестий можно убить – разрезать мечом, пробить стрелой, сжечь огнем. Они смертны, правда, очень живучи. А еще никто никогда не мог понять, что двигает ими. Почему они тут же с остервенением бросаются уничтожать все живое. Даже погибая, не отступают. В их стремлении нет никакой логики. Ведь даже хищники обычно не убивают больше, чем нужно для того, чтобы утолить голод. А эти твари убивают просто потому, что убивают.

Весенние грозы были временем битв не на жизнь, а на смерть. Не все грозы приносили с собой опасность, но люди уже научились по косвенным приметам различать их: лиловые тучи, молнии, которые бьют в землю, не утихая ни на секунду, одна за другой, шквалистый ветер. Такие грозы начинались резко и внезапно. Жители окрестных сел, едва только почувствовав приближение ненастья, тут же кидались под защиту крепости. А мы старались их защитить.

Мы… Хм. Не я так уж точно. Я до сих пор с ужасом вспоминаю тот первый раз, когда увидела бестию. Страшный день, изменивший мою жизнь… Если бы я только могла вернуть все назад!

Обычно мы, дети, отсиживались в подвале под присмотром бабушки, уже слишком пожилой для того, чтобы принимать участие в сражениях, и нянек, пока наверху происходило что-то тревожное и опасное. Родители возвращались после таких грозовых дней настолько усталыми, что едва держались на ногах, в копоти, а иногда в крови. Потом на одну из битв взяли тринадцатилетнего Фроста. Потом Бриду, Димера, Грету. А я всегда оставалась в подвале…

Нет, моя первая встреча с бестиями произошла намного раньше, чем Грета и даже Брида покинули укрытие. Фросту было тринадцать, и это был его первый бой. Мы все знали, что когда вырастем, то встанем на защиту людей – наших подданных. Это были великая честь и большая ответственность.

Мы в тот день все находились в зале. Уже наступил вечер. Мы сидели у камина, и мама читала вслух книгу, когда залетел слуга, торопливо поклонился и выпалил:

– Гроза, мой господин.

Отец, мама – оба одновременно поднялись на ноги.

– Открыть ворота, – первым делом приказал отец, зная, что сейчас под защиту стен хлынет толпа людей, а после маме: – Готовься, любимая.

А мама посмотрела на Фроста, который от нетерпения не мог устоять на месте. Это была первая весенняя гроза того года, когда ему исполнилось тринадцать. Стихийники уже с тринадцати лет могут сражаться рядом со взрослыми, и родители обещали, что возьмут его с собой. Судя по всему, Фрост не забыл об обещании, но и прямо спросить не решался.

– Готовься, Фрост, – сказал отец моему старшему брату, и тот расцвел, со снисходительной улыбкой взглянул на младших, нас теперь будто отделила от него невидимая стена. Он стал взрослым, он идет на битву, а мы остались детьми и останемся ждать в подвале. Я увидела, как Брида побелела от злости и сжала губы.

«Готовься». Это означало, что Фрост возьмет меч, изготовленный специально для него, наденет доспехи, выделанные из кожи железного алги – легкие, но невероятно прочные, и выйдет с родителями за пределы стен замка, чтобы не пустить к нам бестий.

– Спускайтесь в подвал, – мягко сказала мама и, больше уже не глядя на нас, поспешила прочь.

В тот момент я не до конца понимала, насколько опасно все, что происходит. Ни одна из бестий на моей памяти не прорвалась за кольцо укреплений. Снаружи сражались подготовленные воины, которых отец сам выбирал из числа подданных-добровольцев. У них были отличное оружие и достойное жалованье. А возглавляли оборону мои родители, не подпуская, насколько это было возможно, к своему отряду опускающихся с небес бестий.

Бестии приходили вместе с дождем, и они сами были дождем. Они падали с неба вместе с каплями. Неуклюжие и смертельные, похожие на кляксы полиписы. Быстрые и верткие змеехвосты. Акусы, что стреляли отравленными шипами. Мелкие и от того особенно неприятные буравчики – мечом их было не убить, стрелой тоже, они были размером с палец. Острые, похожие на заостренные палочки – они впивались под кожу десятками и прошивали несчастных, встретившихся на их пути, насквозь. Единственным спасением от них был огонь. И десятки других тварей, названий которых я не знала.

Хорошо, что, упав с неба, бестии уже не взлетали, только полиписы парили в метре-двух над землей, но перелететь за периметр замковых стен теперь не могли. Могли только просочиться сквозь ворота, которые охранялись очень тщательно.

Помню, когда была маленькой, я очень удивлялась, почему же смертоносный дождь не идет над замком, ведь над ним нет крыши, что же мешает бестиям сразу проникнуть к нам. Потом родители объяснили, что над крепостью установлена специальная защита, которую умеют делать только водники. Заряжают амулеты, накрывающие здание невидимым куполом. Под ним опасность никому не грозит. Амулеты, правда, приходилось время от времени обновлять, а стоило это дорого. Папа как-то даже поругался с отцом Рана, приехавшим как раз по такому поводу.

– Ты меня без штанов оставишь! – кричал папа, не зная, что я подслушиваю. – Год неурожайный, сам знаешь. Я не могу забирать у людей последнее!

Отец Рана был немногословен и терпелив. Он знал, что Флогисам некуда деваться – заплатят как миленькие. Правда, надо отдать ему должное, обещал в следующий раз зарядить амулеты бесплатно.

Замок был под защитой, но вот близлежащие села оказывались легкой добычей, поэтому все бросались к нам, переждать опасность. А еще в каждой деревне оборудованы схроны для тех, кто не мог быстро передвигаться. Отразив первый натиск, родители с отрядом всегда зачищали деревни от тварей. Жителям надо было только переждать. Бестии после грозы быстро погибали. Правда, некоторые долгое время могли выживать в сырых местах: у рек, в лесных буреломах – везде, где сыро, тепло и темно.

К счастью или скорее к несчастью, мой несомненный изъян – отсутствие магии – привел к тому, что я ни разу не принимала участия в настоящей битве. Только слушала хвастливые разговоры братьев и сестер, которые потом еще долго обсуждали каждый момент боя.

– Грета, признавайся, ты бы без ноги осталась, если бы не я! Застыла на месте, как… Как Корявка! Что, очень тебя змеехвост напугал, да?

Грета принималась лупить Димера по спине всем, что под руку попадалось, но по ее голени действительно змеился тонкий алый след от хвоста, похожего на хлыст. Такой легко мог разрубить не то что ногу, даже туловище пополам.

Но это все было уже позже. Моя память все время возвращала меня к тому дню, который я очень хочу забыть. Но не могу. Тому дню, когда Фросту исполнилось тринадцать и он отправлялся на свою первую битву. Мне было семь, и я должна была вместе с остальными братьями и сестрами отправляться в подвал. Вместо этого я почему-то решила сбежать и принять участие в сражении.

Я не очень хорошо помню, почему так получилось. Знаю только, что в тот момент уже осознавала, что я пустышка. И, кажется, в какой-то книге прочитала, что у некоторых пустышек дар может внезапно пробудиться во время смертельной опасности или опасности, которая грозит их близким. Вик, наверное, ту же книгу читал, ага. Только вот ни фига это не работает.

Я подготовилась заранее. Потихоньку стаскивала к себе в комнату и прятала под кровать все, что может пригодиться. Старые мамины сапоги, ее прохудившиеся доспехи, которые, конечно, были мне велики, но все же лучше, чем ничего. Папину стрелу с обломанным оперением. Без лука, правда, но, по моему мнению, боевая стрела и сама по себе заслуживала уважения. Учебный меч Фроста – выщербленный и тупой, зато железный.

Когда в замке началась суета, я сделала вид, что первая побежала в подвал, а на самом деле на половине пути развернулась и тихонько прокралась в свою комнату, чтобы «подготовиться». Я уже предвкушала со всей детской непосредственностью, как приду на помощь в самый тяжелый момент боя. Как спасу Фроста или даже папу – мама, я была уверена, в любом случае справится сама – и как потом они, рыдая, будут меня благодарить.

Такая глупая…

Времени до того момента, как меня хватятся, оставалось мало. Бабушка всегда следила за мной во все глаза. Говорила мне: «Искорка моя, за старших я не волнуюсь, они за себя постоят, а за тебя душа болит, мой маленький огонечек». Только бабушка могла так сказать о моем изъяне, что это казалось почему-то вовсе не обидно. Я была в ее понимании не калекой, а просто слишком маленькой искоркой, чтобы обжечь кого-то. Пусть крошечным, но огнем.

За открытыми воротами уже стояла серая стена дождя, хотя на двор замка не упало ни капли. Двор был полон людей. Сумрачные, серьезные лица. Хотя эта напасть повторялась каждый год, но привыкнуть к тому, что весной погибнет кто-то из твоих родных и близких, нельзя. Среди пришедших уже были раненые, некоторые серьезно. Наших слуг специально обучали оказывать помощь, и сейчас они перевязывали порезы и ожоги от стрекательных щупалец.

На меня никто не обращал внимания, хотя я, наверное, выглядела до невозможности нелепо в огромных сапогах, которые вертелись на тощих ногах, в шлеме, который приходилось придерживать рукой, чтобы он не сползал на глаза. В руке я сжимала меч Фроста и чувствовала себя воином.

Людей вокруг было так много, что приходилось буквально проталкиваться. И они все прибывали. Ворота закрывать не станут, потому что поток беженцев не иссякнет во время грозы, они так и будут идти, надеясь на спасение в стенах замка.

Я встала сбоку, глядя на стену дождя и всполохи пламени, освещающие вспышками темнеющее небо. Родителей и Фроста не было видно, но я знала, что они там, где огонь. Бестий тоже не разглядеть – только какие-то тени мечутся за завесой воды. Но бестии это или воины из отряда – не понять.

Вся моя решительность куда-то пропала. Может, и не нужна им моя помощь? Отлично справляются и без меня. Но вдруг я услышала вскрик, и показалось, что это мама вскрикнула от боли. Ужас сжал мое сердце, а дальше я действовала, не совсем понимая, что делаю. То ли мне хотелось защитить маму, то ли, наоборот, я надеялась, что она успокоит меня – улыбнется и скажет, что все хорошо. Как бы там ни было – я выбежала за ворота.

И почти мгновенно ослепла и оглохла от яростного шума дождя, от криков людей и нечеловеческих скрежещущих звуков – словно кто-то водил острием ножа по стеклу. Мерзкий звук, от которого внутри все сжималось и зубы начинали болеть. Над головой, почти касаясь волос, носились какие-то создания, отчего-то пока не обращавшие на меня внимания. Под ногами тоже что-то ерзало, несколько раз вскользь дотронувшись до моих голеней. Как я теперь понимаю, в ту ночь меня спасло только чудо.

Вернее, моя бабушка.

Меч я потеряла сразу, даже не помню, как выронила его из рук. Я не понимала, где нахожусь и куда бежать. Знала, что надо вернуться, но не могла отыскать глазами ворота. Шла, спотыкаясь обо что-то, один раз опустила взгляд и вздрогнула – я наступила на руку лежащего человека. Он смотрел в небо широко открытыми глазами.

Где-то совсем рядом сражались люди – папин отряд, но я по-прежнему не различала, какие из силуэтов – люди, а какие – бестии. Все смешалось и слилось в единую мрачную картину, наполненную всполохами во тьме, предсмертными криками, тенями, скрежетом и шорохом невидимых тварей.

Огонь! Надо идти на огонь.

И я пошла туда, где загорались волны пламени. Они прокатывались, оставляя после себя горящих бестий. Облака пара взмывали к небесам.

– Папа, мама!

Они не слышали мой тихий голос, больше похожий на писк. Зато кое-кто другой услышал.

Она выросла как из-под земли. В этот момент огненная вспышка осветила тварь всю целиком. Она была похожа на гигантское насекомое – ростом со взрослого человека. Бестия опиралась на задние лапы, покрытые хитиновыми пластинами, а тонкие передние, заросшие серой жесткой щетиной, сложила на груди. Огромные белесые глаза смотрели то ли на меня, то ли сквозь меня. Локуста, а это была именно она, приоткрыла жвалы и издала резкий звук – тот самый скрежет. Я замерла, едва дыша.

Бестия потянулась ко мне своими лапами, тонкие коготки провели по курточке, цепляя ткань. Тонкие, но острые, как бритвы. Следующая секунда могла стать последней.

– Искорка! – раздался крик за моим плечом. – Стой, не шевелись!

Бабуля! Заметила, что меня нет, и бросилась искать. Как она нашла меня посреди творящегося хаоса? Теперь уже никогда не узнать.

Я втянула голову в плечи, стараясь казаться еще меньше, чем есть, но послушалась – застыла на месте. Надо мной пронеслась волна пламени, и вот уже локуста объята им. В предсмертной судороге она сначала отскочила назад, но потом вновь потянула ко мне лапы. Даже умирая, бестии продолжали убивать.

Я почувствовала, что падаю и что горькая, вонючая земля, пахнущая дымом, набивается в рот. Глаза залеплены грязью. Это бабушка толкнула меня, а сама упала сверху, закрывая. Я ощутила, как она вздрогнула, и подумала еще, что она, наверное, тоже ударилась. Мне даже в голову не могло прийти, что в эту секунду острые когти локусты…

Как заставить себя забыть? Я пыталась много раз, и мне почти удалось. Я практически ничего не помню о том, что было после.

Вот только никак не выкинуть из памяти то, как кричал отец: