Требуется муж! Срочно!

– Василиса, – раздался вдруг скорбный голос сверху.

Я от испуга дернулась и подскочила, чуть не опрокинув пустую кружку на пол.

– Тьфу ты, Ларка, из-за тебя я могла сейчас Лео убить, – воскликнула, глянув на нее хмуро.

– Кого? – сдвинула на переносице свои белесые брови наша кукла. – А, кружку. Ты это, не распространяйся, что кружка у тебя с именем. Люди не так поймут.

– Та они и так не то поймут, – отмахиваюсь и растекаюсь в кресле, глядя на Ларису вопросительно. – Чего пришла?

– Я это, узнать хотела, – вдруг замялась она, а затем ее взгляд упал на мой исписанный моим корявым почерком листочек. Она двинулась бочком так, чтобы прочитать, что написано, а затем застонала.

– И нечего лезть в мою личную жизнь. Я тебе всё сказала.

– Ну и куда ты это выложишь? Скажи еще, что ты серьезно про газету?

Ответом на ее недоуменный вопрос был мой полный непонимания взор.

– Ну да, а что такого? – буркнула, прижимая свое сокровище к себе. Нет, не Лео, листочек.

– Это прошлый век. Кого ты там привлечешь? Стариков, у которых полшестого, или прыщавых подростков, которые будут приходить по приколу? Раз уж я эту кашу заварила, то я тебе и помогу. Значит, так…

Я промолчала про “кашу”. Ну не говорить же, что затеяла всё из-за своего жлобства, а никак не ее комментариев.

– Начнем с офиса. Я кину клич среди самых статусных, а дальше разберемся, – подытожила моя подруга по цеху и забрала себе мой листок, хотя я активно этому сопротивлялась.

Она уже ушла, а я продолжала грустно смотреть ей вслед. Что она там сказала? Самых статусных?! Так мне же такой не нужен… Ыыы…

– Василиса Петровна!

Громогласный рев шефа не слышал разве что глухой, и тот наверняка почувствовал вибрацию от этого баса. Но я уже ученая, так что сделала умный вид и повернула к нему голову, напуская на себя донельзя умный вид.

– Чего вы кричите так, Константин Олегович? – спросила флегматично, поджимая осуждающе губы. – Заварить вам ромашковый чай? Тибетские монахи говорят, это успокаивает нервы.

– Нервы?! – прошипел, бычась и вращая глазами. И чего, спрашивается, снова вышел из своей конуры, ой, простите, кабинета. – Я вас по селектору раз пятнадцать вызывал! Валерьянки мне, и побольше. С вами, Василиса Петровна, не напасешься!

– Как скажете, шеф, – промурлыкала, удивляясь игривому настроению.

Такое поведение мне несвойственно, даже начальник перестал яриться и посмотрел на меня нечитабельным взглядом. А затем развернулся и снова хлопнул дверью, да так сильно, что штукатурка с потолка посыпалась. Ну вот, снова подметать. Я ему что, в уборщицы тут нанималась?

Эх, до чего же экстерьерный экземпляр, жаль, бесхозно пропадает. А может?.. Нет, знаем-плавали. Да и брат он Андрюхи, мужа моей сестры. Родственники не поймут, ой не поймут.

Оставшись один на один с собой, да еще и без листочка, я приуныла. Пришлось идти к шефу.

– Ваш кофе, как вы любите, американо без сахара, – ставлю перед ним чашку, а затем бутылку воды. – И валерьянку.

– Вы меня в могилу сведете, Комарова, – вздыхает Константин и откидывается на спинку кресла. – В общем, все записи после обеда отмените, я отъеду.

– Хорошо, – кивнула, никак не показывая своего ликования.

Ейху! Это же значит, что уже сегодня я могу начать собеседования кандидатов в мужья.

Так, Вася, делаем серьезное лицо, на нас смотрят.

– И позвоните экономистам, пусть шевелятся. Если завтра с утра на моем рабочем столе не будет квартального отчета по финансам, всех уволю! – цедит сквозь зубы злой шеф, и я, уверив его, что так и сделаю, быстренько ретируюсь.

Пока сама под горячую руку не попала. Странный день сегодня, однако. Обычно шеф холоден как лед, я забитая серая мышка. Хм, может, настало время перемен?

Вернулась на свое рабочее и еле высидела до того момента, когда Константин ушел, кивнув напоследок и глянув грозно. Ой-ой, намекает на участившиеся побеги раньше конца рабочего дня. Тоже мне, учетчик, всего-то на пять-десять минут до шести. Ладно-ладно, каюсь, бывало и полчаса, и час. А что? Все дела сделаны, чего задницу в кресле зазря протирать, когда я могу племяшку с садика пораньше забрать.

– Пс… Пс… Олегыч у себя? – вдруг зашептали с той стороны двери, с коридора.

Я подняла голову, посмотреть, кто это такой смелый, что так шефа нашего называет. Не любит он прозвища-отчества, а тут прямо у кабинета.

– Нет, что вам нужно?

Узнала в говорившем нашего охранника дядь Витю. Лет ему сорок пять, с внушительной залысиной и дрожжевым брюшком особого помола. Ох и любители на Руси заквасить.

– Меня это, – почесал репу. – Лариса-краса послала, говорит, собеседование.

В этот момент я застыла с открытым ртом. В смысле, Лариска?!

– Эм, – потеряла дар речи и оглянула его с головы до ног. – На собеседование, говорите? Ну, давайте собеседоваться.

– О, вот это дело. Чайку-кофейку не дадите? – нагло присел напротив и жадным взглядом посмотрел на нашу кофеварку.

– Нет, – сузила глаза и просто поджала губы.

Ишь какой наглый.

– Семейное положение? – спросила, скользнув без интереса взглядом по его безымянному пальцу.

Виднелся след от кольца.

– Разведен.

– Дети?

– Двое! – аж грудь выпятил от гордости.

Я не удивилась, всё же такой возраст, было бы странно, не будь у него потомства.

– Почему развелись?

Считаю, один из самых важных вопросов, которые я должна задать.

– Гулял, вот и выгнала меня, дура-баба, где еще такого мужика найдет, – фыркнул презрительно Витя.

А на этом я аж поперхнулась. Ну что за экземпляр, даже не стыдится, что так к женщине относится.