Отмеченная огнем. И остался только пепел
Слова больно резанули прямо по середине груди. Такой странный контраст по сравнению с тем, как он обнимал ее, увозя из леса. Возможно, ведьме только показалось, но он делал это гораздо крепче, чем того требовала езда на одной лошади. Или таким образом он просто пытался успокоить ее? По дороге Исха не могла перестать трястись, как ни пыталась взять себя в руки. И это получилась не от холода, потому что плащ, который дал ей мужчина, хорошо выполнял предназначение. Веренир ничего не говорил, но она чувствовала его безмолвную поддержку. Все поменялось очень резко, как только он спрыгнул с лошади и подал руку, чтобы помочь ей спешиться.
– При всем моем уважении, господин десница, я не обязана отчитываться перед тобой за свои действия. И уж тем более не просила ехать за мной! – Исха вздернула подбородок, выдерживая ледяной взгляд голубых глаз.
– Кажется, я просил называть меня по имени, – в его голосе послышались нотки злости.
– Слушаюсь, господин десница, – в притворной покорности склонила голову ведьма, однако взгляд не отвела.
Веренир круто развернулся на каблуках сапог и, не оглядываясь, вошел внутрь замка. Исхе ничего не оставалось, как поплестись в выделенные ей покои.
***
Она вымылась, расчесала волосы, немного поела, выпила воды и вообще внешне выглядела вполне нормально. Ей даже принесли еще одно платье взамен испорченного – все того же неприметного серого цвета и закрытого кроя. Оно оказалось немного велико, но ничего не попишешь, шилось не на нее. Она снова почти до самых глаз закуталась в шерстяной шарф, который тоже был другим, потому что предыдущий погиб в неравной схватке с лесным разбойником.
После полудня заглянул придворный лекарь:
– Я могу войти?
Исха кивнула, не глядя на него. По правде говоря, она уже около лучины смотрела в одну точку, лишь изредка моргая.
– Вот, – он поставил на столик пузырек. – Прими сегодня перед сном.
– Что это? – как-то безучастно, скорее просто чтобы заполнить тишину, спросила она.
– Настойка по моему собственному секретном рецепту, – с гордостью ответил лекарь. – Помогает заснуть.
В другое время ведьму очень заинтересовал бы состав лекарства. И она непременно постаралась бы выведать рецепт. Они уже несколько раз беседовали и стали если не друзьями, то по крайней мере приятелями, которым есть о чем поговорить. Но сейчас она лишь кивнула в знак благодарности, не отводя взгляда от той же точки на полу.
Лекарь уже стоял на пороге старости: когда-то черные волосы на голове были сплошь испещрены серебристыми нитями, а борода уже и вовсе побелела. Низкий, с большим круглым животом, который сильно выделялся на фоне остального, в сущности, не тучного тела. Он постоял еще немного в тишине, а потом добавил:
– Господин десница распорядился: на закате тело жреца Грига предадут огню.
Ведьма моргнула и наконец посмотрев гостю в глаза, тихо сказала:
– Спасибо, Ратиур.
Он что-то хотел добавить, но махнул рукой и вышел.
Там, где внутри нее шевелилось что-то теплое по отношению к Григу, не было боли. Только пустота. Ужасная ледяная пустота.
***
Люди вокруг сегодня казались оживленнее, чем обычно. Весь замок пришел в движение.
– Что происходит? – немного встревоженно поинтересовалась ведьма у служанки, которая принесла завтрак.
– Как, госпожа не знает? – выпучила глаза та. – Сегодня казнят тех мерзавцев, которых поймали в лесу. На центральной площади города. Давно пора! Сколько душ невинных сгубили, демоны проклятущие!
Нет, Исхе никто ничего не говорил, а она уже несколько дней никуда не выходила. От Веренира вестей тоже не поступало. Что ж, эти люди много раз искушали судьбу, казнь – вполне закономерный исход.
Сегодня она пройдется по столице и узнает, не нужна ли кому-то наемная работница. Не то чтобы ей было так приятно поглазеть на казнь, но это хорошая возможность послушать, о чем говорят местные жители и что их заботит. Пора искать себе новый дом.
***
На центральной площади, наверное, собрался целый город. Возможно, так и было. Значительная часть жителей уж точно не хотела пропустить такое развлечение, как казнь негодяев, терроризировавших всю округу. Людей обрадовало известие, что банда Лихого разгромлена. Многие благодарили за это князя и его десницу. Протискиваясь сквозь толпу, Исха с удивлением обнаружила, что Веренира здесь любят. Это странно, потому что и слуги, и стража явно его боялись. А сегодня в глазах вольмирцев он стал героем. Да только Исха на собственном опыте знала, насколько переменчиво отношение толпы к ее любимчикам. Если сегодня тебя носят на руках, это вовсе не значит, что завтра тебя не повесят.
Кстати, о приговоренных к казни. Их было шестеро. На помосте установили столько же виселиц. Преступников уже привели к месту последнего вздоха. К каждому приставили стража. Здесь же, на помосте, стоял Веренир. Он облачился в черное: шелковая рубаха, узкие суконные штаны, заправленные в кожаные сапоги до середины икр, на плечах – плащ. Хотя погода все еще радовала сухостью и теплом, осенние порывы ветра нет-нет да и напоминали о том, что холода уже на пороге.
Исха подобралась почти к самому помосту. Шестеро грязных мужчин в каких-то лохмотьях сейчас не вызывали ничего, кроме жалости. Видно было, что за эти дни им пришлось очень несладко. Обычно приговоренных к смерти не наказывали дополнительно. Но эти слишком давно сидели у всех в печенках, потому сейчас вид имели крайне непривлекательный.
Рядом с десницей стоял великий князь. И хотя Исха никогда его не видела, сомневаться в том, что это именно Тройтан, не приходилось. Он тоже стоял в черном, однако сверху накинул пурпурную мантию, расшитую серебряными нитями. На голове у него покоился серебряный обруч. Правитель заканчивал читать приговор. В этот момент толпа была тиха, и его властный, хорошо поставленный голос разносился далеко за пределы площади.
Внезапно ведьма наткнулась взглядом на одного из обреченных. Он смотрел прямо на нее. На лице его медленно расползалась однобокая ухмылка. Один глаз полностью закрывал черный кровоподтек, когда-то белая рубаха была изодрана почти в клочья, а сквозь прорехи виднелись ссадины и синяки.
Князь замолчал. Толпа взорвалась восторженными криками и улюлюканьем. В преступников полетело несколько комьев грязи. Но даже резкий шум не смог оторвать взгляд женщины от приговоренного к петле. Князь поднял руку. Народ снова стал затихать. Выждав еще несколько мгновений торжественной тишины, Тройтан опять обратился к людям.
– Даже таким, как они, по закону полагается последнее слово. Говорите! – обратился он к преступникам.
Один из них беззвучно плакал, подергиваясь всем телом, но все молчали. Неотрывно смотревший на Исху человек с пшеничного цвета волосами медленно кивнул ей.
– Ну, раз вам нечего сказать, пора, – сказал князь.
Вдруг женский голос из толпы прорезал тишину:
– Господарь, разреши мне сказать!
Все вокруг стали оборачиваться на Исху. Вокруг нее почти сразу образовалось пустое пространство. Как-то неожиданно для самой себя она поняла, что это был ее собственный голос.
У Веренира расширились глаза. Что творит эта демонова ведьма? Он наклонился к Тройтану и что-то быстро ему зашептал. Князь кивнул.
– Говори, – разрешил он.
Она попыталась сглотнуть слюну, чтобы смочить ставшее вдруг колючим горло, но ничего не получилось. Пришлось продолжать так:
– Господарь, я прошу простить мне такую дерзость, но мне кажется, произошла чудовищная ошибка.
Толпа тихо зашелестела. Исха собралась с мыслями и продолжила:
– Я была в плену у разбойников, когда господин десница вместе с дружиной разгромил их лагерь…
Гул вокруг стал громче. Женщине пришлось повысить голос. Тройтан терпеливо слушал.
– И этот человек, – она указала на того самого, который в лесу дал ей нож, – тоже находился в плену вместе со мной. По ошибке его схватили вместе с другими негодяями.
Люди заохали. По площади прокатился полувздох-полустон.
– Это правда? – обратился князь к приговоренному.
Тот почтительно склонил голову и кивнул.
– Почему же ты не заявил о своей невиновности?
– При всем моем уважении, господарь, кто бы мне поверил? – мужчина еле ворочал языком, губы тоже были разбиты.
Тройтан вопросительно посмотрел на своего советника. Веренир кивнул и что-то шепнул в ответ.
– Освободите его, – приказал Тройтан.
Один из приговоренных к казни начал что-то возражать, но получил под дых от стоящего рядом стражника.
– Как тебя зовут? – снова заговорил князь.
– Йерскай, господарь.
– Что ж, Йерскай, приходи сегодня вечером в замок, тебя примут и выдадут золотую куницу за то, что ты пострадал безвинно. А пока – ты свободен!
Кажется, чудом избежавший смерти еще не до конца понял всего, что сейчас с ним произошло, но зрители ликовали. Не часто на глазах разыгрывается такая драма. Мужчина поклонился князю и деснице. Слегка кривясь от боли при каждом шаге, он спустился с помоста. Толпа расступалась перед счастливцем. Поравнявшись с Исхой, он медленно и глубоко ей кивнул и затерялся среди людей. Они пропускали его, уходившего как можно дальше от страшного места.
Князь вернулся к своим обязанностям и закончил начатое. Разбойникам накинули на шеи петли. Через несколько щепок их тела задергались в агоническом танце. Исха почувствовала, как к ней подступает дурнота. Нужно уходить отсюда. Проталкиваясь сквозь толпу в обратном направлении, она все же обернулась. Веренир, прищурившись, неотрывно смотрел ей вслед. И его взгляд никак нельзя было назвать добрым.
***
Найти работу Исхе не удалось. Она не совсем понимала, как это можно сделать. Прошлась по рынку, нескольким лавкам. Там, где она успела побывать, работников не требовалось. По правде говоря, горожане сегодня оказались заняты казнью, а не какими-либо сделками. Город кипел, но разговоры в конце концов все равно сводились к виселице.
Когда стало вечереть, ведьма решила возвращаться в замок, потому что побоялась не успеть до темноты. Тогда пришлось бы ночевать в городе, ведь после всей этой истории ее с Григом ухода пропускной контроль усилился. На полщепки ей показалось, что она видит знакомый невысокий силуэт: черная ряса, алый пояс. Конечно же, это не он. Его тело давно предано огню. И все же при виде какого-то другого жреца сердце сжалось. Она старалась не думать о Григе. Но его странный уход не давал покоя. И его последние слова о том, что он виноват. Что именно он имел в виду? К сожалению, ответ умер вместе с этим человеком.
После шума и суеты города замок был пристанищем покоя и тишины. Еще совсем недавно Исха не могла привыкнуть к его звукам, а теперь тихий скрип дверей, подвывание сквозняков, приглушенные голоса, топот дружинников во дворе и лязг оружия стали просто фоном, на который она не обращала никакого внимания.
Исха вошла в темные покои, полная своих мыслей, привычным жестом потянулась к светильнику, чтобы зажечь с помощью магии. Ничего не произошло. Сила все еще дремала где-то глубоко внутри. Проснется ли она когда-нибудь? Вот еще один вопрос, на который не находилось ответа. Пришлось зажигать свою лампу от той, которая горела в коридоре.
Ведьма уже разделась, наконец сняв верхнее платье и шарф, с которым она теперь расставалась только на ночь. В остальное время куталась в него, закрывая от всех багровые рубцы. Ожоги зажили уже настолько, что их бесполезно было смазывать лекарствами. Как есть. Она знала, что через некоторое время кожа слегка посветлеет, но намного лучше уже не станет.
Было уже за полночь. Требовательный стук в дверь заставил женщину вздрогнуть. Кому в такое время она могла понадобиться? Стук не прекращался. В спешке она отперла засов. На пороге стоял Веренир. Он него веяло чем-то опасным. Исха не могла подобрать правильного слова, но чувствовала, как по спине ползут мурашки. Первым порывом было захлопнуть дверь перед его носом, но она отогнала от себя эти малодушные мысли и лишь инстинктивно обняла себя руками за плечи, отступив на шаг. Десница, воспользовавшись моментом, вошел внутрь и тщательно закрыл за собой дверь. Он двигался очень аккуратно, будто специально сдерживал себя. Повисло тягостное молчание. Маг словно заполонил собой все пространство, у Исхи даже не получалось нормально дышать. Она не могла использовать свою силу, но прекрасно ощущала ту, что исходила сейчас от него. Он был невероятно зол.
– Зачем ты сегодня солгала? – выдал он.
Исха сделала еще шаг назад:
– Я не…
– Кажется, я уже говорил, что чувствую, когда мне говорят неправду. Поэтому повторяю еще раз: зачем ты это сделала?
Несколько щепок ведунья судорожно пыталась придумать, что бы ответить. Она и сама слабо понимала, зачем это сделала. Это один из тех поступков, которые сначала совершаешь, а потом уже думаешь. Не найдя ответа, она разозлилась, что помогло взять себя в руки.
– А зачем же ты отпустил его, если не поверил мне? Я же видела, что князь ждал твоего решения! И только после кивка отпустил.
– Справедливо, – неожиданно легко согласился мужчина. Градус напряжения чуть упал.
– Так зачем же? – настаивала ведьма.
– Затем, что ты этого захотела.
Женщина раскрыла рот от удивления. С каких это пор ее желания стали так много значить?
– Боюсь, что я тебя сейчас не совсем поняла.
– Нечего тут понимать, – грубо отрезал десница. – Но я надеюсь, что у тебя была веская причина отпустить на волю отъявленного негодяя. И я также очень надеюсь ее сейчас услышать.
Она прикусила губу, нарезая круги, насколько позволяло помещение, и пыталась подобрать слова, но никак не могла. В конце концов решила просто сказать как есть:
– Он спас мне жизнь там. Я просто вернула долг.
– Та-а-ак, это что-то новое, – протянул ее собеседник, присаживаясь в кресло. – Почему ты мне сразу обо всем не рассказала?
Исха пожала плечами.
– Он единственный там отнесся ко мне по-человечески. Освободил руки от веревок, дал выпить, когда я мучилась жаждой. Но самое главное, он хотел помочь мне бежать. Именно он дал мне нож, которым я убила Лихого, – она задумчиво уставилась на свои ладони.
– Опасная женщина, – с серьезным лицом подтвердил Веренир.
Исха застыла, стоя спиной к деснице, и медленно обернулась.
– Это ты надо мной насмехаешься, что ли? – прищурилась она.
– Если только немного, – чуть улыбнулся Веренир. Улыбка вышла усталой. Только сейчас ведьма поняла, насколько маг выглядит изможденным. Под глазами залегли глубокие темные круги. Это было видно даже в свете единственного светильника.
– У тебя все хорошо? – насторожилась она.
– Что со мной будет? – пожал плечами десница. – Просто день выдался тяжелым, – он потер глаза. – Знаешь, не думаю, что один или даже несколько сволочей смогут причинить городу какой-то вред. Без вожака они разбежались, как крысы. Уверен, утекли многие. Скатертью дорога. Но все же странно, зачем этому Йерскаю помогать тебе? Ты его когда-то до этого видела?
Исха задумалась на миг.
– Нет, не думаю. Но ты не допускаешь мысли, что я могла ему просто понравиться? Ну, или… Он меня пожалел?
Он отрицательно покачал головой:
– Слишком просто. Так не бывает.
– А, по-моему, это ты все усложняешь, – Исха встала перед десницей, скрестив руки на груди. Она сейчас была лишь в нижнем платье, с открытыми шрамами, но почему-то даже не думала об этом.
– К тому же странно, что он не явился за деньгами, – не унимался десница. – Любой на его месте…
– Нет, здесь ты не прав, – перебила Исха. – Я его прекрасно понимаю: чудом избежав казни, он решил поскорее уйти отсюда подальше. А ну как передумают? Или, может быть, он сейчас отсыпается где-то дома и лечит раны, а придет, когда почувствует себя лучше. Ты вообще видел, что с ним сделали там, в темнице?
Веренир снова покачал головой, не соглашаясь. Но пока оставил эту тему. Он встал с кресла и подошел к двери, собираясь уходить, но вдруг резко обернулся:
– Да, чуть не забыл. Тебя хочет видеть князь.
От неожиданности Исха потеряла дар речи. Открыла рот, закрыла, снова открыла.
– Ты его заинтриговала.
– Что ты ему про меня наговорил?
– Только правду, ни больше и ни меньше. Завтра в городе объявят радостную весть, – при этих словах Веренир скривился так, что Исхе стало понятно: радостью для него тут и не пахнет. – По случаю Уродожа* [осенний праздник плодородия в честь окончания сбора урожая] замок открывает ворота для горожан. Будет большой пир и ряжение. Внутрь пустят каждого, кто придет в костюме и маске.
– Кажется, ты не в восторге от этой затеи.
Десница вздохнул.
– Я категорически против, но, когда Тройтану что-то взбредет в голову, это уже ничем оттуда не выбьешь. Понадобятся колоссальные усилия, чтобы обеспечить безопасность князя и его приближенных.
– Я думала, вопросами безопасности занимается княжеский шуйца.
– Наивная женщина…
Исха вскинула на него взгляд. В ее глазах сейчас отражалось пламя, и они казались янтарными.
– Определись уж: опасная или наивная?
– Разве одно другому мешает? – он улыбнулся, тихо хмыкнув. – Через три дня будет праздник, и я официально представлю тебя князю. На рассвете отправлю к тебе портниху. Твоя теперешняя одежда не совсем то, что нужно для пира.
Исха начала возражать:
– Ты всерьез полагаешь, что с меня убудет от еще одного платья? К тому же, появившись в таком наряде перед князем, ты нарушишь правила этикета.
Он преодолел оставшееся расстояние до двери и уже взялся за задвижку, готовый выйти.
– Веренир, погоди, пожалуйста.
Мужчина замер, а затем медленно обернулся. Его взгляд казался настороженным, он внимательно смотрел ей в глаза, стараясь не опускаться ниже, чтобы не смущать. Все-таки это он пришел к ней ночью, и было бы странно, если бы она спала полностью одетой. Злость давно испарилась.
– Что случилось с моим амулетом? – наконец задала она вопрос, который мучил ее уже много дней. – Может быть, с ним силы вернулись бы быстрее?
– Боюсь, что мы уже этого не узнаем. Он буквально рассыпался в пепел, когда ты… вернулась.
Что-то подобное Исха и предполагала. Но все равно стало как-то не по себе.
– Если захочешь, я покажу тебе, как можно обойтись без него, – добавил маг, с трудом подавив зевок. – Но не сегодня.
– Спи крепко, – напутствовала она.
Просто невозможный человек. То сама любезность, то вдруг грубит. То кидается за ней в лес, полный разбойников, то многими днями не находит на нее и щепки времени. То накидывается с обвинениями, то смеется. Исхе не нравилась такая неопределенность. Она не понимала, как вести себя рядом с ним, и от этого нервничала.
***
Посреди огромного тронного зала ведьма чувствовала себя абсолютно беспомощно. Вокруг царил неимоверный шум, который издавали около сотни приглашенных.
Наверное, Уродож был самым зрелищным и ярким праздником года. Наспех сколоченные длинные деревянные столы, стоявшие по периметру, были уставлены яствами: тушеным мясом, свежим хлебом, квашениями и солениями. На больших подносах стояли фаршированные яблоками тетерева, дикие утки и куропатки. Раскрыв пасти, заставляли гостей пускать слюни запеченные щуки. И, конечно же, столы ломились от овощей и фруктов – главного осеннего богатства. Особенно живописно смотрелись красные, желтые и зеленые яблоки, пузатые бурые груши, сладкий бордовый и синий виноград. Столы манили запечатанными пока глиняными бутылями и кувшинами с вином, пивом, квасом и медом.
Ведьма ни разу не заходила сюда, да и вообще никогда не бывала в таких огромных помещениях, а потому оказалась слегка обескуражена. Стены тянулись почти бесконечно ввысь, а потолок уходил под самое небо.
Вечер только начинался, но было уже многолюдно. Исху то и дело кто-то ненароком задевал. Из одного угла доносилась простая и несколько навязчивая мелодия, которую наигрывал на дудке паренек, в другом углу бард настраивал гусли. Люди говорили и смеялись, кто-то спорил. Все звуки сливалась в один невнятный гул.
Стол, установленный на небольшом возвышении у одной из стен, где обычно стоял княжеский трон, пока пустовал. В отличие от остальных, он был покрыт белой скатертью, расшитой красными нитями. Здесь же стояли серебряные блюда и чаши, в позолоченных канделябрах горели свечи.
Козы, медведи, волки и даже быки стояли отдельными компаниями, смеялись и вели беседы. Кто-то уже сидел за столами. Кто-то лавировал между гостями, здороваясь со знакомыми. В Логе народ тоже иногда наряжался животными, но костюмы вольмирцев поражали разнообразием и порой даже вычурностью. Исхе еще не доводилось видеть сразу столько шелка, бархата и атласа, расшитых жемчугом и стеклом, а кое-где и золотой нитью. Похоже, сегодня в тронный зал допустили только самые уважаемые семейства. Между гостями то и дело мелькали стражи в мундирах. Сегодня их было особенно много: требовалось тщательно следить, чтобы обошлось без беспорядков.
Из окон доносились суетливо-праздничные звуки с улицы. Во дворе тоже стояли столы, хоть и с более простой пищей и менее разнообразной выпивкой, но веселья собравшимся там было не занимать. Пока здесь люди только собирались, во дворе уже вовсю плясали и драли глотки похабными куплетами.
Если бы Веренир не дал четкие указания, что сегодня с ней хочет познакомиться князь, Исха ни за что здесь не осталась бы. Слишком неуютно чувствовала себя среди всего этого великолепия, чересчур много людей окружало ее.
В зал вошли музыканты с цимбалами и без всяких предисловий начали играть. Заводная мелодия была Исхе знакома. Такая могла звучать в самой дешевой таверне. Часть гостей тут же решила воспользоваться моментом и пустилась в пляс. Танцевали парами, четверками, менялись партнерами. Веселье било ключом. Ведьма оказалась прямо в его эпицентре, не успев отскочить к стене. Внезапно она почувствовала, как кто-то увлекает ее за талию, вынуждая двигаться в общем ритме. Она резко повернулась. Ей поклонился высокий человек в маске серого волка. Кто скрывается за ней разглядеть, невозможно. Но его белая котта* [туникообразная одежда], богато расшитая золотой нитью, сразу привлекала внимание. Помня про этикет, Исха сделала короткий поклон, но хотела отказаться от танца. Однако мужчина прошептал ей в самое ухо:
– Твои глаза вызывают восхищение.
Голос показался смутно знакомым, но большего она сказать не могла.
– Благодарю. Могу я узнать, кто ты?
Человек пожал плечами, уходя от ответа, увлекая ее дальше в танец. Исха, заинтересованная, кто же перед ней, позволила это сделать. Интересно, он знает ее или просто подошел к «заморской красавице»?
Исха придумала себе образ, который когда-то видела на картинках в книге про далекие земли, где женщины скрывали лица платками. Она обернула голову длинным отрезом темно-зеленого бархата в цвет платья. Получилась своеобразная чалма, которая как нельзя лучше объясняла наличие вуали на нижней части лица. Зато глаза оставались открыты, и Исха густо подвела их углем для полноты образа. Все-таки сегодня ряжение, и можно не волноваться, что ее наряд не поймут. Единственное, что она сделала не по книге, так это не стала прятать локоны, они выглядывали наружу.
Платье также было сшито из густого и тяжелого бархата того же изумрудного оттенка. Корсет довольно плотно стягивал ребра, мешая нормально дышать, но портниха уверила ведунью, что сейчас в моду входит именно такой фасон. Радовало только, что грудь оставалась наглухо скрыта тканью, которая заканчивалась воротничком у самого горла, потому что наряды некоторых здешних модниц вызывали у ведьмы по меньшей мере недоумение. Портниха каким-то образом исхитрилась сшить платье за отведенные ей три дня. Исха, хотя до этого всегда мастерила себе одежду сама, ни за что не успела бы в такой срок. Но, вероятно, когда тебя о чем-то просит десница, ты просто берешь и выполняешь поручение.
И снова этот непонятный страх в глазах при упоминании о Веренире. За время пребывания в замке у Исхи сложилось стойкое впечатление, что абсолютно все слуги боятся мага до дрожи. Разве что Эйла, несмотря на впечатлительность и эмоциональность, никогда не выказывала страха перед ним. И почему-то этот факт был ведьме весьма неприятен.
На несколько щепок Исха так увлеклась танцевальными движениями, что забыла обо всем. Возможно, этот вечер будет не настолько плох, как она себе его представляла. Один танец закончился, заиграла другая мелодия. Незнакомец взял Исху за руку и легонько коснулся ее кожи тем местом на маске, где была волчья пасть, имитируя поцелуй. И, склонившись к самому ее уху, с тихим смешком заметил:
– Тебя выдают волосы, один раз увидев, невозможно ни с кем спутать.
Вдруг Исха поняла, кто перед ней. Только она открыла рот ответить, что его выдает голос, как странный шум отвлек ее внимание. В зал вошел десница. То, как он выглядел, заставило ведьму забыть буквально обо всем.
