Одержимые сердца

– Да открой же ты свои глаза и посмотри на меня! – в ярости вскричала я. – Неужели я никого тебе не напоминаю?

Маркус пристально взглянул на меня.

В его глазах засветился ужас. Ужас понимания.

– Он сделал из меня Вайпер! Я покрасила волосы и ношу линзы, потому что все это я принимала за странности, но делала в угоду ему! – кричала я. – Он трахает смертных девок, которые хоть как-то смахивают на Вайпер! До того, как мы стали жить вместе, он каждую неделю имел проститутку Люцию, потому что она похожа на нее! Но потом он решил создать свою собственную «вечную» Вайпер! Создать ее из меня! Обкрутил меня вокруг пальца и пользовался моей любовью к нему! Но теперь… Теперь я вспоминаю, что он ни разу не сказал мне: «Я люблю тебя, Мария!». Все, что я слышала от него было: «Я одержим тобой, моя Вайпер!». О, но и это не все! С тех пор как Вайпер умерла его разум свихнулся, и он создал своей собственный мирок, в котором у него есть Вайпер, и она живет с ним в Сансет-холле! А переделав меня в нее, он воплотил свои сумасшедшие мечты в реальность! Это ее он любит! Поклоняется ей! У него есть ее одежда! Он лелеет ее, он… – Но я не смогла закончить фразу, потому что из моего горла вдруг вырвались громкие рыдания. Мне стало так больно, что я не смогла больше сдерживать себя и притворяться железной.

Я зарыдала. Рыдания рвались из моей груди, как река, разбившая плотину и выпущенная на свободу.

Седрик вдруг оказался рядом со мной и обнял меня. Он прижал меня к себе, крепко-крепко, словно пытаясь защитить. Я обняла его в ответ и рыдала на его груди, как дитя.

Нас с ним столько связывало! В этот момент он был самой близкой душой моему разбитому сердцу. Я знала: его сердце тоже разбито, и тоже навсегда. Он убил свою возлюбленную. Боже, как ужасно он, должно быть, чувствовал себя все эти годы! Он потерял Вайпер! А я потеряла Брэндона… Но разве он был моим? Увы, увы! Он никогда не был моим! Он душой и телом принадлежит Вайпер! Вайпер! Черт бы ее побрал!

– Он трахал смертных девок и представлял ее! Он трахал меня и представлял ее! – сквозь рыдания, выдавила я.

– Все будет хорошо, Мария, вот увидишь, – тихо сказал Седрик, гладя меня по голове.

– Нет, не будет! Он помешан на ней! Он… У него есть ее волосы… Они лежали в его «Бентли», у стекла… – Мое горло сдавили рыдания.

– Волосы? Темные? Прямые? – тихо спросил Седрик.

– Именно… Ее… Ее волосы!

В молчании комнаты слышались лишь мои вопли и рыдания.

Мне было все равно, что Морганы подумают обо мне: мне было ужасно жаль себя. Я была несчастна, полна душевной боли, разочарования, горечи…

Брэндон никогда не любил меня! Как я смогу пережить это? Я дышу им!

Что мне теперь делать?

Моя жизнь кончена! Нужно найти укромное место и запереть себя там! Заснуть! Не чувствовать! Превратиться в сухую мумию!

Не знаю, сколько длились мои рыдания. За окном был день. Тусклый свет холодного серого дня.

– Простите… Я.. На меня что-то нашло! – Я отстранилась от Седрика и, торопливо пройдя в ванную комнату, умыла лицо водой.

Мария, смотрящая на меня в зеркале, была жалкой дурочкой. Слабой. Никому не нужной. Потекшая тушь. Заплаканные глаза. Опущенные уголки рта.

Схватив пушистое полотенце и вытерев лицо, я вернулась обратно к Маркусу и Седрику.

Они находились в разных местах комнаты и молчали, каждый погруженный в свои мысли.

О чем они думали? Жалели меня?

Я надеялась, что да.

– Что вы на это скажете? – все еще всхлипывая, тихо спросила я.

Седрик откликнулся первым.

– Мне жаль. Жаль его, – тихо сказал он, подходя ко мне.

– Тебе жаль его, Седрик? – насмешливо воскликнула я. – А меня? Меня тебе не жаль? Меня не жалеет никто! А ведь это я получила от жизни это дерьмо, эту любовь к Брэндону!

– Мне жаль вас обоих. И больше мне нечего сказать. – Седрик вышел из номера, не забыв захватить с собой фотографию своей Вайпер.

«Конечно! Уходи!» – со злостью подумала я.

– Маркус, что мне теперь делать? – с отчаянием спросила я.

– Я не знаю. Жить дальше. Даже с этим, – тихо ответил он мне. Его лицо было угрюмым и мрачным.

– Но это не жизнь! – Я покачала головой.

– Ты права… Ты ищешь у меня совета, и я дам тебе его: это твоя жизнь, и только ты вправе распоряжаться ею. Брось его, живи с ним дальше – делай то, чего хочешь ты.

– Жить с ним я не могу. И бросить… Я умру без него! Знаешь, в первый раз в жизни я жалею о том, что бессмертна! Я могла бы сброситься с крыши, встать под поезд, вскрыть себе вены… Все, лишь бы не чувствовать сейчас эту боль! Я не хочу даже бороться. У меня больше нет чести и гордости…. Он забрал у меня все. Как же я ненавижу его! – устало сказала я, обняв себя за плечи и смотря в окно. – Но я одержима Брэндоном так же, как он одержим этой смертной сукой… Одержимые, смешные сердца! – Я горько рассмеялась, насмехаясь над самой собой. Над своей судьбой.

Я развернулась, взяла со столика свою сумку и направилась к двери. Мне нужно было уйти. Остаться наедине со своими мыслями. Последовать совету Маркуса и решить, что мне делать дальше. Но вдруг поддавшись предавшим меня чувствам, я резко остановилась, развернулась и спросила:

– Что вы сделали с Вайпер, когда забрали ее у Брэндона?

– Большую глупость, которую мы никогда не сможем искупить, – тихо ответил мне Маркус.

– Значит, вот, что отдалило Седрика от семьи, не так ли?

– Увы, это была наша ошибка.

Я задумалась.

– Значит, родители Вайпер приходят не на могилу дочери. В этой могиле лежит кто-то совершенно чужой им… Бедные смертные! Вы забрали у них даже это! – прошептала я, полная сострадания к Владиновичам.

Они ничего не знали. Они живут в обмане уже столько лет. И Седрик никогда не откроет им то, что именно он убил их дочь… Как он смеет приезжать к ним и смотреть им в глаза, он – тот, кто отнял у них Вайпер!

Маркус промолчал.

– Поговори с ним, – вдруг вырвалось у меня.

– Что? – усталым тоном откликнулся он.

– Поговори с ним! – настойчиво повторила я.

– О чем?

– Скажи ему, что он должен бросить весь этот фарс с Вайпер! Скажи, что я прощаю его. Он послушает тебя. Он дорожит тобой, – сказала я. Мое сердце было полно надежды.

– Ты ошибаешься: Брэндон уже давно не дорожит моим мнением! – с отчаянием в голосе сказал на это Маркус. – И теперь я понял: именно с того момента, как он встретил Вайпер, он перестал слушать старых друзей. Но если тебе станет легче от этого, я поеду к нему.