Двое для трагедии. Том 1

– Я вижу, что вы так и остались прежними, теми же лицемерами, которые думают только о себе! Я – ваш единственный сын, но я отрекся от вас уже давно, и никогда вас не прощу! Столетия ничему вас не научили! – тихо воскликнул отец.

– Мы даже были готовы смириться с той, кого ты выбрал себе в жены! Но твои отродья лишь доказывают, насколько мы были правы, выступая против этого мерзкого смешения наших королевских кровей с ее гадкой плебейской! Мы были правы, когда пытались разрушить то убожество, которое ты сейчас имеешь! – зло крикнула Элен.

Мать печально улыбнулась. Она ни разу не вступила в разговор, но мужественно сидела в своем кресле, не оставляя своих любимых мужчин. И ее присутствие давало нам силы.

Отец дрожал от ярости. Он вскочил с кресла, и хотел, было, накинуться на своих родителей, но я и Маркус вовремя схватили его под руки.

– Грегори, прошу тебя, они этого не стоят! – умоляюще сказала мать, встав перед супругом и положив ладони на его грудь. Это успокоило отца: его глаза все еще сверкали яростью, но он подчинился любимой жене и, сделав нам с Маркусом знак, что его уже можно отпустить, взял ладонь нашей матери в свою, а другой указал на дверь.

– Убирайтесь, – тихо сказал отец, но в этом слове слышались ненависть и отвращение.

– С удовольствием. Ты умер для нас! – поднимаясь с кресла, гордо сказала Элен, и царственной походкой направилась к двери.

– Ты сделал свой выбор, – мрачно сказал Дерек своему сыну и пошел вслед за супругой.

Когда они покидали зал, дверь, которой они хлопнули, не выдержала силы их удара и разбилась о стену – эта тяжелая дубовая дверь стала мишенью для вымещения их злости.

Я и Маркус расхохотались: вот это клоунада! Какой фарс!

Но вдруг наша мать порывисто обняла нас, говоря, как она любит нас и как она горда за нас, и мы тесным семейным кружком наслаждались только что одержанной нами победой. Затем отец увел мать в их спальню, так как она плакала от гордости за своих прекрасных и храбрых мужа и сыновей.

Оставшиеся часы этих полных событий суток я просидел в своей комнате, у камина, прямо на ковре, и думал о том, насколько силен был мой отец и как непоколебимо и смело он противостоял против всего мира. Он боролся за свою любовь, и я буду бороться, даже если мне придется, так же, как и отцу, отречься от своих родителей. Отец, сам не того не зная, убил все мои колебания насчет нас с Вайпер. Я отрекусь от отца и матери, если они будут против моего выбора. Но они могут легко «избавить» меня от Вайпер: просто убить. Нет, моя ситуация – абсолютно другая, более сложная, и я должен охранять мою любовь не только от ненависти своих родителей, но и от того, что они могут убить ее.

Я встал, окинул взглядом свою комнату и будто впервые увидел ее роскошную обстановку: деревянная кровать старинной работы, стоявшая для красоты, письменный стол – тоже раритет пражских мастеров XIX века, в углах комнаты стояли четыре мраморные статуи чешских святых, словно охраняющие мой покой, огромный резной шкаф – все это было просто на первый взгляд, но, на самом деле – это была роскошь. Все вокруг кричало о дороговизне и древности, и, хотя в моей комнате был некоторый диссонанс, эта мало обставленная комната была дороже самых дорогих люксов самых дорогих отелей. Все это бросилось мне в глаза, и мой разум охватило чувство сожаления, обиды и безнадежности. Я сожалел о том, что так богат. Меня настигло понимание и того, что я никогда не приведу сюда Вайпер и она никогда не увидит то, что мне дорого. Я не проведу ее по нашему замку, рассказывая его богатую историю. Мне останется только покинуть все это, как покинул все мой отец. К тому же моя семья уже померкла перед моей любовью к Вайпер.

Но я безумно боялся того, что Вайпер отвергнет меня, когда узнает обо мне правду. Отцу нечего было бояться – его возлюбленная была бессмертной, но Вайпер – смертная, а смертные не боятся отвергнуть того, чьей любви не хотят, и легко предают того, кого любят. Ее признание в любви, ее слова, ее улыбка сделали меня живым и счастливым, я был в эйфории. Неужели я должен потерять все это? Потерять Вайпер?

Я закрыл глаза и представил себе картину: Вайпер смотрит на меня своими темными карими глазами, и они полны любви ко мне, но вдруг ее любовь сменяется страхом и отвращением. Она бежит от меня.

Нет, я не могу потерять ее. Я не знал, что буду делать, если Вайпер отвергнет меня, не знал, как смогу жить после этого.

Вдруг, вспомнив о том, что мне необходимо было собрать вещи к завтрашнему отъезду в Брно, я открыл шкаф и громко крикнул: «Маркус, зайди ко мне!», и уже через минуту открывал брату дверь.

– Что тебе нужно? – прямо спросил он, проходя в комнату.

– У меня есть к тебе дело, – ответил я, доставая из-под кровати небольшую и пыльную дорожную сумку. Я даже не припоминал, когда в последний раз использовал ее.

– Какое еще дело? – недовольно буркнул Маркус, развалившись в кресле у камина.

– Точнее, просьба, – весело ответил я. – Где родители?

– Уехали праздновать свою вторую свадьбу, – ухмыльнулся брат и, внимательно взглянув на меня, добавил: – Хм, кажется, я знаю, о чем пойдет речь!

– Завтра я уезжаю, – начал я, роясь в шкафу, в поисках нужной одежды. В шкафу стоял ужасный бардак – я редко когда наводил в нем порядок.

– Интересно, куда? – услышал я вопрос брата.

Найдя нужные вещи, я бросил их на кровать, закрыл дверцы шкафа и стал аккуратно складывать вещи в сумку, но так, как путешествовал я редко, в сумке создался такой же бардак, что и в моем шкафу.

– Я еду с Вайпер в Брно. Она там живет, – ответил я брату.

– Вайпер? Так ее зовут Вайпер? – удивленно переспросил Маркус. – Интересное имя!

– Да, интересное. Я буду там две недели, так что…

– Я понял. Ты хочешь, чтобы я сказал что-нибудь родителям.

– Как ты догадлив, – сказал я, вновь освобождая сумку от вещей и пытаясь заново сложить их: три рубашки, три тонких свитера, пару джинс на смену, кучу носков и нижнее белье. Кроме этого, я взял грубый деревянный гребень для волос, шампунь, зубную пасту и щетку. В большем я не нуждался.

– Кажется, все, – сказал я, закрывая сумку.

– Не забудь освежитель воздуха, – насмешливо сказал Маркус. – Если, конечно, он еще остался после того, как ты обрызгал им весь гараж.

– Он до сих пор не выветрился? – с досадой спросил я.

– Нет. Но я сказал родителям, что загрыз в машине одну юную девчонку, и мне пришлось замести следы.

– Спасибо, – тихо сказал я.

– Да ты со мной никогда не расплатишься! – весело рассмеялся брат.

Его слова о юной девчонке задели меня за живое – я почему-то сразу представил, что этой девчонкой была Вайпер. Мне стало не по себе.

– И часто ты убиваешь молодых дев? – спросил я, подходя к камину и подбрасывая в него еще пару дров.

– Частенько: в отличие от тебя, я люблю молодую свежую кровь, – спокойно ответил Маркус.

– Маркус! – вдруг вырвалось у меня, когда я понял, что Вайпер, действительно, может стать жертвой Маркуса.

– У? – отозвался он.

Я обернулся к нему: он стоял у камина, позади меня и пил из железного кубка кровь.

– Я хочу познакомить тебя с ней, – твердо сказал я.

Маркус громко закашлялся, поперхнувшись глотком крови.

– Это еще зачем? – откашлявшись, спросил он.

– Я боюсь, что одной из твоих жертв может стать она. Ты ведь не знаешь, как она выглядит, – серьезно ответил я.

Почему, черт возьми, раньше я даже не задумывался об этом? Как я мог быть таким беспечным?

– Ты знаешь, что я не горю желанием видеть ее! – недовольно сказал брат. – Я уважаю тебя и твою любовь к ней, но знать, кто она, не хочу. А если ты боишься, что я могу случайно ее убить, просто покажи мне ее фотографию.

– У меня нет ее фотографий, – отрезал я. – Неужели тебе так трудно будет пожать ей руку и сказать пару слов? Тогда я буду уверен в ее безопасности от тебя.

– Нетрудно, но мучительно.