Виват, Романовы!

Пален (кивает). Действительно, типичный Платон Александрович…

Беннинсен. Подходим к покоям императора – там уже все наши собрались. Решили, что Платон Александрович первый войдёт, всё же он с императором на короткой ноге… он, конечно, идти не хотел. Говорит, мол, позднее время, император почивает, будет гневаться… давайте лучше утром пораньше. (Пален зевает.) Но нам до утра ждать неохота было. Мы и уговорили его войти. Иди, мол, подпиши у императора отречение… Сами стоим, ждём. Ну а потом возвращается он, и говорит, что император подписывать отказался.

Пален. И? Дальше что?

Беннинсен (пожимая плечами). Что, что? Так ничего. Он отказался. Я спать и пошёл. Моё дело маленькое…

Пален (хватаясь за голову). А остальные что, тоже спать пошли?

Беннинсен. О том мне неведомо. Вы Платона Александровича спросите. Он всё видел и всё знает…

Пален. Ладно, толку от тебя… Давай, следующий!

Следующий выходит из шеренги.

Пален. Ты был у императора?

Следующий. Был. Но я ненадолго зашёл. И ничего не видел.

Пален. Как это – не видел?

Следующий. Так темно было. Свет погасили. Я только слышал, что кричал кто-то… Ну а я что?.. Я с детства темноты боюсь… Я и ушёл.

Пален. Так! Кто-нибудь видел что-то по делу? Как умер император? Кто присутствовал лично при этом?!

Один поднимает руку. Выходит.

Один (дрожащим голосом). Я видел… это было ужасно. Темно было, да… А потом факелы, свечи, пальба! Но я видел… Приятель мой, Коля, гвардеец, был с ним. Он говорил с императором… Они говорили. А может, и кричали… он стоял вот так… (Встаёт, показывая.) А потом у него, ну… голова оторвалась.

Пален (потеряв терпение, вскакивает и бьёт кулаком по столу). Вы издеваетесь надо мной?! Ах ты, врун, мерзавец! Или думаешь, я не знаю, что на теле императора не было ножевых, колотых или огнестрельных ран?! Как это «голова оторвалась»?!

Один (горько плача). Так не у императора… У Коли!!!

Бьётся в истерике. Его выводят.

Пален. Остальные что? С Платоном Александровичем я ещё поговорю. Но неужели это всё? Вас человек пятнадцать должно было быть!

Все (переглядываются). Так нету их.

Пален. А куда же они делись?

Все. Да никто не знает! Нету, и всё… Вы Платона Александровича спросите, он там от начала до конца был.

Пален допивает водку. Кидает огурцом в голову Беннинсену. Выходит. Идёт по коридору.

Пален. Чёрт-те что! Сбежали, трусы, не иначе! А ежели государь потребует отчёт? (Задумчиво.) Оно, может, и хорошо… Запишем участников как пропавших без вести. А вот с Платоном Александровичем побеседовать надо… Эх, всё пьянь ничтожная одна! Ничего сделать сами не могут.

Сцена 63

Сумерки. Оставшийся в живых двор переезжает из Михайловского замка в Зимний дворец.

Александр, задумчивый и печальный, ходит по комнате. Наконец, решившись, идёт по коридору в сторону покоев покойного императора.

Александр (про себя). Ну вот, все уехали. Теперь я могу быть собой. Проститься с отцом.

Подходит к дверям. Возле двери сидит дворник, пьёт водку и жуёт огурец.

Александр. А где стража?

Дворник. Так в Зимний отправилась.

Александр. А тут кто остался караулить? Все, что ли, уехали?

Дворник. Ну да.

Александр. И бросили императора?!

Дворник. А чего его караулить теперь? (Философски хрустит огурцом.) Чай, теперь не убежит никуда… Хе-хе.

Александр (недовольно). Да я о себе! Я же теперь император! И они все уехали, и меня тут без охраны бросили? У-у-у… безобразие!

Заходит в комнаты, закрывает двери. Синий сумеречный свет струится через белый тюль занавесок. Ещё не стемнело, но уже не светло. У изголовья кровати по-прежнему горят свечи.

Александр подходит к кровати. Смотрит на тело отца. Присаживается рядом.

Александр (вздыхая). Отец… мне так жаль! Вы себе даже не представляете. Если бы вы были живы, я бы объяснил вам всё. Я бы признался, что был обманут. Вы бы меня поняли, как никто другой! Ведь вас обманывали всю жизнь… Ужасно то, что вы теперь думаете, что я вас обманул, тогда как это меня ввели в заблуждение. Это было сложное хитросплетение обманов. Вы же меня знаете. Я никогда не рвался к власти. Я этого не хотел. А помните… помните, как всё хорошо начиналось? Бабушка умерла, и вы стали императором. А я собирался уехать в Америку? Почему всё, что хорошо начинается, так ужасно заканчивается?

Сцена 64

Флэшбэк.

1796 год.

Покои императрицы Екатерины. Екатерина лежит в кровати и читает. Служанка Фёкла подаёт чай с пирогами, а секретарь Безбородко подаёт свежие новости. Рядом с кроватью, на ковре храпит Платон Зубов.

Екатерина (отпивая чай). Ну что, чем порадуешь? Какие новости? Что там во Франции?

Безбородко. Генерал Буонопарте одерживает уверенные победы по разгону мятежников. Так же планируется его назначение главнокомандующим Итальянской армией от Республики.

Екатерина. Фу, Республика. Я устала от политики. Что носят во Франции в плане моды?

Безбородко. Трудно сказать… Мода меняется там почти ежедневно. Могу сказать, что парики и косы теперь не носят. Пудра, румяна – тоже не в почёте. Предпочтение отдаётся строгой классике. Корсеты, подкладки – всё это дамы сняли вплоть до нижней одежды… и надели трико телесного цвета, а поверх него – струящиеся прозрачные муслиновые туники. Там теперь в моде греческий стиль.

Екатерина (в ужасе). То есть по российским меркам, они ходят почти голыми! Какой кошмар. Вообразите, если бы у нас так начали ходить? Все бы слегли с инфлюэнцией… ох, не дай-то бог всё это дойдёт до России! Ладно. Не будем о грустном. Как там мой Александр? Вы вспомнили про греческий стиль, и я сразу подумала о нём! Ведь он будущий Александр Македонский!

Безбородко. Его Высочество находится в добром здравии. Как обычно, очарователен, весел и приятен в обращении. Посещает балы, магазины, театры, катается верхом, плавает на лодке… иногда читает, музицирует.

Екатерина. Надеюсь, в карты не играет?