Виват, Романовы!

Муравьёв-Апостол. О господи, бедная ваша жена!!!

Пестель. Я вижу, что вы не желаете говорить серьёзно. Это в вашем стиле – уходить от неприятных тем и проблем.(Встаёт.) Читай, Серёжа, приговор.

Муравьёв-Апостол. Ваше Величество, император Александр Павлович Романов. За совершённые вами многочисленные преступления против закона (свержение вашего отца), народа (отдали его на растерзание Аракчееву) и Бога (вступали в извращённые связи)…

Александр. Простите, что перебиваю. Поправить должен. Сам себе я адвокат. Вступил только в одну. Одна извращённая связь была. А так я вообще был до двадцати восьми лет девственником. Это так. Чтоб просто знали.

Бестужев-Рюмин (поражённо). Не может быть?! До двадцати восьми? Вообще ни с кем?

Александр. Ни разу. Только целовался. И только с женщинами. Вернее будет сказать, что они меня целовали…

Бестужев-Рюмин. Слушайте, но у вас же репутация ДонЖуана и развратника!

Александр. Слухами земля полнится. Простите, вижу, что я вас ещё и в этом разочаровал… Всё не так… но вообще мне это льстило. Потому те слухи я не стал опровергать. А так-то я не очень в этом деле. (задумчиво) Кстати, почему мы говорим стихами? Неужто здесь прячется ещё где-то Пушкин?

Бестужев-Рюмин хихикает. Получает суровый взгляд от Пестеля.

Пестель. Господа! Мы не за тем сюда пришли! Что, в конце концов, за разговоры? Вам не стыдно? Хватит заговаривать нам зубы, Александр Павлович. Мы знаем, что вы это умеете. Откровенно говоря, я тешил себя надеждой, что вы отнесётесь к нашему разговору серьёзнее. Что вы проявите мудрость и смирение.

Александр. Давайте ближе к делу. Что вы хотите? Чтобы я заплакал? Встал на колени? Молил вас о прощении? Вы перестали б сами меня уважать тогда.

Муравьёв-Апостол. Отрекитесь от престола.

Александр. Я уже отрёкся.

Пестель. В пользу брата. Это не пойдёт.

Александр. А в чью мне надо? В вашу, что ли?

Пестель. Отмените передачу власти. Провозгласите Конституцию.

Александр. Как я могу? Я уже отрёкся. Я запутался немного… Что мне надо сделать? Отречься? Или, как императору, изменить государственный строй? Тогда выходит парадокс. Вы хотите, чтобы я… отменил сам себя?

Декабристы молчат. Александр вдруг улыбается.

Александр. Постойте… Кажется, я понял, что мне сделать. Мне надо умереть. Во имя Конституции и свободы моего народа… я должен… сам себя убрать.

Александр встаёт из-за стола. Снимает куртку. Достаёт из кармана листок бумаги.

Александр. Вы позволите, я напишу письмо жене? Она хорошая.

Декабристы молчат. Александр пишет письмо. Складывает. Отдаёт.

Александр. Я готов.

Пестель. К чему?

Александр. К казни. Вы правы совершенно. Я заслужил её. (С улыбкой.) А знаете… Я не сожалею. Ни о чём. Из того, что делал. Ведь… получилось.

Пестель. Получилось?

Александр. Да. (Обводит их взглядом.) Ведь вы здесь. Вы! Вы можете меня судить… Последнее препятствие к моей идее… я сам. (Кладёт голову на стол).

Пестель (изумлённо). Что вы делаете?

Александр. Рубите голову. Я готов.

Декабристы переглядываются взволнованно.

Пестель. Нечем. Нет меча.

Муравьёв-Апостол. У меня есть сабля…

Достаёт саблю. Протягивает Пестелю.

Пестель. Почему я?

Муравьёв-Апостол. А кто? Ты старше всех из нас.

Пестель. Справедливо.

Берёт саблю. Смотрит на Александра.

Пестель. Вам не страшно?

Александр (тихо). Нет. Впрочем, если у вас есть пистолет, я попросил бы вас, чтоб вы в меня стреляли. В сердце. Из технических соображений. Если вы отрубите мне голову, её потом же надо будет в гроб как-то прикреплять. Не дай-то Бог кто заметит… расстроится.

Бестужев-Рюмин (достаёт револьвер). Вот.

Пестель берёт револьвер. Александр встаёт. Выпрямляется. Закрывает глаза.

Александр. Стреляйте.

Пестель наводит дуло на грудь Александра. Снимает с предохранителя. Взводит курок.

Пестель. Не хотите помолиться?

Александр (тихо). Я молюсь. Внутри себя. Прошу прощенья перед Богом.

Пестель стреляет.

Сцена 1

1801 год.

Будуарная комната Елизаветы Алексеевны. Александр перед зеркалом в женском парике красит губы. Елизавета Алексеевна лежит на кровати и читает книгу «Как стать счастливой, если ты – совершенство в аду».

Вбегает камердинер.