Настроения слушать стендап-концерт, даже в исполнении собственного ребёнка, совершенно не было. Я знала, что примерно через четверть часа, полностью удовлетворённый полученной дозой внимания публики, он займётся чем-то менее травмирующим мою и без того натерпевшуюся сегодня психику. Тогда я просто посижу рядом, поговорю с ним о насущных вещах, а может, мне повезёт, и мы с ним просто помолчим. А уже завтра мне, должно быть, станет значительно лучше.
Пока Наташа, человек, очевидно, более стойкий и уравновешенный, слушала последние новинки Севкиного творчества, я села на чуть влажный пригорок под сосной и включила свой мобильник. Вспомнив о странных сообщениях от моей мамы, я пролистала их заново, вновь ничего не поняла и принялась набирать ответный текст, полный здорового недоумения.
– Любовь Михайловна? – услышала я откуда-то сверху.
Я подняла голову и увидела лейтенанта Гришина, высунувшегося почти по пояс из окна директорского кабинета.
– Да? – чуть смутившись, отозвалась я.
– Нехорошо, Любовь Михайловна, – покачал головой лейтенант. – Очень нехорошо.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: