Чудище или Одна сплошная рыжая беда

Не, мы не пили. И даже не пробовали. Более того, даже не заикались! И без алкоголя как-то вдруг нашлось и впечатление, и настроение, и приключения на пятую точку.

Началось все с того, что возле парковке на набережной мой взгляд зацепился за новый магазинчик автоаксессуаров, а взгляд Михи за кофейню. Постояли, поспорили. Плюнули и разошлись в разные стороны. Но! Моя-таки взяла, потому как Богдан увязался за мной, справедливо опасаясь, что я скуплю половину ассортимента, дабы побаловать моего единственного, неповторимого, незабываемого, шикарного во всех смыслах мужчину… одиноко стоявшему сейчас на парковке университета. Да-да, речь шла о моем автомобиле, а вы о чем подумали?

Короче, Богдан о своем маршруте не пожалел ни капельки! Наоборот, он даже вполне активно поучаствовал в заселении маленькой, но приятной и милой свинки, которую решила подложить коварная я своему гадкому соседушке.

Михась, по возвращению их кофейни, впал в состояние некой прострации, разглядывая наклейку во все заднее стекло своего «Хаммера», медленно и задумчиво потягивая кофе через трубочку из высокого картонного стакана. Я, подхихикивая, честно пряталась за спиной Богдана, блондин, в свою очередь, героически скрывал меня за своим надежным телом, пытаясь сохранить серьезное выражение лица. А получалось сие с большим трудом…

Ибо на Лексадрыча с большой высоты смотрел… енот. Симпатичной такой, рисованной внешности, откровенно бандитской наружности, с трубочкой в зубах и стаканчиком в лапах. И сбоку приметная надпись: «I’m Enot. You are not»!

Ну не смогла удержаться моя светлость… от слов никак и совершенно!

В конце концов, Мих, одарив меня укоризненным взглядом, махнул рукой… но наклейку оставил.

И тем самым дал мне полный и безоговорочный карт-бланш на развлечения моей буйной по всем направлениям натуры. Что было дальше – слов нет одни эмоции. Соседушка сам-то по большей части фотографированием природы и нас красивых и неповторимых занимался, а мы же с Богданом… Чудили. Много и со вкусом! Дальнейшие наши приключения на городской набережной можно было смело заносить в анналы истории с красочной припиской «как делать не надо!».

Короче, один сплошной ай-я-яй, караул и вай-вай-вай, но с обязательным подведением итогов после каждого нашего злоключения.

Перво-наперво решили мы покататься на роликах. Да осень, да холодно, да, прохожие пальцами у висков покрутили. Но кого это остановило? Покатались. Врезались все втроем и друг в друга. Богдан порвал штаны на коленке, я отбила копчик, а Мишка чуть не разбил фотоаппарат.

Итог: перекурили, подумали, полюбовались на перекошенные моськи на экране, нежно погладили чудом уцелевший фотоаппарат, решили больше так не делать и пошли сдавать взятые на прокат коньки обратно.

Потом стукнуло нам в голову, значит, уточек покормить. Оббежали весь ближайший район, отыскали магазин, загрузились хлебушком по самые маковки и пошли сеять добро и еду в массы. Половину честно скормили прожорливой стае. Затем я едва не бултыхнулась в воду, Богдан перепугался, отодвинул меня подальше и остатки угощения докармливал уже сам. Насупилась. Достала из кармана кожаной куртки заныканную булочку и принялась тормошить вялого гусака, дремлющего с самого краю. Птичка, спрятавшая голову под крыло, просыпаться даже ради халявной кормежки не собиралась, но моя настойчивость была неумолима! Короче, птичку, до боли напоминающего моего соседушку, занимающегося в этот момент фотоохотой, я все-таки разбудила.

Итог: громко повизгивая, по набережной удирали от разъяренного гусака мы оба. Алехин, посмеивающийся в стороне, ехидно прокомментировал сие действо, отдельно отметив, что мой характер только гусю по нутру и пришелся, и вообще, какая я нехорошая, способна довести до белого каления даже бедную птичку… Короче, следующим драпал уже Мих.

Набегались. Упали толпой на лавочку, решили оставить страшную мстю на потом, и вывесить белые труселя в знак примирения и перекура. Лександрыч обиделся и труселя не дал. Обменявшись ехидными взглядами, мы с Богданом принялись обсуждать владельца клуба… на корейском языке. Хихикали. Михаил дулся, но ничего не понимал. Сердито пыхтел сигаретой и делал вид, что ничего не слышит и нас тут вообще как бы и не существует.

Договорились. Подбежала стайка девушек и на ломанном английском попросила с ними сфотографироваться. Мы обалдели, Александрович, знающий английский в совершенстве, радостно поржал. Ладно, сфотографировались. Девчата на всем том же корявом языке восхитились, какие мы милые, какая мы хорошая парочка, как чудно смотримся и какая редкость вообще встретить в Сибири настоящих корейцев. «Настоящие корейцы» офигели. И, переглянувшись, в ответ на вопрос, как нас зовут и откуда мы родом, выдали одновременно чистое и исконно-русское: «Чё?».

На нас обиделись. Сильно! Гоняли между елок снятыми перчатками. Я хохотала, Лександрыч ржал, Богдан пытался спрятаться. За спину. Мою!

Итог? А в итоге помирились. Ошибки признали, руки пожали и мирно разошлись. Ну, почти: на прощание одна из девушек, смущенно улыбаясь, попросила номерок.

Мой. Вот тут ругалась уже я под дикий хохот остальных!

Ладушки. Похихикали, как говорится, и дальше отправились.

Проголодались. Решили заткнуть ворчащего в животе червячка в ближайшей летней кафешке, не закрытой лишь каким-то чудом. Прорезиненный тент, натянутый куполом, доверия не внушал, а вот умопомрачительный запах шашлыков – очень даже! Короче, помялись, переглянулись, решились. Когда зашли внутри и устроились за грязным пластиковым столиком, поняли, что зря. Из посетителей в углу дремал только пьяный байкер бородатый, трогательно пристроивший круглое пузико на коленках, а владелец сия ресторана со звездочкой Мишлен, акромя как «шашлик гост хочэт, да?» ничего внятного сказать не мог. Хотели свалить, но желудки хором напомнили, что «шашлик»-то нам как раз нам и нужен, а столик с грязью, так уж и быть, никто нас есть не заставляет. Задумались. А пока шел бурный мыслительный процесс, проснулся пьяный байкер. Огляделся, потянулся и, шмякнув по коленке, заказал себе «рыжую вон ту». И пива.

Основное блюдо пошло в категорический отказ, но жикость принесли. Мих поржал. Сказал, что мол, судьба. В отместку заказала ему кофе «три в одном», аж два стакана. Замолк. А немытая фигня, жахнув мутного напитка, утерла бороденку и пошла, значится, заказ свой исполнять.

Пришел, стоит такой, качается, пузико на край стола пристроил, глазки поросячьи сузил, руки в боки упер – соблазняет, мать его! Не соблазнилась. Пожалела, что рядом нет бутылки с вискарем, послала так.

Чувак не понял. Сказал, что дерзких любит, но стервь манерам надо поучить. Ага, поучил – вмешался Миха. Послал… туда, куда мужчинке по возрасту ходить не стоит. Пузан поржал, сказал, мол, так и быть, брат меньший остается, рыжухе можно раздеваться, а вот третий вон отседова пошел.

Третий в лице Полонского не оценил. Подумал. Посмотрел на принесенный шашлычок. На мясистую лапу байкера, что тот на плечико мое положить изволил… и так ласково предупредил, что дальше лезть не стоит. Что он голодный, злой, да и вообще, устал немного. Я даже поддакнула и лапку этого Делона со своего тела сбросила. А он обиделся, прикиньте? Хвать, меня, значит, за волосы немытыми руками… Ну тут Богдан и выдал. Не, он даже не ругался! Но шампур в лапищу байкера, что на столике лежала, вошел на удивление легко. А вой стоя-я-я-ял…

Итог: драпали мы дружно. Поесть, конечно, не поели, зато согрелись чудно!

Набегались. Но пешим шагом топать стали километра через два.

К тому времени стемнело и моя требующая сатисфакции алчная душонка захотела, значит, на колесо обозрения забраться и округу, да во мраке осмотреть. Надувшийся Лександрыч позиции свои сдавать не собирался, а потому, стоило засесть в открытую кабинку, мне тут же выдали мороженку, рядом с Богданом усадили и бурный романтик на камеру изобразить велели!

Ну, сижу, азартно жую на холоде клубничный рожок, в несознанку ушла, под дуру романтишную косить не собираюсь. Фигушки. На самый верх поднялись, глаза вбок кошу – блондин так медленно-медленно наклоняется, губами щеки моей касается, языком капельку джема слизывает… Вздрогнув, колесо напрочь останавливается!

С перепугу подпрыгиваю и щедро обмазываю мороженкой весь нос Богдана. Тот ржет, притворно сокрушаясь, что вся романтика насмарку. Сердито шлепнула его по голове пачкой влажных салфеток, и полезла смотреть, что же там внизу такое приключилось. Посмотрела. А еще оценила, испугалась, завизжала и запрыгнула на колени к Полонскому с его немытой моськой. В шею вцепилась, зубами клацнула, к груди прижалась – сижу, значит, трясусь… Тот оттерся, посмеялся, трусихой обозвал, скинул меня на сидение и полез смотреть сам…

Итог: до конца поездки тряслись мы оба. В обнимку. На полу!

А Миха ржал… ну кто бы сомневался!

Спустились, замерзли, решили перебраться поближе к народу, да найти чего-нибудь согревающего и желательно без градуса. Не нашли – застряли нафиг на центральной улице города. Михась, значит, неоновые вывески на камеру снимает, девчонкам прохожим подмигивает, а мне вдруг скучно стало так… Узрела памятник Сергеевичу, который Пушкин Александр, полезла, значит, фоткаться. Залезла. Пристроилась на пузе на цилиндре на буйных кудряшках поэта, болтая ногами в воздухе, Михей послушно щелкун. Слезать стала – холодные ладошки с гадкими, непослушными пальцами с бронзовой статуи соскользнули. Навернулась. Богдан поймал. Переглянулись. Хором вздохнули и решили помянуть безвременно почивший, разбитый об брусчатку мобильник Полонского в ближайшей кофейне.

Итог: Лександрыч признал, что с нами весело, но на самом деле мы придурки еще те. И сознавшись, что еще одна кружка кофейку у него булькать будет на уровне ушей, отчалил до хаты. Досыпать.

Кофейню мы все-таки нашли. Заказали фруктовый глинтвейн, посетовали на соседушку, пропускающего такую вкуснятину, решили заесть горечь разлуки чизкейком. Не поделили вкусняшку, обиделись, почти передрались… Мирились сладким пудингом. Официантка строила глазки Богдану, я в отместку – бармену.

Итог: тихо хихикая, смотрели, как ругаются бармен с официанткой, на проверку оказавшиеся невестой с женихом. Смущенно ойкнули, сыпанули чаевых, забацали селфи, и тактично удалились.

Зашли в первый попавшийся салон связи, попали перед самым закрытием, довели до заикания продавщиц, но по мобилке себе выбрали. Дружище мой героя строил, оплатить мой смартфон пытался, по макушке светловолосой получил и успокоился. Надулся. Мирились креативно: на моих ключах повис бордовый мишка с шипами на пузе, а на мобилке Богдана его темнейшество Дарт Вейдер, формата очень-очень мини.

– А почему он? – недоуменно спросил Богдан, тыкая в игрушку пальцем и смотря как ручки-ножки-голова трясутся отдельно от своего несчастного владельца.

– Переходи на сторону зла, – тихо хрюкнула я. – Там есть печеньки!

Полонский опять ничего не понял, но с умным видом покивал. На том и порешили.

Уже поздним вечером, почти что ночью, лежа в теплой, уютной постельке, зная, что лично доставленная мною машина стоит на парковке, и слыша, как в волосах устраивается на ночлег моя Ни-Ни, я осознала очередных две вещи.

Первая: я ни разу не вспомнила о произошедшем за последние несколько часов. Более того, теперь события в бассейне казались до ужаса смешными, смазанными и вообще неправдоподобными.

И второе… Я внезапно пожалела, что с Богданом у меня исключительно френдзона.

Очень пожалела.

И, что самое обидное, я даже не знала, почему вдруг на самом деле стала об этом жалеть. Ну не из-за того же, что он меня спас, на личное пространство не претендовал, некую мою тайну узнал, еще и дух мой бунтарский поднял!

Или же все-таки именно из-за этого?

Как знать.

ГЛАВА 4.

– Вай-вай-вай, какие люди, – язвительно отозвался сидящий на багажнике своей машины Липницкий, едва Демьян вышел из припаркованного авто. – Блатным всегда солнце светит?

– Очень смешно, – хмыкнул Исаев, с хлопком закрывая дверь. Прислонившись к ней спиной, он щелкнул брелком сигнализации и, не выдержав ироничный и любопытствующий взгляд Полонского, раздраженно сдернул с носа солнцезащитные очки, которые были на нем, не смотря на пасмурное небо. – Ладно, доволен?

Богдан присвистнул. А красиво Липниций нечестивца отделал, что ни говори…