Голос извне

Полупустой чемодан давил на нее, пригибал к земле своей тяжестью – ведь именно там, на дне, завернутое в пару носков, лежало оружие ее мести.

В молчании они доехала до офиса. На крыльце, куда Брэндон донес чемодан, она нежно поцеловала его у всех на виду и обняла – пусть все видят, что у них все хорошо. Мужского голоса слышно не было. Значит, она все делает правильно, сделала вывод Мари.

Чемодан был на колесиках, а туфли – на шпильках. Все колесики, замочки и молнии дребезжали, а каблуки цокали так оглушительно громко, что казалось, будто в такт им дребезжат оконные стекла. Мари остановилась у секретарской стойки, манерным движением достала телефон и сделала вид, что набрала номер.

– Да, Кристи, дорогая! Я уже почти выехала! Да, только вот пару документов отправлю и тронусь в путь. Что? Нет, на автобусе, конечно, я намереваюсь надраться в хлам!

Секретарша мамаша Сьюзи – так ее за глаза называли все сотрудники адвокатской конторы, была самой большой сплетницей едва ли не во всем квартале. Уж если что услышит мамаша Сьюзи, будьте уверены, скоро это услышит вся контора, а также прилегающие к ее зданию кафе и бизнес-центры. У этой старой сплетницы везде были знакомые и подруги.

Закончив говорить, Мари достала билет на автобус и помахала им перед носом Сьюзи:

– Еду в Хилсс-Таун! Уже не помню, когда последний раз была там! – с этими словами она процокала каблуками в свой офис. Ей и правда нужно было сделать пару звонков и отправить несколько писем. В разгар одного из телефонных разговоров в офис заглянул Хью – славный малый, моложе ее года на два. Мари чувствовала, а подруги по работе это подтверждали, что он к ней неровно дышит.

Она махнула ему рукой – заходи. Тут в голове снова ожил мужской голос: отлично, еще один кусочек пазла. После этого она кое-как закончила разговор и с облегчением повесила трубку.

– Ух, ну и денек! Не пятница, а настоящий понедельник! Что скажешь, Хью? – Мари грациозно потянулась и подмигнула мужчине.

– Я…просто хотел узнать, чем занимаешься на выходные. Могли бы сходить….

– Ах, Хью, ты все такой же забывчивый! Не забывай, я замужем, муж не одобрит этого.

– Но мы просто сходим в кино, выпьем кофе – дружеская встреча, ничего больше.

– Не обижайся, но я не могу – у меня автобус через 40 минут от Хайвэй-Парк. Если ты подбросишь меня туда, то мы успеем попить кофе! – Мари театральным жестом посмотрела на часы и исподлобья глянула на Хью. Тот, конечно же, был готов ехать с ней куда угодно.

– Хорошо, я сейчас! Только включу переадресацию на автоответчике, – с этими словами он скрылся из кабинета, но уже через 5 минут снова был тут. Подхватив ее чемодан, он проводил Мари к своей машине.

Миновав стойку секретаря, они сели в машину Хью и поехали на автобусную станцию. Когда они приехали, до рейса оставалось чуть более 10 минут. Мари была бы уже рада избавиться от надоедливого внимания Хью, но тот собрался угостить ее кофе в станционной кафешке.

Мари сжала зубы, но голос извне произнес: отлично, пусть посадит ее на автобус, пригодится как свидетель. Ей ничего не оставалось делать, кроме как смириться. Время тянулось неистово долго – Мари уже была готова вопить в голос. Но тут, к ее счастью, объявили посадку на междугородний рейс до Хиллс-Тауна.

– Мой рейс объявили! Хью, не поможешь ли мне донести чемодан?

– Да, конечно! – с готовностью согласился тот.

Наконец, автобус тронулся. Что делать дальше, Мари не понимала. Но, как бы странно это ни звучало, надеялась на помощь голоса. И он не замедлил прийти уже очень скоро.

– Сейчас эту беременную клушу затошнит и попросит остановку. Воспользовавшись суматохой, Мари сбежит, прихватив чемодан, – голос в голове говорил ясно и отчетливо. А еще на заднем фоне ей послышался какой-то шум – будто кто-то стучит по клавишам компьютера. Но даже это ее не удивило.

Пошло минут десять, автобус успел выехать за город. За окном тянулся однообразный пейзаж. Мари, утомленная событиями последних дней и монотонным шуршанием шин, начала дремать. Вдруг сзади раздался сдавленный голос:

– Меня сейчас вырвет, остановите…, – и тут же по проходу к водительскому месту метнулся молодой человек. Короткая перепалка с водителем и, особенно, угроза того, что его беременная жена заблюет салон, возымела действие.

Как только автобус остановился, девушка пулей рванула в придорожные кусты. Мари даже стало жалко ее. Воспользовавшись тем, что пассажиры разбрелись кто куда, разминая ноги и поясницы, она тихо вытащила свой багаж и спряталась в придорожной канаве. Слава богу, шпильки она успела снять и сменить на удобные кеды.

Как только автобус отъехал на достаточно расстояние, женщина вышла на дорогу и стала ловить попутку. Сев в машину, она достала телефон и набрала номер мужа:

– Да, дорогой, я уже почти приехала. Да, все хорошо, почти без пробок. Целую.

Водитель, мужчина лет 45, пытался завести с ней разговор. Но Мари отвечала односложно, иногда невпопад, поэтому через некоторое время он оставил эти попытки и сосредоточился на дороге. А Мари думала о том, что вот она – точка невозврата. Она так близко подошла к этой границе, что еще немного, и ничего нельзя будет вернуть…

Когда они въехали в город, она попросила мужчину высадить ее у ближайшего телефона-автомата. Сунув ему десятку, она направилась к телефонной будке. Набрав 911, она прокашлялась:

– Алло! Полиция? Да, я хочу сделать заявление. Я потеряла обручальное кольцо, белого золота с бриллиантом в полкарата. На внутренней стороне гравировка: отныне и навеки. Да, на-ве-ки. Спасибо. Кому звонить? – она назвала свое имя, продиктовала номер мобильного телефона и поблагодарила офицера полиции.

Повесив трубку, Мари на секунду застыла в замешательстве. После этого снова взглянула на часы и решительным шагом отправилась домой. По ее подсчетам, туда она попадет как раз часам к пяти – в это время в пятницу Брэндон уже обычно бывает дома. Но сегодня, в такой исключительный день, он может вернуться пораньше.

Мари шла вперед, ни о чем не думая. Чемодан уже не тяготил ее. В голове билась одна мысль – пусть это поскорее закончится, пусть это поскорее закончится.

– Не слишком ли все это просто… – раздался в голове задумчивый голос альтер эго. – Уж больно простенько все.

– Нет, не простенько! – она замерла на тротуаре, отвечая голосу тоже мысленно.

– Хм, хотя…Ну, в общем, да, будет же еще кольцо, – и снова тишина. Мари постояла еще секунд тридцать – вдруг голос вернется. Но в голове царила тишина.

Как долго ни длился этот путь, но он закончился, когда Мари увидела свой дом. На улице уже смеркалось, поэтому она не боялась, что соседи заметят ее. Но для пущей верности она свернула на параллельную улицу и теперь могла зайти домой с черного входа.

В окнах горел свет – значит, Брэндон уже дома. Мари тихонько открыла заднюю калитку, оставив чемодан рядом с ней. Свет в окнах был ее другом – она видела их, а они ее – нет. Она знала, что увидит мужа с чужой женщиной. Но то, что она увидела, поразило ее. Он сидел на диване, а она у него на коленях. Мари не понимала, что он в ней нашел – старше ее лет на семь, если не больше. Полная, с обрюзгшим телом и болтающимися брыльями, которые ходили ходуном каждый раз, когда она запрокидывала голову в порыве смеха. Ярко-рыжие крашеные волосы завершали образ.

– Вот так ирония, милашки Мари! Это будет бомба! – издевательски проговорил голос в голове.

Дождавшись, когда они снова начали целоваться, Мари распахнула дверь. Изумлению Брэндона не было предела. Рыжая ведьма, однако, не растерялась и завизжала:

– Ты же сказал, что она уехала! Что она здесь делает?!

– Я…. Она… она должна была уехать, Китти, но… – он в растерянности захлопал глазами.

– Так пусть она уйдет, – как резаная верещала Китти.

– Это пока что мой дом. И я решаю, кто уйдет отсюда. Или не уйдет, – последняя фраза прозвучала зловеще. Крашеная наконец-то заткнулась.

– Дорогая, Мари, позволь тебе все объяснить, – залепетал Брэндон. – Ты все не так поняла, мы просто….

Мари, и откуда только силы взялись, метнулась к Брэндону с тесаком. Как он появился у нее в руке, она даже не помнила. Оглушив его ударом ручки в висок, она схватила за рыжую гриву пассию мужа.

– Ну что, котенок, повеселимся? – прошипела она ей в самое ухо и ударила по затылку рукояткой тесака.

Минуты шли одна за другой. Мари стащила голубков друг к другу и связала им руки. Рыжей сунула в рот кляп – в том, что Брэндон будет орать, она сомневалась. Скорее всего, он начнет ее уговаривать, увещевать. В конце концов она может сдаться под напором его слов. Нет, ему тоже лучше закрыть рот. Сделав это, она стала хлопать их по щекам.

Первой в себя пришла женщина, взгляд у нее был несчастный. Она вся сжалась от страха, румянец схлынул с лица, превратив щеки и подбородок в бледное нечто, похожее на брюхо дохлой рыбины.

– Хочешь, чтобы я тебя отпустила? – спросила она у нее. Та в ответ судорожно закивала, втягивая воздух ртом.

Мари принялась тормошить мужа. Когда тот открыл глаза, она залепила ему пощечину. Он принял ее молча и даже с каким-то оскорбленным достоинством – это единственное, что она сделала не по плану, который придумал голос в голове. Она увидела, что там, где у него был затылок, стена испачкана в крови – наверное, ударился, когда падал. Вспыхнувшая было жалость улетучилась очень быстро. После этого она сунула Китти в руки тесак:

– Убей его! – мужчина и женщина, жалкие в своей беспомощности, затряслись. – Я отпущу тебя, если ты убьешь его. Ну же! Я два раза предлагать не стану!

Рыжеволосая закрыла глаза, затряслась мелкой дрожью. Из-под жирных рыхлых ляжек потекла тонкая струйка. Мари с отвращением отошла от нее.