Десятая невеста

– Чего не женитесь? – спросила я.

Барбара пожала плечиками.

– А куда спешить?

В замке все тоже было замечательно богато: повсюду лазурный, белый, розовый, бархат да шелка, все такое миленькое и прелестное, аж страшно дотронуться. На стенах картины, по полам ковры разложены пышные, зеркала в золоченых рамах от пола до потолка. Едва узрев себя в одном из них, Барбара вскрикнула: «Ах, как я ужасно выгляжу!» и немедленно распорядилась насчет ванны и месильщиц. То и другое было готово: предусмотрительная королева выслала вперед вестника, чтоб велел все устроить к нашему приезду. Меня выкупали в горячей воде, швырнули на койку и давай мутузить. Я вопила не хуже, чем Барбара. Только у меня получалось так, будто корова размычалась недоена, а у Барбары – как будто она… ну, вы поняли. Рыцари, кои слонялись под окнами, наверняка покой потеряли.

Теперь, слушая королевские стоны, я возлежала в ванной с лепестками и листала «Вестник дамозели».

Рубрика «Это надо знать».

Что делать, если вас похитил дракон.

1. Не пытайтесь спастись самостоятельно.

2. Убедитесь, что дракон не является оборотнем. В противном случае рассмотрите возможность его приручения и последующего воспитания (см. статью в предыдущем номере: «Дракон-оборотень: мифы и реальность», а также материал на стр. 32 «Замуж за дракона: “за” и “против”. Семь правил разумной дамозели»).

3. На протяжении всего пленения не забывайте причесываться, умываться и поддерживать в чистоте ваш наряд. Помните: рыцарь будет разочарован, если спасенная им дамозель не окажется красавицей.

4. Проводите все возможное время возле окна. Если, паче чаяния, слух о вашем пленении не разнесется по городам и весям, рыцарь должен заметить вас, проезжая мимо. Высматривая рыцаря, сохраняйте вид задумчивый и кроткий.

5. Пленительное пение скорее привлечет внимание проезжающего мимо рыцаря.

Там еще было, но я утомилась и перелистнула несколько страниц. Далее меня ожидали: «Последние медиланския моды»; «Устроительство турнира: как пережить»; «Что делать, если вами восхищены менее четырех рыцарей»; «Он предлагает надеть пояс верности. Как быть? Отвечаем на вопросы читательниц»; «Тристан и Изольда: история любви или измены? Только в «Вестнике»: мнение Марка из первых уст!».

Я порадовалась, что месильщица пришла выуживать меня из ванны, ибо кожа на моих пальцах сморщилась, а от историй для дамозелей глаза готовы были начать кровоточить. О, знай я, что ожидает меня в будущем! Пару дней спустя я любила Марка, Тристана и Изольду, кем бы они ни были. Я счастлива была бы вернуться к ним и узнать все подробности их личной жизни, лишь бы не заниматься тем, чем я занималась. Я мечтала узнать все о драконах и медиланских модах, только бы меня оставили в покое, и пусть бы кожа моя сморщивалась и дальше, покуда я не стала бы похожа на забытое в подполе прошлогоднее яблоко. Но тщетны были мои мечтания. Дни мои наполнили боль и страдания.

Вытащив из ванны и обсушив, месильщица натерла меня какими-то маслами (будто мало их плавало в ванне), намазала волосы вонючей жижей и отправила на крышу, где я пеклась на солнце несколько часов. Когда жижу смыли, оказалось, что мои русые косы стали почти белыми. Меня скребли чем-то вроде песка, заставляли лежать в теплой грязи, как свинью, ощипывали, как курицу (я ожидала, что начнут потрошить, но обошлось), намазывали какой-то липучкой и срывали ее с кожи вместе с волосами (я орала так, что слышали, должно быть, и в Белолесье), дергали брови, что-то там вытворяли с ресницами, кидали на койку и снова месили и терли маслами.

Я вопила, возмущалась и пыталась драться, но месильщицы были бабы могучие, невозмутимые и крепкие. Я трепыхалась в их мощных руках лягушонком. Время от времени появлялась Барбара, ухмылялась с довольным видом, изрекая: «Красота требует жертв!» и вновь исчезала, оставляя в руках мучительниц.

Иногда мне давали поесть.

Когда я уже решила, что вот-вот сдохну, мое тело наконец оставили в покое. Так я думала. Во всяком случае, не предвиделось ни вонючек, ни грязи, ни дерганья липучки – волос не осталось, чего там дергать. Но нет. Настал час новых испытаний.

На ноги мне натянули портки, такие узкие, что удивляюсь, как кровь не остановилась. Заставили надеть башмаки на подпорках – каблуки называются, и велели пройтись. Я прошлась и грохнулась. Прошлась и еще грохнулась. Позвали Барбару. Та огорченно покачала головой, поцокала языком и с сожалением вынесла, что, пожалуй, от каблуков придется отказаться.

Я вздохнула с облегчением, но ненадолго.

На меня надели какую-то броню, иным словом я не могу обозвать то, что они называли «корсет», и затянули так, что у меня глаза в два раза увеличились и стали почти как у Барбары. Вот в чем секрет, догадалась я, безуспешно пытаясь вдохнуть как следует. К броне добавилось несколько слоев пышных юбок – сколько именно, после десятого я сбилась считать. Поверх них водрузили клетку в форме колокола. Ноги мои подогнулись под ее тяжестью, но месильщица выпрямила меня мощным рывком. После этого наконец сочли, что вот теперь-то настал черед платья. Когда его наконец натянули и зашнуровали, я обнаружила, что хоть ноги мои и закрыты, вырез сверху чуть не до пупа, и грудь выставлена на обозрение почти целиком. Да еще и приподнята. Сущее непотребство.

Волосы мне чесали так долго, что я уснула, а потому мучительницы беспрепятственно раскрасили мне лицо. Разбудили и поставили перед зеркалом.

Волосы льняные, наверх взбитые, заплетенные завитушками, кудряшками и косичками – как расплетать, непонятно. Лицо бледное, как у Роланда, хладного демона. Ресницы черные, мохнатые – хлоп, хлоп, аж моргать тяжело. Стан тонкий, как у осы, по обеим сторонам от него шары – рукава. Юбка такая огромная, что хорошо, если в дверь пролезет, и тяжелей, я думаю, рыцарских лат. Платье лазурное, шелковое – тут ленточки, там розочки, тут бабочки, здесь кружева, а из кружев сиськи наружу чуть ли не целиком. И пахнет от меня, как от медового пряника. Ой, мать-перемать…

– Красота-то какая, – умилилась Барбара, промокая глаза платочком. – Вот теперь ты похожа на человека.

Глава 6

– Женщина – она как цветок, – вещала Барбара. – Нежный, прелестный, беззащитный. Предназначение женщины – украшать жизнь мужчины, радовать глаз и сердце. А что помогает цветку цвести?

– Навоз? – предположила я.

Пока я училась ходить, сидеть и дышать в новых одеяниях, Барбара наставляла меня в искусстве обращения с мужиками.

Королева глянула с упреком и укоризненно покачала головой.

– Не следует говорить таких слов. Твоя речь должна быть сладкой, как мед. Говори только добрые, нежные слова – ничего грубого, ничего дерзкого. Порой можно себе позволить невинную шутку, но и тогда ты не должна пытаться перещеголять мужчин в остроумии. А лучше, – она побарабанила пальчиками по подлокотнику кресла, – лучше молчи. Мужчине это будет еще приятнее. Пусть говорит он. А ты кивай и улыбайся. Когда шутит – смейся.

– Даже если не смешно?

– Особенно – если не смешно. Показывай мужчине, как восхищаешься им, не скупись на похвалы и восторги. Именно таких спутниц ищут себе сильные мужчины. Зачем отважному воину или правителю, который повелевает целой страной, сварливая и нахальная женщина? Ему нужна любезная, кроткая супруга, которая радует взор и услаждает чувства.

Барбара в который уже раз вздохнула. Ей предстояло за пару дней вдолбить в мою голову то, что дамозели усваивали с колыбели.

– Если тебе что-то нужно – не требуй. Проси. Умоляй униженно и нежно. Отказывает – обижайся и плачь. Но, упаси боги, не напирай и не ругайся. И никогда, никогда, никогда не пытайся показать, что ты умнее мужчины. Не препирайся. Не спорь. Улыбайся и соглашайся со всем, что он говорит. Единственным твоим ответом на любое повеление императора должно стать: «Да, мой господин».

– Но ты с рыцарями не так обращаешься, – указала я. – И с Роландом тоже.

Барбара отмахнулась.

– Это другое. Роланд родственник. Рыцари восхищаются прекрасной дамой и превозносят ее красоту. Но разве ты хоть раз видела, чтоб я пререкалась или умничала?

И верно, не видела. Барбара распоряжалась рыцарями как хотела, всякие там сэры и бароны были у нее на посылках. Но я и правда ни разу не заметила, чтобы она проявила грубость. Каждое свое обращение королева сопровождала нежными улыбками и выражениями в духе «Не будет ли любезен благородный господин…».

– Когда я выйду замуж, король Маледетты станет моим повелителем, а я ему – покорной и послушной женой. Но, – лукаво улыбнулась королева, – это не означает, что я должна ему во всем подчиняться.

Что-то тут не клеилось, и я сказала об этом Барбаре.

– Мужчина – голова, женщина – шея, – наставительно сказала Барбара. – Куда шея захочет, туда голова повернет. Но голова пусть думает, что она все решает.

Я неуверенно кивнула.

– Сила, храбрость – оружие мужчин. Твое же оружие – кротость, уступчивость, нежность. Какой мужчина захочет заботиться о сильной женщине? Какой мужчина будет носить ее на руках, дарить подарки, слагать песни в ее честь? Сильная женщина может сама о себе позаботиться. Так они и остаются в одиночестве, бедняжки. Слабой же, нежной, очаровательной женщине мужчина с радостью даст все, что она пожелает, и даже больше. Разве ты не хочешь быть такой? Разве не хочешь, чтобы мужчины складывали к твоим ногам золото и драгоценные камни? Чтобы они прославляли, защищали и оберегали тебя?

Звучало привлекательно. Я поерзала. Под корсетом невыносимо зудело, и ведь не почешешься, это сколько слоев снимать надо.

– С мужиками надо представляться дурочкой. Даже если ты думаешь, что что-то знаешь лучше – никогда не спорь. Главное же твое оружие – красота. Красивой женщине мужчина простит все что угодно. Поэтому, – строго посмотрела она на меня, очевидно подозревая о том, что я уже намеревалась сделать, – даже не думай… Даже не думай пренебрегать тем, чему я тебя научила. Перед императором ты всегда должна выглядеть так, как сейчас.

Я упала духом. Она верно догадалась: я так извелась в этих ее дурацких нарядах, что собралась утопить их в море, лишь сяду на корабль невест. Барбара грозно сверкнула очами и направила на меня холеный пальчик.

– Помни! Твое поле битвы – любовь, оружие – красота, а это, – она указала на одеяния, – твои доспехи.

– Это ж каждое утро по три часа собираться…

Барбара погрозила мне пальчиком.

– Красота – это труд! Пусть мужчины пашут землю и размахивают мечами. У нас, женщин, своя работа, и она в том, чтобы цвести, подобно цветам, и вдохновлять мужчин на подвиги. Быть красивой – твой долг. Разве справедливо, что мужчины зарабатывают деньги в поте лица, либо же завоевывают богатства, рискуя жизнью, а пальцем о палец не ударишь, чтобы поухаживать за собой? Мужчина не должен знать о твоих усилиях, но пусть наслаждается их плодами! Встречай его, сияя красой и улыбкой. Легкая, беспечная, овеянная дивными ароматами, дари внимание и ласку. Очаровывай и соблазняй, играй и поддразнивай, будь покорной и ускользающей. Он – как огонь, пылающий и гордый, ты – словно вода, изменчивая и текучая.