– Ну да. Мы же говорим про отдыхавшего в пятом номере.
Субботина ненадолго задумалась, но вдруг ее осенило:
– Вспомнила! Нервничал сильно и уходил налегке.
– Что значит налегке? – осведомилась Ульяна.
– Без вещей, стало быть. Я еще подумала: наверное, заранее в машину отнес.
– А как вы узнали, что он приехал в пансионат на машине?
– Так он ключи крутил на пальце, пока я белье и полотенца считала.
– Поэтому вы решили, что он нервничает?
– Не только. Он все время поторапливал меня. Говорил, что очень спешит.
Ульяна внимательно оглядела горничную, словно прикидывая, можно ли ей доверять, и в конце концов проронила:
– Продолжайте уборку.
В Зареченск Ульяна поехала после обеда, который из-за позднего времени ей подали в кабинет. Помимо тревог и забот, которые неожиданно свалились на голову, пришлось осмысливать инцидент с электронными весами. Случай был курьезным, но он свидетельствовал не в пользу Ульяны. Как директор пансионата она явно недорабатывала.
Дорога проходила через сосновый бор и до районного центра обычно занимала чуть более получаса. Ульяна опустила стекло и, ощутив запах хвои, откинулась на спинку сиденья. Ей было о чем подумать – история с исчезнувшим постояльцем принимала пугающий оборот.
В отделе кадров завода «Технопласт» она прямиком направилась в кабинет начальника.
Увидев сестру генерального директора, тот бодро вскочил из-за стола и зачастил:
– Ульяна Сергеевна! Рад видеть! Чем обязан?
– Переговорка свободна? – бегло осведомилась она.
– Да, конечно! Все к вашим услугам.
Ульяна заглянула в блокнотик:
– Распорядитесь, чтобы туда пришли Бочаров из литейного цеха и Васильев из складского. Мне нужно с ними поговорить.
– Что-нибудь не так? – справился кадровик и выразительно свел брови к переносице. – В пансионате набедокурили?
– Нет, ничего такого. Ни к одному из них нет претензий. Разговор пойдет на отвлеченную тему.
Уже через пятнадцать минут Бочаров и Васильев нерешительно переступили порог переговорной.
– Садитесь, – пригласила Ульяна и, дождавшись, пока они сядут, заговорила: – Хочу расспросить вас о соседе из пятого номера.
– Так вы про пансионат? – спросил тот, что постарше. – А мы-то, пока шли сюда, чего только не передумали. – Он посмотрел на приятеля: – Скажи, Васильев?
Тот нервно вздрогнул и лишь закивал.
– Лично к вам у меня как у директора пансионата претензий нет, – проговорила Ульяна, желая их успокоить.
– Стало быть, хотите знать про Максима? – осмелев, поинтересовался Васильев.
– Его фамилия Конюхов, – уточнила она.
– Что-нибудь натворил? – спросил Бочаров и озадаченно покачал головой. – Мужик вроде спокойный.
– Просто расскажите все, что о нем знаете. Может быть, имеются какие-то наблюдения?
– Мужик как мужик, что сказать… – Бочаров хитро усмехнулся. – Вот только не компанейский. За две недели не выпили с ним ни разу.
– Предлагали?
– Да сколько раз! – выпалил Васильев, но, перехватив критический взгляд старшего товарища, притих.
– Пару раз предложили, – внес ясность Бочаров. – И он оба раза отказался. Все куда-то спешил, как будто был чем-то занят. Зачем человек приехал в пансионат? Неясно. И, главное, уходил по вечерам и до самой ночи, мы, грешным делом, решили – бабу себе завел.
– Можете сказать поточнее, в каком часу Конюхов уходил из номера?
– После ужина, как стемнеет, – в разговор вмешался Васильев.
– А когда возвращался?
– Шут его знает, – ответил Бочаров. – Ночью, стало быть. Мы уже спали.
– Ничего странного в нем не заметили? В поведении, например, в одежде или в привычках?
– С сумкой постоянно таскался. Мы даже посмеивались: дескать, ждешь, когда загребут? А он в ответ только дергался – нервы, видать, ни к черту.
– С сумкой, говорите? Может, в спортивный зал ходил или в бассейн?
– Да нет. Это не про него, – отмахнулся Бочаров.
– Замурзанный был всегда, – встрял Васильев. – Из бассейна чистыми возвращаются.
Ульяна улыбнулась – парень походил на большого ребенка, которому хотелось казаться взрослым.
– Кто-нибудь навещал его в номере? – снова спросила она.
– Нет, не видели, – покачал головой Бочаров.
– Может быть, он общался с кем-нибудь во время обеда или на ужине?
– Сидел как сыч, на отшибе.
– Значит, больше ничего интересного, – заключила Ульяна.