Зяблик

– Неужели? Что-то я не припоминаю, чтобы ты раньше с кем бы то ни было вел занятные разговоры. Что, и ты туда же?

Тима грозно взглянул исподлобья:

– Ты, брат, Дмитрий Владимирович, говори, да не заговаривайся!

– Прости, Тима. – Голос Дмитрия тут же изменился, он сожалел о сказанном. – Чушь болтаю. Совсем нюх потерял.

– Бог простит. А насчет нюха, ты впервые в жизни в шаге от того, чтобы он у тебя прорезался. Только смотри на этом этапе не застрянь.

Тима угрюмо посмотрел на Дмитрия и хотел было уходить, но тот попросил:

– Задержись на минуту. Мы никогда не говорили откровенно.

– Ну что же, давай поговорим.

– Не разберусь никак, что творится у меня в душе. То ли это все одно к одному, ну то есть так совпало просто, то ли, и правда, что-то происходит. Только я за эти два дня стал каким-то другим… В момент! Разве так бывает?

– Ты говори, а я пока послушаю.

– Понимаешь, мне никогда не нравились такие женщины, Тима. Они меня физически не привлекали. Ведь от своей природы не уйти. Мне другое всегда нравилось. Плоть, кровь…

– То есть одна форма, так?

– Ну почему сразу форма? Содержания тоже никто не отменял…

– А потому, Дмитрий Владимирович, что у тебя за формой ни разу не было никакого содержания. Ни разу. Что Наташка твоя, беспутная…

– Да не моя она…

– Хоть твоя, хоть не твоя, а только у кого бы в загоне та овца ни блеяла, все одно, овца-то паршивая. Ты уж меня прости за откровенность, я к тебе с этим никогда не лез, но ты сегодня сам напросился. Назвался гру?здем – полезай в кузовок. И Марина твоя тоже всегда была беспутной. Из содержания у нее – только ум, который она здорово умеет под собственные нужды приспособить, да так, что вы, мужики бедовые, остаетесь о том без понятия. Вот тебе и вся твоя форма.

– Я не хочу с тобой об этом говорить.

– Оно и понятно. Ты никогда не говоришь о том, чего не хочешь слышать. Только кто бы тебе еще когда осмелился такое сказать? – Тима с чувством бросил руку вниз. – Пустой у нас разговор получается. Пошел я. Поздно уже.

– Да постой ты. Я не хочу обсуждать с тобой своих женщин, ни с кем не хочу. Просто я в первый раз в жизни не хочу ошибиться. И не потому, что все надоело. Просто не хочу. Не хочу ее обидеть…

– Так не обижай тогда.

– Легко сказать! Ну не похоже на меня подобное влечение, не мой это стиль, понимаешь? Как увидел ее, ну прям зяблик, ей-Богу, – Дмитрий улыбнулся, голос его задрожал от умиления. – Маленькая… как ребенок… Защитить хочется, а не трахнуть.

– Ты, Дмитрий Владимирович, не говори при мне таких мерзостей. Она мне нравится.

– Мерзостей? Да я тебе только что самую трогательную историю в своей жизни рассказал!

– И все же не говори так больше.

Дмитрий лукаво посмотрел на Тиму и собирался сказать что-то, но передумал и произнес совсем другое:

– Сейчас вот чуть второй раз за вечер глупость не сморозил.

Тима смутился:

– Да брось ты, Дима. – Он отвел глаза от Дмитрия и потупил взгляд. – Не в ту степь ты гребешь. Просто она хорошая девочка. Но не про мою, конечно, честь. А тебе вот – пара.

Дмитрий выдохнул и произнес:

– Может, я просто все сочинил и это оттого, что все надоели и захотелось чего-то настоящего и чистого… – Дмитрий умолк. – Она какая-то другая. В ней не чувствуется фальши, – задумчиво произнес он и в сердцах приложил растопыренную ладонь к груди. – Ну не моя это природа, не могу я так искренне ее хотеть! Не верю, что в один момент вдруг взял и переменился. Так не бывает… И потом… я ее не знаю… Кто сказал, что она такая, какой мне показалась? Может, и о чистоте ее все выдумал?

– Циник ты, Дима, и сейчас тебе это может навредить сильнее всего. Вот вроде и в глуши живешь, а весь насквозь пороком пропитался. А она хоть и из грязного места приехала, но не чета тебе. Я ей сегодня сказал что-то в этом роде, а она мне, знаешь, что ответила? Люди, сказала, любые есть везде. Коротко, но сколько глубинного смысла. И вот еще что: она тебе не верит, Дима. Да и с какой стати ей тебе верить, если ты сам себе поверить не можешь? – Тима медленно покачал головой. – Я все не пойму, чего ты боишься? Что тебя твоя природа подведет? Что в тебе инстинкт любого нормального мужчины впервые в жизни проснулся, защищать свою женщину? Это, Дмитрий Владимирович, простым словом называется, любовь. Или боишься, что этот новый инстинкт будет мешать твоему старому инстинкту удовольствие получать? Так вроде нет в жизни большего удовольствия, чем любить и защищать того, кого любишь. Бывай, Дмитрий, надоели вы мне сегодня, молодые да упрямые.

Тима направился к выходу, но обернулся к Дмитрию:

– Знаешь, что примечательно, – произнес он с налетом раздражения, – и она, и ты сегодня со мной о душе заговорили. Только вот с ней мы обменялись всего парой фраз, и все они были о душе. С чего мы с ней начали, тем и закончили. А ты с души начал, да только быстро скатился на природу. Вот такая между вами разница, друг сердечный. И поэтому не тебе рассуждать о ее чистоте. Подумай лучше о своей, пока не поздно.

Он ушел, оставив Дмитрия в раздумьях.

Немного погодя Юля спустилась вниз по лестнице и сразу увидела Дмитрия. На ней было светло-серое платье на пуговицах с английским отложным воротничком и короткими рукавчиками. Платье было по фигуре, оно шло Юле, подчеркивая тонкую талию и плотно облегая бедра. Светло-русые волосы были убраны назад и заколоты шпильками. Дмитрий обернулся на шум шагов и посмотрел на нее каким-то, как ей показалось, более осмысленным взглядом. Внутри у нее что-то зашевелилось.

– Проходи, садись. – Голос Дмитрия звучал непривычно мягко.

Юля подошла и села на диван. Хозяин дома остался стоять у камина. Он смотрел на огонь.

– Ты сегодня задала мне вопрос, а я тебе на него не ответил. Отвечу сейчас. – Он сделал небольшую паузу. – Я сказал некоторым своим друзьям, что ко мне из Москвы приезжает невеста. Объясняю, зачем я это сделал. – Дмитрий обернулся и посмотрел на Юлю. Она молчала. – Здесь не Москва, у нас тут другие порядки и, если ты живешь в одном доме с мужчиной, то либо ты его невеста, либо, скажем так… женщина легких нравов. Что бы ты обо мне не думала, в душе я дже?нтльмен и должен был защитить честь дамы. – Он выдержал паузу. – Я очень хорошо отношусь к Марине. Когда она меня попросила помочь ее старой подруге, я согласился только потому, что меня об этом попросила она. Но я не хочу поводов для сплетен о том, что происходит в моем доме, и мне проще иметь такую легенду. Завтра ко мне приезжают друзья, поэтому прошу тебя придерживаться этой версии. И, надеюсь, я ответил на твой вопрос.

– Более развернуто ответить нельзя, – сухо произнесла Юля. Она встала и собралась уходить.

Дмитрий приблизился:

– Подожди… – Он дотянулся до ее руки и развернул Юлю к себе лицом. – Юля…

Девушка пришла в ярость:

– Руки убери, джентлеме?н!

Дмитрий продолжал ее удерживать теперь уже за обе руки.

– К Марине ты хорошо относишься? – Юля извивалась и пыталась вырваться. – Конечно, она у нас девушка как раз с подходящими округлостями, выдающимися я бы сказала! Все как ты, должно быть, любишь!

– Я смотрю, тебя это очень задело!

Дмитрий отбросил от себя ее руки и остался стоять на том же месте. Он смотрел на нее в упор и оценивал реакцию на сказанное.

– Если ты в душе и дже?нтльмен, то, видимо, где-то очень глубоко! – в сердцах бросила Юля. Она убрала с лица волосы, выбившиеся из-под шпилек. – Не это меня задело! Мне до ваших вкусов и интересов все равно не дотянуться, ростом не вышла. Но, несмотря на это, я умру, а за мужиком бегать не стану!

Дмитрий усмехнулся:

– Так в чем же дело? Что ты тогда так бесишься?