Миниатюры

? Ну давай, задавай вопросы, только такие на которые можно ответить «да» или «нет», ? сказала Саша.

? М-м-м. Он меня любит?

? Не знают.

? Он меня любит?

? Нет.

? Он меня любит?

? Да.

? Сашка, прекрати эту муть, как на один вопрос может быть три разных ответа?!

? А зачем задавать одни и те же вопросы?!

? Зря ты так, ? вмешалась Даша, ? вот когда мы были в Новой Ялте, рядом с нашим пансионатом стоял дом, большой такой дом. Мы заходили туда днём, и там всё скрипело, а сзади нас доски к-а-а-а-к обвалятся, мы там от страха еле выход нашли. А что было ночью…

? Так, так, ? заинтересовалась Маша, ? рассказывай, что же было ночью.

Маша села по-турецки и стала слушать свою подругу.

? Так вот, ? начала девушка, ? ночью, делать, как известно, нечего. Так вот, мы смотрим в окно на тот самый дом и видим…

? Ну? ? спрашивала Маша с явным нетерпением.

? И видим, ? продолжила Саша, ? что в тех окнах свет горит, а домик-то нежилой. Я сказала Дашке: “А давай проверим”. Ну мы ж такие в пижамах были, переоделись в своё царское и тихо выпрыгнули из окна.

? И чё? Сломали?

? Да нет, окно было на первом этаже. Да и это не главное! Подходим мы тихонечко к этому дому, заглядываем в окно, а там…

Внезапно, девушки услышали хруст. Даша закричала, Саша насторожилась, а Маша совершенно спокойно сказала:

? Да это я яблоко откусила, чё орать-то?… Так что в окне было?

? А в окне были пугала, которые сидели в кругу, ржали как свиньи, а посередине стояла старуха, чем-то похожая на Бабу-Ягу, и она сказала: «Объявляется шабаш в Новой Ялте. Ха-ха-ха!!!» Все встали и начали плясать

? Стоп, стоп, стоп! Девчонки, а не съели ли вы днём чего-нибудь галлюциногенного? ? перебила Маша.

? Мы! ? возмутилась Даша. ? Да ты что?! Мы ж с родителями были, кто бы нам дал?!

? Ладно, ладно. Так я поняла, вы посмотрели на этих страшилищ, глаза повылезали из орбит, и вы потопали спать?

? Нет! ? возразила Саша. ? Мы закричали, а все эти рыла обернулись и как побегут за нами! Мы бежим, ныряем в море и давай плыть, а потом мы оглянулись, а они на берегу стоят, прокричал петух, и они такие “Арр” и исчезли, как будто и не было их. Мы жутко испугались, вышли мокрые, сняли платья, оделись в пижамы и легли, типа мы спали. Потом родители выспрашивали, почему платья мокрые, ну мы выкрутились, сказали, что в ванную их случайно уронили.

? Девчонки, так я не поняла, а карты тут причём? ? с недоумением спросила Маша.

? Да вот именно и причём, ? отвечала Даша. ? Мы днём заходили в тот дом и гадали на картах. Они нам говорили, что мы умрём и, действительно, ночью эти ведьмы, упыри и вампиры опять устроили свой шабаш в том доме. И свет был включён, и музыка оттуда доносилась, мы не очень хотели туда идти, но интерес взял верх.

? Мы долго смотрели в окно этого дома, ? продолжила Саша, ? и не заметили, как эти страшилища обернулись на нас и смотрят. И вот мы оказались среди них, они к нам подходят всё ближе и ближе. Хорошо, что петух прокричал, а то и не разговаривали бы мы сейчас с тобой.

? Ну вы же живы, а ваши карты и страшилища ? это бред. Меньше надо было галлюциногенов употреблять, ? после этих слов Маша встала и ушла.

? Но мы…? хотели было возразить девчонки, но так ничего и не доказали, каждый остался при своём мнении.

Ночь в Вегасе

Яркими огнями озаряется Лас-Вегас по ночам, а днём, город засыпает и становится пыльно-свинцовым, мрачным и непонятным. Кажется, что жизнь здесь прекратилась, но с заходом солнца город оживает и преображается: небоскрёбы горят всеми цветами радуги, на дорогах выстраиваются пробки из машин, которые напоминают светящуюся длинную змейку, пальмы и Эйфелева башня, которых днём не заметишь, вечером одеваются в свои наряды из ярких стразов и оказываются в центре внимания. Однако в Лас-Вегасе не только яркая внешняя жизнь, ещё интересней – внутренняя. Казино, где время останавливается, и не существует ни дня, ни ночи, а только игра, азарт и восторг, сменяющиеся разочарованием и тоской. В ночных клубах никогда не замолкают артисты, искушают и привлекают богатых клиентов танцовщицы и стриптизёрши. Молодые таланты, которые были никем, имеют возможность встретиться с передовыми звёздами шоу-бизнеса, такими как Селин Дион, Бритни Спирс, Рианна, Бейонсе и другими. Кто-то в Лас-Вегасе свою карьеру начинает, кто-то заканчивает, но есть и те, которые продолжают оставаться артистами Вегаса, не выезжая за его пределы. Одним из таких артистов был Дилан Ромски, но за его псевдонимом «Крейзи Ди» никто не знал ни его имени, ни его национальности, ни его верований. Хотя, вера на всех была одна – вера в удачу, которую Вегас мог подарить, отнять и утопить во всевозможных удовольствиях навсегда. Казалось, что Крейзи Ди не выходил из бассейна удовольствий, которыми был богат Лас-Вегас. Комик, певец, танцор и просто сорвиголова Крейзи Ди заставлял визжать от удовольствия гостей Вегаса. От него были без ума женщины, а особо щедрым из них он дарил своё приятное общество. Артисту сопутствовала удача, и ему не нужно было садиться за рулетку, чтобы понять: «Я богат. Я сказочно богат. Вегас любит меня, а я люблю его».

Была обычная ночь, которая не отличалась от других ночей в Лас-Вегасе: такая же яркая весёлая и азартная. Крейзи Ди вставил электронный ключ в замок своего номера и вошёл. Он упал на канапе, свесив руки вниз и раскинув ноги в стороны. Вскоре это ему надоедает, артист приподнялся, открыл бутылку Джека Дэниэлса и налил его в стакан. С минуту посмотрев на него, Крейзи Ди поставил стакан на стеклянную столешницу, не отпив оттуда ни капли коричневой жидкости. Затем он подошёл к окну, долго и, не отрываясь, смотрел туда: на это множество мерцающих огней, величественные небоскрёбы и рекламные бигборды. Он ничего не слышал за плотно-закрытыми пластиковыми окнами отеля, и эта тишина съедала его изнутри.

– Скука… Какая же скука этой ночью. Даже секса не хочется с легкодоступной дамой… И пить не хочется. Что же это такое? Каждый день одно и тоже, никаких новых ощущений нет, – Крейзи Ди открыл шкаф, в котором увидел множество спрессованной сценической одежды. – Вот в чём дело. И из-за этого я каждый день глажу свои костюмы. Нужно переехать в другой номер, где шкаф побольше. Заодно и от этой озабоченной дамы избавлюсь: не найдёт она меня. Что же может быть интересного здесь, в этом пустом и правильном номере?

Крейзи Ди стал выдвигать полки в комодах и шкафах. Делал он это быстро и неосознанно, но внезапно, остановился, присел на кровать, вытащив из отдела тяжёлую книгу в твёрдом переплёте:

– Евангелие… Оно похоже на Бога, все о нём слышали, но никто в руках не держал, а тем более не читал. А я почитаю… А что?… А это просто потому, что делать сегодня больше нечего. Открою страницу наугад, прочту её и всё. И больше ничего.

Крейзи Ди закрыл глаза, открыл Евангелие и ткнул пальцем на случайную страницу:

– Неделя 26. Притча о безумном богаче. «У одного богатого человека был хороший урожай в поле; и он рассуждал сам с собою: что мне делать? некуда мне собрать плодов моих. И сказал: вот что сделаю: сломаю житницы мои и построю большие, и соберу туда весь хлеб мой и все добро мое. И скажу душе моей: душа! Много добра лежит у тебя на многие годы; покойся, ешь, пей, веселись. Но Бог сказал ему: безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?»

Дилан посмотрел на открытый и набитый одеждой шкаф, на бутылку и стакан с алкоголем на столешнице, на пачку кубинских сигар, которую он даже не раскрыл сегодня. Он с облегчением вздохнул и сказал:

– И действительно… Кому?

Костюмы, деньги и другие вещи остались в номере, не нашли только Крейзи Ди и Евангелия, но никто не заметил его пропажи.

Свобода – воздух

Эта история произошла в одной из психиатрических больниц города-миллионера. Данное заведение не отличалось соблюдением прав человека, напротив, людей, попавших туда, лишали человеческого отношения. Пациентов держали в четырёх стенах, одевали в белые одежды, на прогулки выпускали строго по расписанию, ежедневно подвергали унизительным допросам и сомнительным терапиям, которые не давали результатов. Да и не для того их держали здесь. Надежды на выздоровление не было ни у одного из них, а выбраться отсюда ещё никому не удавалось. Безумен тот, кто попробует освободиться, но это же – сумасшедший дом.

Марию Скавронскую содержали в палате одну, и никого к ней не пускали. Её посещали только медсестра, которая приносила больничную еду, и лечащий врач. Родственники к ней не приходили, да и неизвестно, были ли они у неё вообще. В этот ненастный день Мария стояла у окна и смотрела на город, который только начал просыпаться. Девушка была спокойна, не было в ней никакого помешательства, как у большинства пациентов этой больницы, наоборот, она была вежливой и тихой. Но в тихом омуте, как известно, черти водятся, поэтому она и здесь. Открылась дверь, в палату вошёл доктор, который тут же спросил:

– Здравствуйте, Мария, как вы себя чувствуете? Ничего не болит?

На это пациентка серьёзно и с грустью ему ответила:

– Душа у меня болит, доктор, надоело мне здесь. Эти белые обои. Они слепят глаза. Здесь душно, еда противная. Я хочу домой к маме.

– Ну вы же сами понимаете, что мы не можем вас отпустить, пока курс лечения не будет закончен.

– Доктор, какое лечение? Я абсолютно здорова и могу делать что угодно, вот только меня принуждают лежать как овощ в больнице.

– Вы здесь находитесь не просто так, а по причине стационарной амнезии. Вы ничего не помните из прошлой жизни.

– Доктор, да вы в своём уме? Я всё помню. Мы жили в своём доме с мамой, папой и сестрой. Мама готовила нам вкусные пирожки. Что я здесь делаю, я совершенно не понимаю! – рассердилась Мария на доктора.