Звонок с неизвестного номера

– Ну и катись! – заорала Садовникова. – Придурок! Альфа-самец хренов!

Митя, когда узнал, очень расстроился. Настеньку ненавидел люто – Денис считал, что с мальчиком надо обращаться как со взрослым, и красотку ему предъявил.

– С тобой, теть-Тань, никакого сравнения! – возмущался мальчик. – Глаза, как у глупой куклы, и сиськи фальшивые.

А она горько (и тоже по-взрослому едко) отвечала:

– Мужики в сорок лет дуреют. Седина в бороду – бес в ребро.

– Одумается. Вернется, – серьезно сказал мальчик.

– Да зачем он мне нужен! Предатель!

И самой обидно, и за Митю тоже. Получается, обоим отцам (родному и приемному) оказался не нужен.

* * *

Яичницу Настя опять пережарила. Но разве можно сердиться на совершенное во всех смыслах свежее стройное чудо? Хмурит чистенький лобик, лепечет:

– Она пузыриться начала, а потом сгорела, прямо внезапно!

– Так надо было накрыть и огонь убавить!

– Динь, – улыбается виновато, – ну не умею я с домашним хозяйством!

У плиты, в своем халатике кружевном и правда смотрится негармонично. Яичницу отодвинул, Настеньку обнял. Она прижалась с готовностью, прошептала:

– Можно ведь и пиццу заказать.

С Таней Денис успел оценить: омлет и овсянка с сухофруктами на весь день энергией заряжают. Но когда рядом Настя, плевать на правильную еду.

Здоровый образ жизни без раздумий полетел в тартарары. Зато до чего радостно рядом с беспечной красавицей – пусть и в неубранной кухне.

Расстегнул у халатика пуговку, прижался губами к загорелой ложбинке промеж грудей – и тут совсем некстати телефон. Номер незнакомый, очередная, конечно, реклама. Или мошенники. Хотел было сбросить, но Настенька востроглазая покосилась на экран, хихикнула:

– Из Краснодарского края атакуют!

Ушлые «бизнесмены» из любой точки мира могли звонить – но в крае у него отец. Поэтому ответил. В трубке – дребезжащий старческий голос:

– Денис Юрьевич? Это Петровна, соседка батюшки вашего.

Память на имена отличная – вспомнил сразу, хотя виделись единственный раз.

– Здравствуйте, Василиса Петровна. Что-то случилось?

– Ну… как вам сказать… – замялась. – Скорая к папе вашему приезжала.

Настю отстранил, выкрикнул:

– Что с ним?!

– Э… ну… лицо закрыто было. Умер ваш батюшка. Врачи сказали: инфаркт.

* * *

Прогулка в парке после обеда – лучший способ поддерживать себя в форме. Идешь не спеша, чистый воздух вдыхаешь – Алена Андреевна специально сворачивала с аллеи в дебри, чтоб деревьев побольше и народу поменьше.

Наблюдала за белками шустрыми, улыбалась прощальным лучам осеннего солнца. И вдруг услышала то ли стон, то ли писк.

Сначала подумала: птенчик из гнезда выпал. Свернула на жалобный звук, вышла на поляну и обомлела. Под деревом – взлохмаченный, жалкий пес. По виду – йорк с «дворянской» примесью. Глаза разноцветные. В парке часто встречались собаки – в том числе беспризорные (несчастных подкармливала, агрессивных отгоняла палкой для нордической ходьбы). Но тут что странно: рядом с собачонкой – лежанка, две миски (обе пустые).

Ее пес увидел, но с места не стронулся, только зарычал вяло.

– Ты почему здесь один, малыш? – всполохнулась Алена Андреевна.

Подошла, протянула руку погладить – огрызнулся. Кусать, впрочем, не стал. Проследила за собачьим взглядом – смотрит неотрывно на пакет с сухим кормом (тоже поблизости, почти полный).

Поняла. Насыпала щедро. Рядом ручей звенит – сбегала, налила во вторую миску воды. Пес жадно кинулся пить.

Она внимательно его разглядела. Несомненно, домашний. Намытый, причесанный. Ошейника нет – хотя шерсть на шее, если приглядеться, примятая. Почему он в дальнем уголке парка – но при всех аксессуарах? Только без шлейки и медальончика с координатами хозяев?

– Как тебя зовут? – сорвался с языка глупый вопрос.

Пес утолил жажду, накинулся яростно на еду.

Алена Андреевна поискала глазами – может, где-то записка? Объяснение ситуации?

Нет, ничего. А чип, интересно, имеется у собаки в ухе? Но визуально не определишь, это к ветеринару надо.

Подождала, пока наестся. Протянула руку:

– Пойдешь ко мне?

Не шевельнулся. Зарычал – жалобно, без агрессии.

– Тебе велели ждать? – уточнила.

Слово «ждать», похоже, псу знакомо – встрепенулся.

– И сколько ты здесь сидишь?

Лег, положил морду на лапы.

День к вечеру клонится. Скоро в парк на прогулку выйдут собачники – в том числе с ротвейлерами без поводка. А в крохе йорке веса от силы два килограмма. Порвут в клочки. Повезло еще, что до сих пор целый – бездомные стаи тут целый день шляются.

О чем хозяин думает?

Хотя, похоже, нет больше у пса владельца – раз его оставили здесь вместе с лежанкой, кормом и мисками.