Аратта. Книга 4. Песнь оборотня

– Благодарю тебя, добрый человек! Я твой должник!

– Это уж точно. – Хаста окинул его взглядом. – Пока возьми мой плащ. Все равно он больше не защищает от нечисти. Все остатки его чудотворной силы я потратил на тебя. Но ты не переживай – когда мы дойдем до ближайшей деревни, я, так и быть, раздобуду тебе какую-нибудь одежонку…

– Постой, какая одежонка? – вскинулся арий. – Там на берегу моя одежда, наше оружие, кони… – Он запнулся. – Там моя сумка с письмами! Я должен во что бы то ни стало привезти ее в Яргару!

– М-да… – Хаста почесал затылок. – Ну тогда я, пожалуй, не буду переводить на тебя целебную мазь. Сейчас такую мало где достанешь. А там, на берегу, Тарэн все равно тебя сожрет, как твоих приятелей. У этой богини – ненасытная утроба! Она глотает людей, даже не жуя.

– Святое Солнце! Но что мне делать?!

– Да уж… – «Звездочет» покачал головой. – Связался я тут с тобой… Ладно, сделаю так – покуда заклятие действует, попробую раздобыть твою одежду. Если Тарэн еще не сожрала коней, попробую привести и их.

– И сумка! Там моя сумка!

– Если найду, прихвачу. А ты – на, сиди мажь ногу и призывай помощь Исвархи. Без нее нам придется туго.

Глава 2

Черные всадники

Хаста и Анил ехали верхом по лесной дороге. День выдался пасмурный, в воздухе висела сырость, и жрец дремал на ходу, время от времени резко дергая головой, чтобы в забытьи не свалиться наземь. Накануне он привел от озера двух коней и отдал счастливому Анилу его меч и сумку с письмами. Все остальное – одежду, оружие и коней утонувших стражей, – по всей видимости, забрала Тарэн.

Однообразный путь тянулся через густые еловые корбы, перемежавшиеся болотистым мелколесьем, петлял по гривам, гатям, сухим островам… Косматые колючие лапы, казалось, тянулись к путникам, норовя схватить за край плаща. Чем ближе к полудню, тем нетерпеливее становился Анил. Он рыскал взглядом по окрестным зарослям и наконец, не выдержав, осадил коня.

– Послушай, почтенный звездочет! – раздраженно сказал он. – Быть может, ты не заметил, но мы ничего не ели уже со вчерашнего дня. Может, тебя питает свет звезд, но даже их сейчас в небе нет… Ты ведь умеешь видеть грядущее. Так загляни в него и скажи, где нас ждет обед, а то у меня скоро так брюхо завоет, что кони разбегутся.

– Могу нарыть корней, – зевая, отозвался Хаста. – Вон на том болотце точно должна расти лапчатка. Ею лечат многие хвори, но можно и просто запечь ее корни.

– Лапчатка? – скривился Анил. – Предлагаешь мне есть болотную траву?

– Не хочешь болотную, поищи лопух, – устало ответил жрец. – Его корни тоже можно запечь в углях.

– Я что, кабан, чтобы питаться корнями?!

– Ну, если очень повезет, найдем дикую репу.

Тонкое лицо Анила приобрело страдальческое выражение.

– Репа – пища слуг!

– А еще было бы неплохо, – мечтательно протянул Хаста, – заварить отвар из желудей. Очень бодрит… – Он снова зевнул. – Мне бы это сейчас не помешало… Надеюсь, Исварха не даст мне вывалиться на ходу из седла…

И то сказать, прошедшей ночью он спал весьма мало. После того как измученный дневными волнениями Анил заснул мертвым сном, к месту их ночевки явилась Марга, видимо, наблюдавшая за ними из кустов.

Гревшемуся у костерка Хасте показалось, что за пределами выхваченного колеблющимся огнем круга чуть заметно шевельнулась ветка. Рыжий жрец мотнул головой, стараясь отогнать дремоту, но с той стороны послышалось настойчивое тихое шипение. «Ну конечно, – подумал он. – Марга или кто-то из ее девиц приползли проверить…»

Он на всякий случай оглянулся, прислушался к ровному дыханию спящего, бесшумно встал и отошел в лесную сырую темноту.

Накхини возникла у него за спиной, едва он сделал десяток шагов.

– Все в порядке, ты доволен? – негромко спросила она.

– Нет. Совершенно не доволен, – так же тихо ответил Хаста.

– Отчего же?

– Я попросил тебя сделать так, чтобы стражники мне не мешали разбираться с этим знатным мальчишкой. А ты как с ними поступила?

– Но ведь они тебе не мешали? – холодно усмехнулась она.

– Марга, вспомни. Я ведь сказал, что достаточно заманить их в воду, утащить одежду и увести коней. И пусть бы они бегали по лесу голые хоть до первого снега. С остальным я бы управился сам.

– Ты и управился. Давно я так не смеялась!

– А мне было вообще не смешно. Зачем ты убила воинов?

Марга с недоумением поглядела на него:

– Потому что они были воинами!

– А если бы они были рыбаками, ты бы их пощадила?

– Скорее всего. К чему убивать рыбаков?

– Не понимаю, в чем разница!

– Хаста, как это может быть непонятно? – спросила она с выражением высокомерного удивления, которое уже давно раздражало жреца. – Эти стражники были людьми оружия. Пусть скверными, а все же воинами. Погибли глупо, не разгадав западни, – но, считай, в бою. А ты предлагал опозорить их. Смерть куда лучше позора!

– То есть ты еще оказала им честь? – хмыкнул Хаста.

– Конечно. Я отнеслась к ним с уважением. Воин родится вновь и впредь будет повнимательнее. А позор – это клеймо. Жить с ним можно, но оно будет всегда жечь тебя. Ты никуда от него не уйдешь – так что и жить с ним незачем. Да и после смерти, прямо скажем, ничего хорошего не ждет…

Она помолчала, затем продолжила:

– Знаешь, какой худший позор для накха? Если враги возьмут его в плен живым и отрежут косу. Воин, который допустил такое… да лучше бы ему вовсе на свет не рождаться! Он обречен на жалкое существование, пока не отомстит врагу. И только после этого опозоренный получает право себя убить. Имя его будет предано забвению, зато дух освободится для новых перерождений!

Хаста мрачно промолчал, оставив при себе, что желал сказать по поводу накхских обычаев.

– Если это все, – продолжала Марга, – то ложись и отдохни: ты что-то бледноват. Я велю девочкам посторожить вас до утра.

Понимая, что спорить бесполезно, Хаста со вздохом кивнул и побрел к костру. Он улегся, стараясь отогнать мучившие его образы неудачливых вояк. «Господь Солнце, озаряющий наши пути, – беззвучно шептал он, – укажи им путь к твоему вечному престолу! Ты, видящий все скрытое, знаешь, что я не хотел их гибели! Но все же виновен в ней не меньше того, кто стреляет вслепую из лука и своей рукой поражает друга вместо врага…»

Он так и проворочался без сна до самого рассвета. А вскоре уже Анил тряс его за плечо, призывая вместе встречать Солнце и торопя выступать в путь…

– Отвар из желудей?! Да прекрати ты наконец! Я говорю о еде! Обеде!

– Обед можно было бы отыскать на постоялом дворе, – вздохнул жрец, возвращаясь к беседе. – Но по этой дороге их почти нет. Потерпи, ясноликий, может быть, уже к вечеру мы будем в Яргаре.

– Мне говорили, тут должна быть деревня, – упрямо гнул свое Анил.