Тень с Севера

– Ты сбился с пути, нойда без имени. По своей вине ты потерял все, что тебе дорого. Ты блуждаешь во тьме, и это терзает тебя…

– Все это так, атче! – с мукой в голосе подтвердил нойда.

– Если ты хочешь исправить свои пути и помочь близким, что потерялись между мирами, – сделай то, что я скажу.

– Говори, о атче! Надо жизнь отдать – забирай!

Совиные крылья колыхнулись в вечернем воздухе.

– Предлагаешь мне то, что самому не нужно? Эх, мальчик… Не жизнь твоя мне нужна, а помощь.

Нойда опешил.

– Я могу помочь… тебе?! Что же я могу такого, что не под силу богам?

– То, что может сделать лишь человек.

– Но, атче…

– Вот мои слова: исполни просьбу первого, кто придет к тебе за помощью. Любую просьбу. Понял?

– Да, о Каврай!

По правде сказать, нойда не понял ничего. Но гордость не позволила ему просить разъяснений.

Солнечный бубен Каврая вспыхнул и погас. Пространство окутала тьма.

* * *

Тихо плескали у берега волны Нево. Над водами среди золотистых облаков разливался малиновый закат.

Глаза нойды моргнули. Несколько мгновений он бездумно глядел на ползущего перед самым его носом муравья. Потом скосил глаза в сторону, на лежащий рядом бубен. Сел, стащил с головы шапку-птицу. Расправил затекшие плечи и наконец взглянул на мир обычными глазами.

Встречи в Долине Отчаяния, споры с Вархо, полет к вершине мира, явление Каврая… Все это заняло мгновения. Даже солнце еще не зашло.

«Поздно уже, а так тепло, – подумал вдруг нойда. – И светло… Ну конечно. Пришло лето».

Глава 5

Гора ответов

Путник медленно поднимался по крутой тропинке в гору. Ее белая вершина уже маячила впереди, то появляясь и на миг ослепляя сиянием снега, то вновь скрываясь среди сосновых крон.

Подъем был долог – путник то и дело останавливался, чтобы перевести дух и унять колотящееся сердце. Он был еще молод и когда-то хорош собой, но, казалось, злая болезнь погасила в нем огонь юности и выпила силы. Стриженый раб-подросток лениво плелся по пятам за хозяином, всякий раз привычно останавливаясь и дожидаясь, пока тот отдохнет. Из большой плетеной корзинки, которую мальчишка нес в руках, доносилось гневное клохтанье.

Путник был одет как небогатый бонд-землепашец. Никакого оружия при нем не было, лишь неизменный нож подвешен к поясу. Однако нечто выдавало в нем человека, который прежде жил совсем другой жизнью. Широкие плечи не смогли согнуть ни немощь, ни труд на земле. Худое загорелое лицо выглядело неизменно суровым. Угрюмый взгляд будто предупреждал: лучше не приближайся.

Мало кто видел, чтобы Арнгрим Утопленник улыбался.

Не всегда было так. Многие еще помнили прежнего Арнгрима – беспечного сына ярла, синеглазого красавца, прозванного Везунчиком. Но однажды он вернулся домой из затянувшегося похода – и люди не узнали его…

Сосновый горный лес понемногу редел, сменяясь каменистыми пустошами. Все меньше зелени, все больше скал. Шире распахивалось небо, усиливался ветер. Иногда резкий порыв приносил студеную морось, и слышнее становился глухой грохот отдаленного водопада. Пересекая путь, сочились среди мха и скал ледяные ручьи. Эхо сорвавшихся с тропы камней еще долго отдавалось внизу. Мальчишка-раб всякий раз вздрагивал и бормотал заговоры против горных троллей. Однако Арнгрим смотрел лишь туда, куда ставил ногу. Он взмок и тяжело дышал. Только когда в расщелинах начали появляться пятна снега и в глаза ему ударило солнце, он остановился и поднял голову.

Несколько мгновений он озирался, из-под руки оглядывая окрестности и переводя дух. Прямо над ним высилась заснеженная гора – самая высокая вершина хребта над фьордом. В солнечные дни она казалась огромным облаком, зацепившимся за ледники. А внизу раскинулся длинный залив с зелеными берегами, деревнями, лесами и пастбищами. Повсюду, куда ни глянь, с крутых склонов гор сбегали белые нити ручьев, устремляясь в море. В небе кричали чайки. Нестерпимо блестела вода во фьорде, рябила и переливалась под солнцем.

Арнгрим вскинул голову, его сумрачное лицо чуть просветлело. В тусклых глазах будто на миг отразилось ясное небо.

Весь Яренфьорд отсюда как на ладони. Там, вдалеке – усадьба отца и множество обступивших ее жилищ поменьше. Вон пристань и маленькие, словно игрушечные, корабли… Не видать только собственного скудного владения – его закрывала эта самая гора. Отец не посмел совсем обделить его, но отдал сыну самые отдаленные земли у вершины фьорда. С глаз долой…

Арнгрим вновь помрачнел, линия рта стала еще суровее. И снова укололи сердце жестокие отцовы слова:

«Нет у меня сына. Моего первенца забрало море. А вот кто ты…»

– Стой! Куда! – раздалcя крик позади. – Ах ты, сын троллей, шелудивый цыпленок!

Арнгрим оглянулся. На тропинке позади него мальчишка-раб воевал с пытающейся вырваться у него из рук корзиной.

– Наружу лезет! – пожаловался он. – Крышку сорвать пытается!

– Упустишь – тебя отдам богам вместо него, – буркнул Арнгрим.

Испуганный подросток притих, изо всех сил прижимая к себе непокорную корзину.

Вскоре тропа вывела путников в небольшую, укрытую от ветра долину. Здесь путь заканчивался – выше не было уже ничего, кроме ветра, снега и льда. Путники направились к возвышенному месту, окруженному поставленными стоймя валунами. Это место называлось Порогом – потому что не было в северных землях святилища ближе к Небесному граду богов.

– Ступай, позови жреца, – приказал Арнгрим мальчишке, указывая в сторону, где среди чахлых елей виднелась дерновая крыша хижины. – Я подожду здесь.

Раб, не выпуская корзины, поспешил вниз. Арнгрим устремил задумчивый взгляд на лики деревянных богов, виднеющихся за невысокой каменной оградой.

Нордлинги редко строили настоящие святилища. Боги вольны приходить и уходить куда пожелают. Хочешь говорить с богами – не затворяйся от Неба!

Однако у богов есть излюбленные места. Древние рощи, где деревья шепчут голосами духов. Источники вод, гремящие водопады… Могилы славных предков, ставших почти равными богам еще при жизни…

В подобных местах, где знающие могли разглядеть следы богов или услышать эхо их шагов, и ставился херг – «камень, окрашенный красным». Знающий старец – ховгоди – приглашал сюда богов на священную трапезу.

Обычно мудрецы-годи жили при усадьбе ярла, но ховгоди Ярена поселился прямо на горе. Сюда не иссякал поток жертвующих, а каждый раз лазать вместе с ними на гору старику не позволяли больные колени. Он освятил херг жертвенной кровью и окружил невысокой оградой из валунов, а свою хижину поставил ниже, в укрытом от ветра ельнике. Еще он в меру своего умения вырезал из дерева лики главных небесных богов – Всеотца, Громовержца и Небесного Воина – и поставил их внутри ограды. Бородатые лица были лишь намечены, но просверленные дырки-глаза смотрели пугающе пристально.

Вскоре старый жрец в сопровождении мальчишки поднялся к ограде херга.

– Здравствуй, ховгоди, – приветствовал его Арнгрим. – Да услышат тебя боги!

Когда жрец разглядел и узнал гостя, с его лица тут же сползла милостивая улыбка.

– Что тебе здесь надо, Утопленник? – сердито спросил он. – Как дерзаешь попирать святую землю?

– Как дерзаю? – медленно повторил Арнгрим. – Ногами, жрец! А вот как ты смеешь называть гнусным прозвищем сына твоего ярла?

– Что ж и не называть, если все так тебя зовут? – насупившись, ответил старик. – А сын ли ты ярла… Если да – что ж ты не живешь в Ярене, у отца?