Я разожгу огонь

Когда Бреннан открыл дверь, Гильдас, мешавший что-то в котелке, удивленно взглянул на него.

– Вот как? Я думал, после первого пира ты вернешься не раньше утра.

– Многие остались ночевать под столом, – признал Бреннан. – Скажи, сын лекаря, зачем ты предупредил меня? Зачем велел взять оружие?

– Не хотел видеть тебя униженным, – ответил Гильдас. – Ты чужой здесь, тебе и так трудно.

Так Бреннан обрел место среди равных.

Айли умерла утром. Грейг вечером. Чутье, велевшее остаться, не подвело Гильдаса. Когда стариков похоронили, он предложил Бреннану:

– Перебирайся к нам. Отец согласен. Нехорошо жить одному в чужом доме.

И добавил, не удержавшись:

– Грейг и Айли больше не смогут выполнять приказ князя.

Бреннан задумался, даже как будто хотел отказаться… Но все-таки явился со своими немудреными пожитками и даже принес с собой оставшиеся после работы у Грейга заготовки. Как ни в чем не бывало он уселся у очага и начал резать из чурбачка миску. Иннес, посмотрев на юношу, одобрительно кивнул: хорошо, что гость хочет быть полезным в доме. Никто не спрашивал, намерен ли Бреннан покинуть Скару: было видно, что идти ему некуда.

Поработав некоторое время, Бреннан поднял голову и спросил Гильдаса, сидевшего по другую сторону очага:

– Почему вы позвали меня к себе? Князь вам ничего не приказывал.

– По-твоему, было бы лучше, если бы ты ночевал под оградой или в сарае?

– Ты жалеешь меня? – сердито спросил Бреннан.

Гильдас честно ответил:

– Нет. Но я думаю, что человеку не годится проводить осеннюю ночь на улице.

Он присмотрелся: Бреннан держал нож не за рукоятку, а за лезвие, вплотную к изделию.

Гильдаса вдруг осенило…

– Рукоятка рябиновая, – сказал он.

Бреннан, удивленно приподняв бровь, взглянул на него – и вытянул руку с ножом. Гильдас понял, что сказал глупость: чужак безбоязненно сжимал в руке железо. Не могло быть такого, чтобы существо из Иного народа боялось рябины, но не боялось железа… Бреннан всего-навсего держал нож так же, как Грейг, который обучил его ремеслу. Старик, ослепнув, полагался только на осязание – за работой он хотел чувствовать каждое древесное волокно. Бреннан просто усвоил его привычку, решив, что именно так и надо.

– Произнеси свои заклинания и убедись наконец, что я не злой дух, – насмешливо произнес Бреннан.

Гильдас не выдержал:

– Если ты и человек, то странный. Ты вошел в наш дом, не поздоровавшись, и сел за стол, не поблагодарив. Ты ведешь себя так, словно оказываешь хозяевам большую честь. Но закон гостеприимства имеет свои пределы. Ты не боишься, что однажды тебя побьют за неучтивость? Или же с тобой случится то, что случилось со старым Гэвином.

– А что случилось со старым Гэвином? – с удовольствием спросил Бреннан. Он внезапно понял, что хочет послушать эту историю.

– Гэвин был известный бездельник. Однажды он попросился переночевать к одной вдове, но, вместо того чтобы уйти поутру, прожил у нее всю весну и все лето. И так-то она не разгибала спины, чтобы прокормить голодных ребятишек, а тут еще надо было угождать гостю и нести ему все, что он требовал. Соседи советовали ей нарушить обычай и выставить старого плута за дверь. Однако вдова только головой качала. Так все и шло до осени. Настало время, когда женщины делают из соломы жгуты, которыми вяжут снопы. Вдова принесла в дом охапку соломы и попросила Гэвина помочь. Она стала подавать ему солому, а он вить из нее веревку. Веревка удлинялась, и с каждым шагом Гэвин отступал все дальше назад. Так пятился он, пятился и незаметно дошел до порога. Порог был высокий, и он споткнулся. Мало того что кубарем выкатился во двор, так еще и упал в лохань, куда хозяйка сливала помои для свиньи. А вдова заперла за ним дверь, и никто больше в тех краях не пускал Гэвина ночевать.

Примечания