Легенда о Восставшем

– Я… я договорился с ним.

– Договорились? Ни один волшебник не может договориться со скорпионом. Вы убили его, так ведь?

– Нет, – хоть Крис и стоял спиной, Лулу почувствовала, как дрогнул его голос, будто парень собирался плакать. Зельда тяжко вздохнула.

– Расскажите алгоритм ваших действий.

– Сперва я взял спирт. Потом думал над тем, какой цветок лучше взять аконит или церберу. Но госпожа Итхок запретила мне приближаться к цербере, поэтому я решил взять аконит. Он доступнее.

– Ох, как мне хочется сейчас погонять вас по растительным токсинам, раз вы такой умный, но это не в моей компетенции. Я попрошу Катаурину заняться вами, Кристиан. Продолжайте. Что вы сделали с аконитом?

– Я его измельчил, потом… экстра… эксги… ровал спиртом. Короче, разделил с помощью спирта.

– Крис, где вы это прочитали? Я ни за что не поверю, что вы знаете такие умные слова.

Но Крис её не слушал, а продолжал:

– То, что я извлёк, – Крис решил всё же заменить слов экстрагировал, – я выпарил, а затем подщелочил и обработал хлороформом. Добавил серную кислоту, чтобы извлечь алкалоид. Потом обработал хлороформом, хлороформное извлечение упарил досуха, сухой остаток растворил в этиловом спирте и добавил спиртовой раствор бромистоводородной кислоты. Её я взял у вас в лаборантской, не в лесу, – поспешил уточнить волшебник.

– Вам нужно было титровать минимум три раза, но вы даже не брали бюретку. Как?

– На глазок.

В классе засмеялись.

«Блин, Крис, что ты такое говоришь? Тебе никто не поверит», – подумала Лулу.

– Знаете, что сможет окончательно поставить точку в наших разбирательствах? Тест. Принесите крысу, живо!

Крис пожал плечами и, вытянув руку, произнёс:

– Invocatorius, белая мышь. Желательно самая старая, чтобы не жалко.

В классе снова рассмеялись, но уже не столь уверенно. Мышь, дёргая всеми четырьмя лапками, пересекла по воздуху пространство от лаборантской до кафедры и плюхнулась прямо перед ошалевшей Зельдой, издав пронзительный писк. Крис слегка почесал за ушком мышку, чтобы та успокоилась.

– Не смейте тут рыдать, господин Лейкер, – вдруг строго сказала Зельда.

Крис неуклюже всхлипнул и вытер нос рукавом. Зельда осторожно откупорила колбу и налила яд в небольшую пластиковую мисочку. Затем ведьма подтолкнула мышку поближе. Животное сперва обнюхало переливающуюся жидкость, а затем неуверенно принялось лакать. Несколько секунд ничего не происходило, но затем зверёк встрепенулся, замер. Усы мышки неровно подёргивались, топорщась во все стороны. А затем её маленькое тельце завалилось набок. Мышь лежала, лишь изредка подёргивая лапками, и тяжело-тяжело дышала. А затем перестала делать и это.

Крис отвернулся. Глаза его были полны слёз. Парень закусил губу, из последних сил сдерживая себя. Зельда осторожно дотронулась до шейки мышки.

– Пульса нет, – констатировала она. – Полное прекращение проведения импульсов через синоартериальный и атриовентрикулярный узлы, благодаря блокаде центральной нервной системы.

Никто ничего не понял (кроме разве что Фелисити), но звучало это так по-умному, что ученики невольно ахнули и зашептались. Зельда потянулась к журналу.

– Ставлю вам пять, Крис. Только не разводите мне тут болото.

– Ч-что? – не поверил волшебник.

– Признаюсь, сперва я подумала, что вы решили смешать каменный уголь с иранской хной в спирте, чтобы получить такой странный оттенок. Думала, очередная выходка от неучей. Вы меня впечатлили, Кристиан. Это заслуженная оценка.

– А м-мышь?

– А ей передаст привет господин Читерн, если соберётся как-нибудь заявиться к нам на урок, – Зельда почему-то посмотрела на Лулу через лорнет, и ундина вся вжалась в стул, желая стать невидимкой. Не ходит Майк, а стыдно почему-то ей. – Хотя, быть может, у мышей есть свой мышиный рай, кто знает. Ладно, не будем предаваться метафизическим размышлениям, мы всё-таки зельеварением тут занимаемся, а не философией. Давайте следующий.

Наконец дошла очередь и до Лулу. Зельда со скучающим видом что-то записывала в журнал, даже не смотря в сторону девушки.

– Показывайте.

Лулу поставила свою склянку на стол, но тут Зельда перехватила её руку и сказала:

– Давайте я.

Ведьма откупорила флакон и, помахав рукой перед горлышком, принюхалась и скривилась.

– Чем так прославилась Аква-тофана?

– Э-э-э… она…

– Она должна быть бесцветной и безвкусной, – раздражённо бросила учительница. – С первым вы худо-бедно справились, Хэтчер. Раствор, конечно, мутноват, но для школьного уровня сойдёт. А второе? Хэтчер от вашего флакона за километр разит мышьяком так, что сейчас эта бедная дохлая мышь умрёт второй раз.

Лулу ужасно смутилась, но при этом ей было смешно, и она заулыбалась.

– Ой, знаю я эти ваши сиренские штучки. Как ответить не могут, так улыбаться сразу, чтобы всех покорить. Трояк и не больше, – Зельда вывела жирную тройку в журнале.

– А отработать можно?

– Ба, вы изъявляете желание поработать?

– Не поработать, а отработать, – поправила Лулу.

– Жаль, Хэтчер, жаль, – госпожа Соверейн цокнула языком. – Вашим дебютным зельем было зелье чистоты на первом курсе, увы. Его вы пока не переплюнули. С ним вы бы свернули горы в моей лаборантской, оттирая котелки да пробирки. Ладно, у вас ещё будет шанс получить хорошие оценки за практику, семестр только начался.

Лулу поблагодарила старушки и пошла, мысленно думая уже о том, как стоит вести себя в клубе сегодня вечером, но Зельда её вдруг остановила.

– Между нами, – она понизила голос, – почему Майк не ходит? Всю неделю.

– Я не знаю, – честно ответила Лулу, но Зельда её не отпускала. – Я не знаю, честно. Что вы хотите от меня услышать?

– Вы же общаетесь, верно? Передайте, чтобы зашёл ко мне. У него пропущено два теста, контрольная и практикум. И мне надо кое-что с ним обсудить, – совсем тихо сказала Зельда, но Лулу не поняла, почему, поэтому просто кивнула и наконец покинула класс.

***

Снаружи почему-то ошивался Крис. Он притаился прямо за дверью, и поэтому Лулу его не заметила, сунув в ухо наушник.

– Привет, – сказал волшебник, а Лулу заорала и отпрыгнула в сторону. Оконное стекло в коридоре лопнуло, а ундина выругалась. Крис, здраво оценив ситуацию, невозмутимо произнёс: – Reficere!

И на их глазах трещина затянулась сама собой. Лулу почему-то подумала о том, отчего же её бабушка не использовала это же заклинание, чтобы починить окно той злополучной осенью, когда девочка узнала своё истинной происхождение. Может, она его не знала? Вряд ли, конечно. Впрочем, теперь, спустя четыре года, это уже было неважно.