Пирог с абрикосами с миндальным муссом

– У меня осталась пара кусочков картофельного пирога, – сказала, доставая контейнер из рабочей сумки. – Не желаешь?

– Не откажусь, – ответил Итан после некоторой паузы.

Я поднялась на его веранду, поставила на стол контейнер с остатками пирога.

– Кофе? – вопросительно произнес Итан.

– Пожалуй, – кивнула я.

Уже через минуту я сидела в кресле-качалке с чашечкой ароматного капучино, Итан ел пирог и бросал в мою сторону смущенные взгляды. Полагаю, ему по-прежнему было неловко за утреннюю сцену.

– Скажи, – обратилась я к Итану, – а где сейчас твои родители?

Итан посмотрел на меня с таким выражением, словно я затронула запретную тему.

– Они умерли, – печально произнес он, опустив глаза.

– Мне жаль, – сказала я, слегка дотронувшись до его плеча.

– Спасибо, – сказал Итан. – Если бы не эта чертова книга, они бы прожили долгую и счастливую жизнь.

Итан говорил так, словно хотел исправить нечто необратимое. Не представляю, как книга может заставить людей расстаться. Должно быть, для его родителей она имела вселенское значение.

– Так странно, – не могла не прокомментировать я. – Неужели книга может стать причиной раздора между любящими людьми?

Итан пожал плечами.

– Я думал, что нет, – произнес он.

– Прости, – вдруг осеклась я, – должно быть, тебе нелегко об этом говорить…

– Все нормально, – отмахнулся Итан. – Честно говоря, я и сам не знаю, почему они расстались. Вскоре после их развода я потерял с ними связь.

– Серьезно? – недоуменно спросила я.

– Да, – кивнул Итан. – И теперь страшно об этом жалею.

Я внимательно слушала Итана, ловя каждое его слово. Его родители хранили страшную тайну. Итан боялся узнать правду. А мне было безумно интересно выяснить, как кулинарная книга может влиять на судьбы людей.

Глава 6

Банвиль, штат Пенсильвания

31 августа 1952 года.

Роуз листала семейный альбом, как вдруг наткнулась на фотографию Гвен. Старые фото помогали ей погрузиться в состояние покоя и умиротворения. Однако фотография Гвендолин отнюдь не обладала успокаивающим действием. Роуз всмотрелась в лицо бывшей подруги. На фото ей было лет десять, не больше. Гвен подарила ей фотографию в знак вечной дружбы, от которой не осталось и следа. Роуз тяжело вздохнула. Она снова подумала о рецепте лучшего в мире пирога, который больше не могла назвать своим. С раннего детства она мечтала стать кулинарном: открыть собственную пекарню, готовить пироги на заказ, делиться с миром восхитительными рецептами, которые постоянно рождались в ее голове. Но ей пришлось отказаться от мечты ради того, чтобы Гвен проявила к ней снисходительность. Роуз отлично понимала, что жертва, на которую она пошла, отнюдь не сделает ее счастливой. Однако прощение Гвен было ей важнее, нежели мечта о кулинарии.

Идея песочного пирога с абрикосами и миндальным муссом пришла ей во сне. Когда она проснулась, перед ее глазами стояла волшебная и аппетитная картинка: аккуратные дольки абрикоса, уложенные в логово из яркого и солнечного песочного теста и прикрытые бугорками из миндального мусса. В ее голове мгновенно сложился рецепт, который она записала в свой заветный блокнот. Роуз решила, что должна непременно приготовить песочный пирог с абрикосами и миндальным муссом. В процессе готовки ей в голову пришла еще парочка свежих идей. Она предположила, что песочный коржик станет гораздо сочнее и ароматнее, если его пропитать вишнево-винным сиропом и смазать шоколадной пастой, которую Роуз готовила из какао, масла, молока, сахарной пудры, ванили, кокосовой стружки и дробленых орехов.

Роуз любила готовить больше всего на свете. Заработав свои первые пятьдесят долларов, она первым делом купила себе кухонных друзей: блендер, миксер, лопатку для замешивания теста и кондитерский шприц. Довольного много кухонной техники подарила ей мама: венчики, мерные стаканчики, скалку, сито для муки. Элис, так звали маму Роуз, была безумно счастлива, что ее дочь обладает кулинарным талантом, ведь это означало, что однажды она станет кому-то прекрасной женой.

Глядя на фотография Гвен, Роуз почувствовала, как ее глаза наполняются слезами. Она вспомнила, как пыталась научить бывшую подругу украшать ванильные кексы сливочным кремом. Гвен довольно долго ворожила над воздушной массой, приготовленной из масла, сахарной пудры и сливочного сыра, пытаясь заполнить ею огромный кондитерский шприц, и в конце концов сообщила Роуз, что больше никогда в жизни не будет пытаться приготовить капкейки. Роуз ничего ей не ответила – лишь сочувственно помотала головой. Она была убеждена, что любая уважающая себя женщина должна уметь готовить капкейки. Однако Гвен была слишком далека от кондитерских премудростей. Ей было неинтересно постигать искусство кулинарии.

– Ты плачешь? – испуганно произнес Джексон, войдя в гостиную.

– Нет, – ответила Роуз и смахнула с лица предательскую слезу.

Джексон кивнул головой и устроился на диване рядом с Роуз.

– Это Гвендолин? – уточнил он, присмотревшись к фотографии, которую Роуз держала в руках.

– Да, – ответила Роуз.

– Почему бы тебе не порвать ее фото? – предложил Джексон.

– Что ты?! – воскликнула Роуз. – Она подарила мне ее в знак нашей дружбы.

– Понимаю, – произнес Джексон, увлеченно изучая титульный лист газеты.

Роуз тяжело вздохнула и убрала фотографию Гвен обратно в альбом.

– Может, я сделаю нам кофе? – предложила Роуз.

– Чудная идея, – ответил Джексон.

Роуз встала с дивана и отправилась на кухню. В доме, где вырос Джексон, окно кухни выходило на вишневый сад. Вот уже несколько месяцев Роуз спала и видела, как будет готовить здесь завтраки и любоваться восхитительными вишневыми деревьями. Она сварила кофе, достала из буфета лимонные печенья, которые мама Джексона приготовила под ее чутким руководством, и выложила их тарелку. На мгновение она закрыла глаза и подумала о том, что совсем скоро станет миссис Робертс и в ее распоряжении окажется огромный дом, о котором она мечтала всю свою сознательную жизнь. Порой она не верила своему счастью. Ей казалось, она не заслуживает Джексона.

– Лимонные печенья, – торжественно объявила Роуз, поставив на кофейный столик поднос с двумя чашками кофе и тарелкой солнечных, присыпанных сахарной пудрой сладостей.

– Чудно, – сказал Джексон, отвлекшись от газеты.

Он сделал глоток кофе и надкусил печенье.

– Очень вкусно, – произнес он, слегка прикрыв глаза.

– Скажи об этом своей маме, – улыбнулась Роуз.

– Теперь она делает сладости только по твоим рецептам, – произнес Джексон, приподняв указательный палец.

Роуз стало немного неловко. Мама Джексона считала ее кулинарным гением. Сама Роуз в этом сомневалась. Каждый раз, когда миссис Робертс просила ее помочь с приготовлением десерта, она испытывала чувство стеснения, которое всеми силами старалась скрыть.

– Я тут подумал, – задумчиво произнес Джексон, – когда у нас будут дети, как мы их назовем?

Роуз слегка вздрогнула и ощутила приятный трепет в области груди. Джексон затронул крайне важную тему. Она бы ни за что не решилась спросить его, хочет ли он детей, но он сам об этом заговорил. Теперь она была уверена: Джексон твердо намерен стать отцом. Она уже давно придумала имена своим будущим детям, так что могла без труда ответить на внезапный вопрос своего жениха, в которого с каждой секундой влюблялась все больше и больше.

– Я так рада, что ты об это заговорил, – произнесла Роуз, сделав глоток кофе и радостно откинувшись на спинку дивана.

– Мы ведь собираемся пожениться, – пожал плечами Джексон, – для нас вполне ественно думать о продолжении рода.