Голоса, как безумие
– Теперь здесь настоящие покои для избранной! – восхищённо протянул голос. А я в очередной раз убедилась, что ему можно доверять, что я действительно избранная.
– Почему моя мать никогда не говорила мне, что я такая особенная?! – я устала ходить и села на пол около стены в какой-то из комнат, – Почему она называла меня обычным ребёнком, когда… когда я что? – я забыла, о чём рассуждала, но не придала этому значения – у избранной столько забот, что немудрено, что мысли путаются!
– Я ведь задумывалась много раз…сколько раз? Думала? Раз…два… где я?..
Из-за тьмы было сложно понять. Где именно я нахожусь, что это за помещение и зачем я вообще сюда пришла.
– Что это за место… – я осторожно поднялась на ноги и, всё ещё держась за стену, опасливо оглянулась по сторонам. Видимость была отвратительная. Захотелось убежать куда-нибудь подальше, скрыться, спрятаться, исчезнуть! Я выбежала на середину комнаты и, словно загнанный в ловушку зверь, начала озираться по сторонам.
– Беги, беги, Джуди! – с наслаждением.
– Тебе никогда не уйти! – с яростью.
– Давай же, Джуди, поиграй с нами! – с насмешкой.
– Убегай от нас, но тебе не спрятаться! – с издёвкой.
Голоса напирали со всех сторон, словно назойливые мухи, грозились пробраться в мою голову, в мой мозг, управлять мной, делать со мной всё, что угодно. Они, как цепные псы гнались за мной, пока я бежала в другую комнату, сбивая предметы на своём пути, путаясь в ногах и одежде на полу.
– Нет! Нет! Уходите! Не надо! – я вопила что есть сил, пытаясь отогнать голоса, но, казалось, им только мои крики и были нужны. Я бегала из комнаты в комнату, стараясь скрыться от преследователей.
– Отстаньте от меня! Не трогайте!
Горло отвратительно неприятно скребло, голос хрипел, а из глаз беспрестанно катились слёзы, ещё сильнее ухудшая и без того отвратительный обзор. Я продолжала размахивать руками, кричать и бежать, натыкаясь на всё подряд: мебель, стены, углы, что-то острое, что-то мягкое, что-то скользкое… я падала и тут же вставала, сквозь боль и слёзы, вставала и продолжала бежать. Я не чувствовала усталости, не чувствовала боли, лишь слабо ощущала, как по рукам и ногам что-то течёт, но не предавала этому значения. Спастись! Спасти свою жизнь! Убежать! Три мысли бубном стучали в голове.
– Джуди, куда же ты? – с разочарованием.
– Подожди, мы должны попробовать! – с ожиданием и нетерпением.
– Тебе не спрятаться от нас… – с усмешкой.
– Нет! Не подходите! – я снова забежала в первую комнату, где на меня напали голоса. Здесь было чуть светлее, чем в остальных комнатах и мне в голову внезапно пришла идея, – Не подходите, иначе я открою окно! – кричала я из последних сил, выдавливая из глотки последние крупицы голоса.
– Окно?! – удивление.
– Свет? – непонимание.
– Ты сказала, что откроешь окно? – с удивлением и яростью.
– Разве они достойны лицезреть тебя? – насмешка.
– Мне плевать! Плевать! Пусть эти твари пялятся, пусть смотрят, но вы меня не сожрёте! – мои голо окончательно сел, я уже не могла понять говорю я в полный голос или шепчу.
– Сожрать? – недоумение.
– Сожрать её? – ухмылка.
– Так низко пасть?! – злость.
– Отстаньте! Отстаньте! – сипела я еле слышно. Сил совсем не осталось, я упала на колени, а после и вовсе повалилась на бок. Уже на полу, крепко прижав к себе колени, я старалась абстрагироваться от голосов, старалась забыться.
– Сожрать её! – с насмешкой.
– Так низко пасть, ради её плоти! – брезгливость.
– Жалкая избранная!
– Не такая, как все!
– Так низко пасть!..
– Что она о себе возомнила?!
Голоса, словно в карусели вертелись около меня, окружая и заставляя прижимать ноги к груди всё сильнее, стараться сделаться как можно меньше, чтобы никто и никогда меня больше не нашёл, чтобы никто и никогда меня уже больше не увидел…
Глава 4.
Меня разбудила качка из стороны в сторону. Я не сразу поняла, что происходит, но открыв глаза, увидела над собой обеспокоенное лицо мамы.
– Что с тобой? Почему ты не отвечала на телефон? – она тут же завалила меня вопросами.
– Всё нормально. – я села, держась одной рукой за голову, – Что ты здесь делаешь?
– Подруга позвонила сыну. Почему у тебя тут такой бардак и ты в таком виде лежишь на полу гостиной?
– Ой, мама… – я с трудом поднялась на ноги и тут же ощутила, как в голову, будто вонзилась тысяча игл – она ужасно болела, а яркий свет из окна невыносимо слепил глаза.
– Закрой шторы! Или ты не помнишь, что ты избранная?! – не успела я сесть на диван, голос уже скомандовал мне необходимое действие. И действительно! Почему окна снова оказались открыты?!
Я поспешно вскочила с дивана и рывком зашторила окно.
– Ну и зачем? На улице погода хорошая. – мама недоумённо вскинула бровь.
– Так… надо. – выдавила я из себя. обещание никому не говорить о мужчине и о том, что избранная сдавливало горло, вынуждая лгать и выкручиваться.
– Ты пила вчера?
Вопрос застал меня врасплох. Я не выпивала ни вчера, ни позавчера, да и вообще давненько алкоголь не покупала…
– Скажи, что выпивала. Выпила слишком много. – на ухо подсказал голос.
– Да… я решила выпить, но как-то переборщила. Не очень хорошо сейчас чувствую себя…
– Ты никогда не умела пить… – покачала головой мама.
– Что?! Ты избранная! Ты умеешь и можешь всё! – злостно выплюнул голос, а мне передалось его раздражение и я, нахмурившись, выдала, повысив голос:
– Всё я умею!
– Что? – мама опешила, а я тут же успокоилась.
– Ничего. Просто голова болит.
– Если будет совсем плохо, то звони. – мама поднялась с дивана и вышла из квартиры, закрыв за собой дверь.
– Да как она смеет называть тебя не идеальной?! Говорить, что ты что-то не умеешь?! – возмущался голос, который вскоре приобрёл и внешний облик.
– Она моя мать…
Я потеряла счёт дням и уже не совсем понимала, какое сегодня число или день недели.
– Ну и что?! Ты особенная, избранная, тебя не должны называть не идеальной! – мужчина всё не успокаивался, а я внимала каждому его слову, понимала, что он прав. Стопроцентно и бесповоротно прав!
– Разбей зеркало, разбей его, чтобы оно не разрушало твоей красоты, твоего величия своими жалкими иллюзиями! Разбей, разбей его!
Его слова звучали убедительно и я не мешкая согласилась исполнить его просьбу. Мы все всего лишь рабы зеркал, всего лишь следуем их иллюзиям, всего лишь видим то, чего на самом деле может и не быть, всего лишь…
– Разбей его!
Я вытащила из кладовки молоток и решительно подошла к зеркалу. Замахнувшись, я ударила первый раз. В месте удара возникла паутина из трещин, растянувшаяся к углам, а некоторые кусочки зеркала посыпались на пол, совсем мелкие осколки впились мне в кожу, но это не волновало меня. Второй удар создал почти оглушительный звон, заставил меня ощутить наслаждение, упоение и желание ударить ещё, ещё и ещё…
Третий, четвёртый, пятый удары, пока всё зеркало полностью не выпало из рамы, пока оно осколками и мелкой крошкой не оказалось на полу, пока я не получила одобрение от того – моего – мужчины.
Он сказал разбить все остальные зеркала, сказал, что это также необходимо, как утопить телефон и зашторить окна, сказал, что это сделает меня наиболее могущественной среди всех избранных!
– Теперь они не будут пичкать меня своими грязными иллюзиями… Теперь я не буду видеть то, как они искажают мою внешность… – пока я шла к большому разбитому зеркалу, я даже не заметила, что оставляю за собой кровавые следы – какие-то из осколков оказались в ногах, когда я разбивала остальные зеркала. Все руки тоже были в царапинах, несколько было и на лице.
– Я выше вас! Выше вас! – совершенно не чувствуя боли, я резко прыгнула на кучу осколков, придавливая их к полу голыми ногами. Из глотки вырвался неконтролируемый смех, ощущение лёгкости, непередаваемой радости и чего-то неземного скручивало внутренности, заставляло содрогаться в конвульсиях эйфории…
– Ты молодец, Джуди. Если ты порежешь себе спину, сможешь освободить свои крылья! Ты сможешь летать, Джуди! – голос убеждал меня в том, во что я была готова поверить без вопросов. Я ни капли не усомнилась в нём, не стала спрашивать, не стала думать, я сделала то, что говорил голос.
Через мгновение я сняла с себя всё по пояс и, вооружившись наиболее крупным сохранившимся осколком, стала разрезать плоть на спине. Дурацкая кровь преграждала путь, руки дрожали и не слушались, я не видела, сколько ещё нужно порезать, чтобы наконец добраться до крыльев! После каждого пореза голос убеждал, что осталось ещё совсем немного, ещё совсем чуть-чуть и золотые яркие крылья прорежутся сквозь плоть, они дадут силы, дадут возможность летать!
– Где они?! Где мои крылья?! – ладонями стирая с лица надоедливые слёзы и гадкий пот, я тем же самым размазывала по лицу кровь.
– Они скоро будут. Тебе надо подождать.
– Я так хочу летать! Летать! Где мои крылья?! – встать было очень трудно: ноги не слушались, голова кружилась и какая-то поганая слабость во всём теле – всё это портило эйфорическое ожидание крыльев.
Голос не отвечал, тогда я стала с двойным усилием канючить, что хочу летать, хочу увидеть свои крылья, хочу, наконец, почувствовать какого это – летать.
– Тогда выпрыгни из окна! – всё же не выдержал голос и рявкнул на меня откуда-то со стороны. Я испугалась резкого крика, но его идея настолько мне понравилась, что я действительно побрела к окну.
Ноги заплетались, а мысли путались всё сильнее. Я не заметила, как повалилась на бок, оказавшись на полу без сознания. Звук открывающейся двери стих, и квартира с кроваво-зеркальными следами заполнилась оглушительным женским воплем…
***
Звенящая тишина в ушах заставила меня открыть глаза. Я не понимала, где нахожусь, сколько времени прошло, не понимала, что происходит. Голова ужасно раскалывалась, перед глазами всё плыло, спину и остальные конечности от чего-то саднило.
– Что это?.. – приложив огромное усилие, чтобы сесть, я попыталась мало-мальски прийти в себя. Все стены были белые и мягкие, а кроме кровати я не увидела абсолютно ничего.
– Это место, откуда ты должна выйти. Ты не должна здесь быть! – голос злился, но я понимала, что это не на меня, я всё делала правильно, я следовала всему, что говорил мой мужчина, делала всё. Это они виноваты! Те, из-за кого я здесь!
Эпилог.
Я даже не подозревала, что больна! Даже не верила в это! Меня удалось вылечить, а сейчас я принимаю таблетки. Я отчаянно не хочу, чтобы этот кошмар повторился, не хочу ещё два года своей жизни тратить на борьбу с тем, кого на самом деле никогда не было, но он яро заявлял, что существует.
Шрамы на спине всё ещё временами побаливали, но это было меньшее из последствий. Я вернулась на свою работу, в свой дом, начала восстанавливаться в обществе.
– Джуди. Зачем ты покинула меня?..
Меня передёрнуло. Всё, как два года назад. Я только вышла из ванной и снова… услышала его!
Внутренности сковало непередаваемым ужасом, ледяной коркой обтянуло всё моё тело, взяло за горло и крепко сжало пальцы, позволяя издать лишь хриплый стон. Руки затряслись, а в горле мгновенно пересохло. Единственное, на что я сейчас могла отвлечься – бешено колотящееся сердце в груди, грозящееся вырваться наружу, упасть на пол и захлебнуться в собственной крови, которую не успело откачать.
– Ты..? – почти одними губами пробормотала я, силясь унять дрожь в голосе. Слёзы скатывались по лицу, собирались на подбородке и капали куда-то вниз.
– Обернись же… – сладкий шёпот раздался прямо у меня за спиной.
Я была готова молиться, чтобы это оказался какой-нибудь вор или убийца. Главное – живой, настоящий человек из плоти и крови, человек, которого могу видеть не только я, человек, который будет говорить не только со мной…
На ватных ногах я обернулась, но никого не увидела. Губы предательски задрожали, а из горла вырвался первый горестный всхлип.
– Подойди к зеркалу, Джуди. – теперь голос был другой. Он напоминал скрипящую садовую калитку, словно его обладатель постарел на несколько десятков лет, если не столетий.
Меня трясло и я еле дошла до зеркала в коридоре. Я не обращала внимания на то, слёзы беззвучно капают с подбородка, на то, что жмурю глаза до разноцветных звёзд, на то, как громко я всхлипываю, почти рыдая в голос. Я молилась про себя всем богам, всем духам и святым, которых знала, чтобы это всё оказалось лишь сном – очередным кошмаром. Чтобы голоса исчезли, чтобы они больше не появлялись.
Поняв, что я нахожусь напротив зеркала, я сделала несколько судорожных глубокий вдохов и выдохов, стараясь успокоиться, а потом резко распахнула глаза.
Громкий отчаянный крик заполнил квартиру, отражаясь от стен и почти оглушая.
Гадкие рожи грязно-синих, болезненно-жёлтых, зелёных, красных и других цветов пялились на меня своими огромными или крошечными глазами. на их искажённых лицах цвели отвратительные ухмылки, а изо ртов высовывались длинные и толстые или почти змеиные языки. Из каждой пасти отвратительно капала слюна, собираясь в зловонные лужи. Они тянули свои гадкие мясистые, поросшие жиром, или когтистые куриные лапы ко мне, желая схватить и затащить к себе, чтобы от души насладиться моей кровью и плотью. Чтобы сделать меня такой же, как они.
Глаза разбегались, я была не в силах ни отвести взгляд, ни продолжить смотреть. Сама не заметила, как, попятившись, оказалась прижата спиной к стене. Я стояла в оцепенении не в силах кричать, не в силах дышать и не в состоянии сделать что-либо ещё.
Из ступора меня вывел собственный же всхлип. Я уже не сдерживаясь разрыдалась и упала на колени.
– Этого не может быть… – повторяла я, стараясь убедить саму себя, стараясь заставить поверить в это всех тварей из зеркала, все голоса…
– Джуди, – ансамбль из разнообразия голосов, что были в этом зеркале, неприятно бил по ушам, – теперь мы вместе навсегда…
