Чем вы готовы пожертвовать, мисс?

Сады чёрных всегда отличаются от садов белых, Рейна.

Как и всё остальное.

Рейна часто думала о подобных вещах. Историю и культуру чернокожего населения Штатов она изучала уже довольно долго. Некоторые вещи (такие как культы худу и вуду) казались ей ужасающими и в то же самое время…

Редкостно притягательными.

И в этом красивом, но диковатом саду будто бы царил этот самый дух.

Дух негритянской магии.

Дух, который…

– Доктор Тейлор?

Рейна дёрнулась от неожиданности, резко оборачиваясь.

Перед ней стояла Дейзи Честер.

В руке у неё был один из тёмно-красных бархатистых цветков.

– Вы меня напугали, – резко произнесла Рейна, отступая на пару шагов от девушки, которая вдруг показалась ей…

Угрожающей.

– Не бойтесь меня, доктор Тейлор, пожалуйста, не надо.

– Вы… вы что-то хотели… Дейзи?

Дейзи Честер покачала головой.

– Не меня вам нужно бояться, – сказала она.

– Я вас не понимаю…

Оторвав от красного бархатистого цвета один из лепестков, Дейзи принялась задумчиво жевать его.

– Вас послал сюда старик-латинос, – сказала она, глядя на Рейну. – Ведь так?

– От… откуда вы знаете?

Дейзи усмехнулась:

– Он всегда посылает. У него уговор с нашими… главами.

– Уговор? Что за уговор?

Дейзи подошла почти вплотную и положила руку Рейне на плечо.

– Убирайтесь отсюда, доктор Тейлор, – сказала она. – Убирайтесь, пока ещё можете.

– Убираться? Дейзи, но почему? Что вы хотите?..

– Кладбище в лесу. На выезде. Оно не для местных. Уезжайте, доктор Тейлор, прошу вас, мне вас так жалко!

– Дейзи, о чём вы…

– Уезжайте, пока не начался Праздник Жатвы, – тихо, но твёрдо произнесла девушка, сверля её своими глазами-бусинами. – Уезжайте, доктор.

– Я не понимаю, о чём вы говорите, Дейзи, ради бога.

Девушка покачала головой.

– Я покажу, если вы потом уедете, – сказала она. – Сегодня после десяти вечера. На выезде из города. Там растёт большая сосна. Не перепутаете. Я приду и расскажу. Только если вы потом уедете. Вы можете ещё.

– Дейзи…

Девушка прижала свой тонкий бронзовый пальчик к губам:

– Тише, доктор Тейлор. Если она услышит, будет плохо. Она не должна знать, что я говорю с вами.

– Она?

– Моя тётя, – быстро проговорила девушка и скрылась в садовых зарослях.

На вымощенной брусчатником дорожке одиноко валялся тёмно-красный бархатистый цветок с несколькими оторванными лепестками.

Было тихо, как перед грозой.

Пустырь на выезде

Весь день Рейна бесцельно прошаталась по городу, изучать теперь ничего не хотелось, слова Дейзи Честер не шли у неё из головы.

На какое-то мгновение ей подумалось, что девушка, должно быть, просто сумасшедшая, но что-то в глубине души подсказывало Рейне, что всё совсем не так.

Она вспоминала всё по очереди. Странную табличку на въезде в город, вкус «пластилинового» пирога, слова старика-латиноса…

Что он сказал? Что именно? Что-то вроде того, что в этот город впускают только избранных… или что-то подобное.

Дословно она не помнила.

Избранных для чего, Рейна?

Рейна взглянула на часы. Было только полпятого.

Местных жителей было на улицах крайне мало. И, если они встречались, то они…

Совершенно никак на неё не реагировали.

Что тоже казалось странным.

Ещё бы не казалось, ты ведь единственный белый человек в этом городе, Рейна…

Время от времени у неё появлялось ощущение, что видят её только дети; один раз, в самом центре, ей встретилась девочка, которую вела за руку её тучная мамаша. У девочки были голубые глаза, что у негроидной расы встречается крайне редко.

Рейна улыбнулась девочке. Малышка тут же вернула улыбку.

Рейна содрогнулась. Улыбка голубоглазой девочки (мулатки, по всей видимости, иначе откуда было взяться такому красивому и странному цвету радужной оболочки) показалась ей какой-то…

Зловещей.

Нет, даже не так.

Угрожающей.

Отвернувшись от девочки, Рейна зашагала прочь.

Отчего-то она была уверена, что голубоглазая малышка смотрит ей вслед.

Малышка, которая ей явно угрожала.

Или пыталась что-то сказать.

***

В десять вечера она уже была на месте, которое назначила ей Дейзи Честер. Огромная корабельная сосна возвышалась над небольшим пустырём, за которым виднелся лес, будто Статуя Свободы над Нью-Йорком.

Рейна поёжилась.

Хорошо, должно быть, сейчас было бы оказаться в Нью-Йорке. Или Сан-Франциско. Или Лос-Анджелесе.

Чёрт тебя занёс сюда, Рейна Тейлор, учёный без личной жизни, странная женщина, которая будто и не женщина, одержимая фанатка своего дела…

Кажется, девчонка по имени Дейзи сказала дело. Нужно сматываться.

Это странный город. Здесь странные люди.

Здесь всё странно.

Да, сказала она самой себе, да, она уедет, прямо сегодня же, только выслушает, что ей хочет сказать эта девчонка, Дейзи…

Как ты уедешь крошка, ведь твоя машина осталась у отеля?

Чёрт.

Ничего страшного, сказала она себе, она что-нибудь придумает.

Рейна снова взглянула на часы в мобильном телефоне; наручных она не носила.

Был уже одиннадцатый час.

И было по-прежнему тихо.

***

Дейзи Честер появилась около половины одиннадцатого. Вид у неё был встревоженный.

– Не могла приехать раньше, доктор Тейлор, простите, – быстро проговорила она.

Рейна положила руку ей на плечо:

– Дейзи, что здесь происходит?

Девушка покачала головой.

– Вы оставили свой автомобиль у отеля, – сказала она. – Это плохо.

– Ты обещала рассказать мне…

– Я расскажу. Но вам нужно было взять свою машину, доктор Тейлор. Плохо, что вы не додумались. Но я всё равно помогу. У Большого Джека, что живёт у дороги на самом въезде, есть старый хэтчбек. Мы угоним его, доктор Тейлор, я знаю, как это сделать.

Рейна взглянула ей в глаза.

– Рассказывай, Дейзи, – сказала она.

Дейзи покачала головой:

– Только поверьте мне, пожалуйста, доктор Тейлор, будет плохо, если вы не поверите…

– Я поверю, Дейзи, – ответила Рейна, и это была чистая правда. Сейчас она ощущала, что способна поверить во что угодно.

Дейзи кивнула:

– Тогда слушайте. Этот проклятый город… неудивительно, что его нигде нет. Его и на самом деле нет, доктор Тейлор, он засёлен мертвецами.

Рейна почувствовала, как у неё подкашиваются ноги.

– Ч…что? – переспросила она.

– Что слышали. Той ночью накануне Дня Благодарения белые действительно убили всех… почти всех. Моя тётя Розамунда – тогда ей было двадцать – выжила. И мой отец тоже, но он умер у неё на руках.

– Твой отец? Я думала, он умер, когда ты уже жила на этом свете…

– Не перебивайте. Слушайте. Тётя Роз владеет древней магией. Очень древней, доктор Тейлор. Я понимаю, вам кажется это невероятным, но это правда. Это что-то страшное, оттуда, из Африки, я не знаю, как это называется, но она умеет. Её научила её мать, которая в свою очередь также научилась этому у своей матери – бабушки тёти Роз. Это очень древнее искусство, доктор Тейлор, с его помощью можно воскрешать мертвецов.

Рейна отчётливо ощутила, как руки стали ледяными.

– И… и она это сделала? – прошептала она. – Она воскресила… мертвецов?

Дейзи кивнула:

– Да. Она это сделала, и у неё получилось. Первым воскрес Лерой, её брат, мой отец. Потом стали подниматься остальные. Так тётя Роз воскресила весь город, доктор Тейлор. Он теперь населён мертвецами. Роз по сути – единственная живая тут. По-настоящему живая.

– А… а ты? – тихо пролепетала Рейна. По щекам её катились слёзы.

– Это ещё не всё, доктор Тейлор. Зомби, которых создала Роз, они были вроде как не совсем зомби. Они способны мыслить, рассуждать… немного, наверное, даже и чувствовать. Но не до конца. Я видела это в своём отце, доктор Тейлор. Но суть даже не в этом. Дело в том, что у воскресших мертвецов начали рождаться дети.

– Дети?

– Именно. Странные существа, рождённые теми, кто по сути своей сами дано были мёртвы. Такие, как я. Моя мать, к слову говоря, не выдержала этого. Всё, что наговорила вам Роз, неправда. Мать была одним из лучших её созданий, Роз сама это признавала. Потому что она сохранила способность чувствовать и размышлять практически до конца. Она не смогла тут жить, доктор Тейлор. Потому она просто бросила меня и отца и сбежала. Туда. В большой мир. К живым. Мне страшно, когда я думаю о том, что она шатается там где-то среди них.

Рейна покачала головой. Руки её дрожали.

– Ты рассказываешь невероятные вещи, Дейзи, – тихо проговорила она.

– Тем не менее, это правда. Короче, когда зомби начали размножаться, появился он.

– Старик-латинос? Ты ведь о нём говоришь сейчас?

– Да. Именно. Он появился и сказал, что нас стало слишком много, и он будет вынужден сообщить о нас куда следует… Я не знаю, что конкретно он имел в виду, но Роз вышла с ним, и они долго разговаривали. Когда они вернулись, старик сказал, что мы можем остаться здесь, и никуда он сообщать не станет. Но мы должны выполнять одно условие. Каждую осень мы должны будем приносить в жертву человека… живого человека. В любой день, начиная с первого сентября до тридцатого ноября. «Назовите это каким-нибудь красивым словом, – сказал он тогда и выпустил дым из ноздрей. Он всегда так отвратительно курит! – Пусть это будет, скажем… Праздник Жатвы».

Рейна передёрнулась.

Теперь она понимала, что именно смутило её тогда, когда она впервые услышала от Розамунды Честер об этой… Жатве.

Библейский Праздник Жатвы отмечается в начале осени. А сейчас уже ноябрь.

Уже ноябрь. У них осталось времени всего лишь до тридцатого…

Чёрт.

Резкая боль ударила ей в голову, и Рейна чувствовала, что ей хочется завыть.

Каждую осень мы должны будем приносить в жертву человека… живого человека.

– Я – жертва, – тихо проговорила она. – Он послал меня сюда как… как жертву…

Дейзи кивнула:

– Да, доктор Тейлор.

– Но… но зачем было придумывать такой хитроумный план? Почему кто-нибудь не мог просто схватить меня на улице…

– Не всё так просто, доктор Тейлор. Жертва должна приехать сюда добровольно. Таков Уговор.

– А что будет, если никто не приедет?

– Тогда несколько жителей города умрут. Если жертвоприношения прекратятся, умрут все. Кроме Роз. На неё это не действует, ведь она не зомби.

Рейна взглянула ей в глаза.

– Твой отец ведь по этой причине умер? – спросила она.

Дейзи кивнула:

– Да. В тот год никто не приехал. Старик-латинос потом сказал, что не смог никого заманить. Хотя очень старался.

– Зачем ему это? Зачем он принимает в этом участие? Кто он? Что он?

Дейзи пожала плечами:

– Я не знаю, доктор Тейлор. Мне кажется, он какой-то демон, или что-то в этом роде. Но, как по мне, ему всё это просто нравится. Он называет себя фокусником или иллюзионистом. И то, и другое правда, я думаю, – кивком головы она указала на лес за пустырём. – Там оно и есть, наше кладбище. Туда относят тела тех, кого приносят в жертву, доктор Тейлор. Точнее – то, что остаётся от них, – Рейна вновь задрожала, и Дейзи взяла её за руку. – А теперь вам надо выбираться отсюда, доктор Тейлор, у вас мало времени. Тачка Большого Джека обычно стоит на улице, возле самого дома, и…

– Зачем ты это делаешь? – спросила Рейна.

Дейзи покачала головой:

– Я всё равно не стану жить в этом дерьме, – сказала она. – Я уйду в большой мир, к живым людям. Если я там умру, значит, так тому и быть, – она снова коснулась руки Рейны. Теперь той было понятно, отчего ладонь Дейзи такая ледяная. – Идёмте, доктор Тейлор, я…

– Вы куда-то собрались, моя дорогая?

Рейна в ужасе обернулась.

На холме за пустырём угрожающе возвышалась фигура Розамунды Честер, рядом с которой стояло пятеро мужчин. В темноте их глазницы показались ей совершенно пустыми.

– Взять её, – скомандовала Розамунда и, глядя на Дейзи, добавила: – А с тобой, маленькая мерзавка, мы ещё поговорим.

Мужчины устремились к ней. Рейна попыталась было бежать, но они её быстро настигли.

– Нет! – закричала она. – Господи, нет!

Кто-то ударил её по голове, и всё погасло.

Последним, что увидела Рейна перед тем как потерять сознание, было испуганное лицо Дейзи Честер.

Праздник Жатвы

Когда Рейна открыла глаза, голова адски болела. Кажется, она висела или что-то вроде того…

Чёрт.

Воспоминания о том, что случилось перед тем, как она потеряла сознание, запорхали в её голове, будто испуганные бабочки. Глаза её широко распахнулись, руки и ноги поледенели.

Она дрожала.

– Мы собрались здесь и сегодня на Праздник Жатвы, друзья мои!

Голос явно был ей знаком, и если бы не столь сильная боль в голове, Рейна, должно быть, намного раньше узнала бы голос Розамунды Честер.

Перед глазами всё плыло. Вероятно, эти мрази (мёртвые мрази, мёртвые!) накачали её чем-то… каким-то веществом…

Впрочем, теперь это было неважно.

– Сегодня, возлюбленные мои братья и сёстры, мы собрались здесь, чтобы отметить очередной год нашей жизни здесь! И мы видим, что он точно не будет последним!

Теперь Рейна смогла наконец пошевелить головой, и то, что она увидела вокруг себя, ошеломило её.

Она оказалась привязанной к кресту, и на неё пялились сотни глаз – тёмно-карих, почти чёрных, слегка навыкате, с яркими белками – какие бывают обычно у африканцев.

– Отпустите меня… вы… твари… – тихо проговорила она.

Розамунда Честер, одетая в мешковатое ярко-красное платье, напоминающее мантию, усмехаясь, подошла к ней. В руке у Розамунды была длинная тонкая трость, и она легко тронула ей Рейну.

– Вы ведь сказали, что готовы пожертвовать чем угодно ради ваших исследований, доктор Тейлор, – сказала она. – Вы сказали так сеньору Мендесу. Разве нет?

Кровь ударила в голову Рейне. Терять было уже нечего, она это прекрасно понимала.

– Вы чокнутые! – из последних сил заорала она. – Вы чокнутые… чокнутые зомби!

Длинная тонкая трость Розамунды коснулась её лица.

– Я не зомби, моя дорогая. Они – да, я – нет. Уверена, что предательница Дейзи рассказала вам об этом.

– Где Дейзи? Где она?

– О, не переживайте, доктор Тейлор, с девчонкой всё в порядке. Я заперла её в чулане. Пускай посидит и подумает над своим безобразным поведением, – она улыбнулась, обнажив ровные белые зубы. – Простите, с вами очень приятно болтать, но, к сожалению для вас, нам пора начинать ритуал, – подойдя почти вплотную к Рейне, Розамунда подмигнула ей. – Не бойтесь, моя дорогая, это быстро закончится. И будет не очень больно.

Рейна дёрнулась, будто пытаясь оторваться от креста. Разумеется, тщетно.

– Твари! – заорала она. – Твари, твари! Мерзкие зомби! Твари!

– Вы готовы принять плоть и кровь нашей жертвы, мои братья и сёстры? – прокричала в толпу Розамунда, и стройный хор был ей ответом.

– Да! – кричали зомби. – Да, мы готовы, да!

– Праздник Жатвы объявляю открытым! – воскликнула Розамунда, взмахнув тростью, и толпа устремилась к Рейне.

Когда первый человек (нет, не человек, существо, творящее такое, не могло быть человеком!) вгрызся в её руку, она заорала от боли… и когда второй, и когда третий…

А потом сознание её начало угасать.

Последним, что она увидела, была одинокая фигура на холме.

Лица её Рейна, разумеется, не разглядела, но она поняла и без того, что это старик-латинос.

Старик-латинос, который пришёл удостовериться, что Уговор исполнен.

Несмотря на то, что Рейна не видела его лица, она была уверена, что он улыбался.

А потом всё исчезло.

Эпилог

– В последний раз я видела свою сестру Рейну около двух месяцев назад, детектив, – Милдред Тейлор произнесла эти слова совершенно спокойно, и, если бы детектив Рэймонд Гастингс не видел, как дрожат её руки, он наверняка изумился бы подобной реакции девушки.

Но детектив Гастингс видел.

– Вы говорили с ней по телефону незадолго до её исчезновения, мисс Тейлор, не так ли? – он протянул девушке пачку сигарет, увидев, что она зашарила по сумочке в поисках своих. – Курите, прошу вас.

Милдред кивнула и взяла сигарету.

– Да, я звонила Рейне, – закуривая, пояснила она. – Она говорила что-то… что-то об исследованиях. Но так всегда было, детектив. Рейна… она была слегка чокнутая, понимаете? Она будто бы двинулась на своих исследованиях, её мало что интересовало, помимо них…

Гастингс кивнул:

– Учёные часто таковы, мисс Тейлор.

Милдред снова кивнула:

– Да. Именно поэтому… именно поэтому я и говорю, что разговор был таким… таким, как обычно.

– Ваша сестра собиралась куда-то отправиться?

– Я так поняла по её словам. Хотя, честно сказать, я не уверена…

Гастингс захлопнул блокнот, в котором делал кое-какие пометки.

– Благодарю вас за помощь, мисс Тейлор, – сказал он. – Если вы нам ещё понадобитесь, мы вам позвоним.

Милдред Тейлор нервно кивнула. Большая слеза выкатилась из внутреннего уголка её глаза и упала в пепельницу.

– Вы найдёте мою сестру, детектив? – глядя ему в глаза, проговорила она. – Вы её найдёте?

Гастингс коснулся её плеча.

– Мы сделаем для этого всё возможное, мисс Тейлор, – сказал он.

Как только Милдред Тейлор вышла из кабинета, детектив Гастингс включил ноутбук.

Ему пришла в голову интересная мысль, и он решил поглядеть кое-что в интернете.

Так, на всякий случай.

Чтобы удостовериться.

***

Милдред Тейлор сидела на скамеечке в парке недалеко от полицейского участка уже около сорока минут, когда к ней подошёл странного вида старик.

Латинос, не иначе.

– Прощу прощения, мисс, – на неожиданно правильном английском языке обратился он к ней. – Закурить не найдётся?

Милдред протянула ему пачку «Кэмела».

– Курите, – сказала она.

Старик чиркнул спичкой, закурил и блаженно заулыбался. Зубы его были крупными и жёлтыми.

– Блаженство, – сказал он. – От всего сердца благодарю вас, мисс, вы очень отзывчивы.

Милдред отмахнулась:

– Да не стоит.

– Очень даже стоит, – задумчиво проговорил старик. – Люблю отзывчивых людей. Кстати, мисс. Может быть, я могу что-то сделать для вас?

Милдред внимательно смерила взглядом старика и усмехнулась:

– Вы – для меня?

Старик кивнул:

– Именно. Кстати, позвольте представиться, Хорхе Мендес. Фокусник, – он протянул ей чёрную визитку с выбитыми на ней крупными золотистыми буквами, и Милдред тотчас взяла её, сама не понимая, зачем.

По небу плыли сиренево-сизые облака, и, кажется, собирался дождь.

Было тихо, как перед грозой.