Труп в доме напротив

Впрочем, разрешение пользоваться землёй вокруг дома он дал легко, только удивился слегка:

– Сколько себя помню, там ничего не сажали… Ладно, я буду только рад, если под окнами что-то будет цвести.

К полуночи последний справочник занял своё место в книжном шкафу. Софья слезла с табурета, потёрла спину и спросила:

– Макс, ложиться будем?

– Хорошо бы, конечно, – бесконечное ехидство в голосе сына её насторожило. – Вот только как? Насколько я помню, постельное бельё осталось в Пскове.

– Знаешь, я так устала, что сегодня смогу уснуть хоть стоя, – резко ответила женщина. – А завтра пойдём и всё купим.

– Ладно, как скажешь. Похвали меня, я взял две надувных подушки! Каждую можно засунуть в футболку, получится вполне приличная наволочка.

– Ну вот, видишь! А укроемся полотенцами… Да и не холодно сейчас.

Среди ночи Софья несколько раз просыпалась оттого, что замерзала; доставшееся ей полотенце было слишком маленьким. А уже под утро неожиданно согрелась и заснула крепко, как спала только в детстве, наверное. Снился ей странный человечек ростом в локоть с пегой длинной бородой, аккуратно заплетённой в косу; он смотрел на неё, качая головой и приговаривая:

– Что ж ты, матушка, о сне-то и не подумала, разве ж это дело? Ну, спи, будет день, будет и праздник.

ГЛАВА 2

29 апреля 2185 года от О.Д.

«Жалкий безумец – тот, кто осмеливается ручаться за другого, когда наиболее мудрые, наиболее угодные богу люди не осмеливаются поручиться за самих себя»

    (Александр Дюма, «Три мушкетера»)

Коммуникатор просигналил ровно в тот момент, когда Алексей поднёс к губам чашку с кофе. Немолодая женщина, чьё лицо он увидел на экране, выглядела озабоченной… или озадаченной? Словом, начиналась работа, и нужно было ответить.

Они договорились о встрече в одиннадцать. Верещагин быстро позавтракал и сказал:

– Аркадий, я в банк и на почту. Купить что-то надо?

– Много чего надо, хозяин, – домовой появился, как обычно, на подоконнике. – Молока нету, сливки кончились, яблоки опять же, хлеб надо печь… Ты сейчас лучше не задерживайся, раз о встрече договорился. Я тебе список напишу, потом сходим вместе.

В первый раз, когда Аркадий Феофилактович собрался сопровождать Алексея за покупками, тот решительно воспротивился – мало ли, кто-то увидит не-пойми-что у него на плече и решит сдуру нечисть уничтожить? Но оказалось, что увидеть домового может не всякий, и даже от мага Аркадий может скрыться, если не желает быть замеченным. Зато теперь можно было не думать о том, что купленный кусок мяса окажется жёстким или не слишком свежим, молоко – снятым, а капуста вялой.

В дверь постучали ровно в одиннадцать.

– Мне нужен совет, – сказала дама, твёрдо усевшись и водрузив на колени большую прямоугольную сумку с жёсткой ручкой и блестящей металлической полоской поверху. – Ваш номер дала мне княгиня Фейн, вы помните её?

– Конечно, – кивнул Верещагин.

Ещё бы он не помнил женщину, у которой украли бриллиантовое колье стоимостью в особняк, свалив кражу на горничную. Расследование было коротким и не столько простым, сколько выматывающим.

– Так вот, Агнесса предупредила, что вы зададите массу неудобных вопросов, но дальше вас ничто не пойдёт. Это так? – и в детектива вонзился суровый сверкающий взгляд.

– Да.

– Хорошо, – из женщины как будто выпустили воздух, она обмякла, откинувшись на спинку кресла. – Дело вот в чём: у меня пропал муж.

– И вы бы хотели его отыскать и вернуть домой?

Одним движением левой брови клиентка сумела обозначить презрение, равнодушие и уверенность:

– Я хотела бы, чтобы вы выяснили, жив он или мёртв. Если умер… если умер, я желала бы получить тело для похорон в семейном склепе. Если жив – хочу знать, почему ушёл и куда.

Алекс открыл ящик стола и вытащил оттуда записывающий кристалл:

– Вы не возражаете? Я могу записывать в блокноте, но это немного отвлекает…

– Не возражаю.

– Итак, прошу, сударыня: ваше имя, имя супруга и обстоятельства его исчезновения.

Глубоко вздохнув, будто перед прыжком в холодную воду, она начала:

– Меня зовут Марина Владимировна Джаванширова, я дочь покойного камергера его величества. Мой муж Пётр Степанович Тропин, известный учёный, до недавнего времени директор главного ботанического сада университета.

– До недавнего времени?… – уточнил детектив.

– С первого марта муж попросил отставки, и прошение было удовлетворено его величеством.

– Причины отставки вам известны?

– Разумеется! Пётр Степанович проходил ежегодное обследование, и его личный врач сообщил, что у него обнаружено непонятное образование в печени. Некая капсула неизвестного происхождения. Муж решил, что он не может в таких обстоятельствах брать на себя ответственность за работу ботанического сада, и подал в отставку. Он планировал с середины апреля вплотную заняться здоровьем, пройти полное обследование, но мэтр Виталион отправился на конференцию в Новый свет, и всё отложилось на две недели. Позавчера утром Пётр Степанович уехал в клинику на первый приём…

– Он сам вёл экипаж?

– Нет, у нас два водителя, его и мой.

– Прошу, продолжайте…

– Да уже почти всё… – в ровной, размеренной речи госпожи Джаваншировой прорвался длинный вздох. – Муж доехал до клиники, отправил Хальгридссона домой и приказал вернуться за ним к обеду. В час дня водитель приехал, но…

– Что сказали в клинике?

– Хальгридссон прождал полчаса, и спросил у секретаря в приёмной, когда освободится господин Тропин. Девушка очень удивилась и сообщила, что пациент неожиданно отменил приём и немедленно ушёл.

– Пешком?

– Не знаю. Как вы понимаете, я сама не ездила туда и не расспрашивала никого, кроме наших собственных служащих.

В голосе её прозвучало явственное продолжение фразы: «А иначе зачем бы я тебя нанимала?»

– Письма, записки на его имя приходили? – Алекс решил не замечать несказанное.

– Нет. То есть, мой секретарь разбирает почту, и писем по-прежнему много, но ничего необычного не было.