По дороге домой

Ева побрела по перрону.

–Вот блин, почему всё так не логично. Теперь еще и ты!

Она подняла к верху кошку, которая смотрела на нее своими круглыми глазами. Шерсть была пушистая, даже ухоженная, а глаза неистово голубыми, что не свойственно кошкам. В породах Ева не разбиралась, но почему-то рядом с этим пушистым созданием её было хорошо. Кошка так же не сопротивлялась ласкам Евы и усевшись на её чемодан, они поехали из вокзала. Дамы оказались в Нерехте. Что это за место, Ева вообще не знала, но прочитав в интернете немного информации, поняла, что ловить здесь нечего, хотя вынуждена остаться здесь на два дня до следующего экспресса.

День набирал обороты, пора было и подкрепиться, а колбасу давно съела кошка. Ева думала питаться с вагон-ресторане, поэтому изобилия продуктов она не нашла в своем «вещь-мешке». Отправившись в центр города, она с удивлением для себя открыла, в какое невероятное место она попала. Старинные храмы, река Нерехта, дома с нарядными наличниками – настоящая Русь: старинная, аутентичная и великолепная. Ева достала телефон и стала фотографировать эти удивительные по красоте особняки. Как будто попала в прошлое, она радовалась как ребенок, вспоминая детские годы в гостях у бабушки.

В местном кафе найти изысканных блюд не удалось, зато по-домашнему уютную атмосферу она получила. Люди, заходившие в кафе, были отзывчивые и общительные. Если они не знали по имени, то точно знали друг друга «в лицо». Город был маленький и не отмечен в туристических маршрутах костромской области.

Съев довольно обильную тарелку супа, Ева спросила у стоявшей за стойкой кафе женщины: «Простите, а не подскажете, есть ли в вашем городе гостиница или отель, где могу остаться с ночевкой?»

– Ох, гостиница есть, милая моя, но не советовала бы я тебе туда идти. Ну, понимаешь, там барыги всякие и прочее. Ты сюда не в гости к кому-то приехала? – продолжая протирать чашки белым полотенцем, спросила женщина.

– Нет, я проездом. Я и моя новая…кошка. Не знаю где ночевать сегодня.

Ева пошла к выходу, как эта женщина её окликнула.

– Да Вы не беспокойтесь, здесь люди добрые живут, бескорыстные. Примут у себя. Например, у меня можете остаться на эту ночь. Да завтра тоже. Я живу с дочерью. Она у меня одинокая. Хоть уже и старая. Вот мы вместе в одном доме, четыре комнаты у нас. Так что – оставайтесь.

Еву удивило, что женщина назвала дочь старой, хотя самой на вид было лет шестьдесят с небольшим.

Спустя пару часов, когда работа в кафе закончилась, и женщина его закрыла, они вместе с Евой пошли знакомиться с новым местом для ночлега. Прогулка шла по центральной улице городка. Рядом проходили торговые ряды, за ними – удивительной красоты церковь с колокольней. Он прошли Площадь свободы, двинулись дальше и прибыли на место. Дом Аллы Ивановны был ухоженным, в палисаднике росли цветы, зацветала яблоня, а к самому дому вела уложенная из ровной плиточки дорожка. По ней они зашли во двор, а затем и в дом. В доме пахло свежим хлебом. Ева вдохнула в себя этот чудесный аромат и от удовольствия закрыла глаза.

–Машка, хлеба напекла? А у нас гости.

Из соседней комнаты вышла женщина, вытирая волосы, которые только что вымыла, большим полотенцем. Лица её было не разглядеть, но как только та убрала полотенце и протянула руку, чтобы поздороваться, обе: и Ева и Машка замерли. Минута молчания и громкое одновременное: «Ева! Маша!»

Алла Ивановна была в недоумении о том, что происходит.

–Мамка, да это ж Ева! Я с ней работала в издательстве. Помнишь?

– В каком издательстве?

– В Москве, ну тогда, четыре месяца, потом меня ж уволили, а Ева там осталась. Ева! Вот так встреча! И бывает же такое?!

–Мы и вправду хорошо ладили тогда, – начала Ева. – Как-то сошлись характерами, но Маша была слишком шобутная что-ли, в общем строгому директору было сложно принять её характер. Уволили.

– А чего потом перестала звонить, писать? – спросила Машка.

– Да жизнь своим чередом, круговорот событий, но я очень рада, что тебя здесь увидела.

–Ой, сколько хочется рассказать!

– И мне!

Уже сидя за столом они с интересом рассказывали друг другу о своей жизни, удивлялись тому, как через столь длительный промежуток времени им снова удалось встретиться. Вот так необыкновенный случай! Машка была в своем репертуаре. Как говорят, можно уехать из деревни, но деревня может не уехать из тебя. Примерно тоже самое наблюдалось и с Машкой. Несколько лет назад по рекомендации своей подруги, Машка отправилась покорять столицу. Было ей тогда чуть больше тридцати. Семья не сложилось, детей не было. На работу она устроилась секретарем в издательстве. Там же и подружилась с Евой. У них была небольшая разница в возрасте, Ева старше всего то на три года. Вот и было для нее удивлением, когда Алла Ивановна назвала свою дочь «старухой». Видимо подразумевалась «старая дева». И хотя романы в жизни Машки случались, все это было сплошным разочарованием: то женат, то пьющий, то бьющий. Не сложилось. Да и Москва не приняла такую взбалмошную особу в свои ряды. Вскоре после увольнения, оплачивать съемное жилье было не чем, Машка вернулась во сво-яси и по сей день живут они с мамой вместе, ведут хозяйство и работают в местном кафе поварами.

Ева нежно погладила кошку, которая мурлыкала и чувствовала себя как дома, и легла спать. Тишина была сотрясающая. За окном – тёмная ночь и звёздное небо, тишина, спокойствие и Ева уснула, даже не выпивая таблетку снотворного.

Рано утром, в восьмом часу, Ева услышала крики петухов, рёв коров и лай собак. Она потянулась и встала с кровати. Как же сладко она спала всю ночь в этой повально-глубокой тишине. Она поняла, что последний раз так хорошо она спала – никогда! Такой бодрой и полной сил она ещё никогда себя не чувствовала.

Взглянув на себя в зеркало, Ева ахнула. На щеках был нежный румянец, глаза были яркими: никаких мешков и темных кругов. Она повертелась вокруг зеркала и посмотрела на себя со стороны. Ева была очень привлекательной женщиной. Из-за постоянных стрессов с её мужем и болезни, она похудела, осунулась, но сегодня цвет её кожи на лице каким-то удивительным образом посвежел. Голубые глаза блестели не от слёз, а настроение заставило улыбаться.

«Как же здесь хорошо!» – подумала Ева. В этот момент в комнату вошла Машка. На лице наклеены огурцы, которые то и дело падали на пол, она поднимала их и пыталась приклеить к щекам снова.

–Проснулась, спящая красавица. Мы тут на цыпочках из-за тебя ходим. Давай-ка поторопись, у нас с тобой сейчас спа деревенское, потом эта, как его – ретрит на природе и погружение…А, хрен знает, как это по вашему городскому, короче – за мной.

Ева расхохоталась. Но когда она увидела, что Машка приготовила для неё, восторг переполнял её сердце. Машка растопила баньку, которая стояла во дворе. Аромат трав и дерева стоял даже на улице. Рядом на столе, в красивой посуде, лежали свежие сырники и травяной чай.

–А это наша маска для лица и скраб! – весело сказала Машка.

Машка уложила Еву на деревянную скамью в баньке, накрытую суровой льняной тканью. Достала веники и принялась охаживать её, напевая при этом частушки: «Мой миленок – тракторист, ну а я – доярочка, он в мазуте, я в навозе – вот такая парочка!».

Затем она уложила на лицо Евы огуречную маску, укрыла петрушкой и посыпала ещё какой-то травой.

–Такого спа-салона в твоей Москве нет. Сейчас ты как заново родишься!

Подруги пили чай, который Ева назвала божественным, потому что он был собран на рассвете в определенный день Аллой Ивановной. Луговые травы обладали целительными свойствами не только для тела, но и для души. Наступало расслабление и спокойствие.

Когда они вышли из баньки, предполагалось добежать до ледяной речки. Ева сопротивлялась, но Машка её уговорила: «Ты всё всегда делаешь правильно, как надо, как предписано. Забудь на минутку о правилах, побудь бесшабашной. Это полезно!»

С криком на всю округу они нырнули в холодную воду реки, а затем неслись в теплую баньку, что бы снова согреться.

Ева чувствовала такой прилив сил и энергии. Забыв про все печали и невзгоды, она шутила и смеялась, пела с Машкой её частушки и дурачилась, как школьница.

–Машка, ты лучшая на свете «утолительница» печали! – на сказала Ева.

–То ли ещё будет! С минуты на минуту за нами приедет Мишка на своем УАЗе, я ж тебе обещала – перезагрузку?!

–Мне уже страшно, Машка! Может не надо?

–Поздно! То есть – надо, Ева, НАДО!

У двора раздался громкий звук мотора, затем длинный гудок сигнала. Мишка уже стоял у ворот.

–Маш, скажи, что ты задумала?

–Мы на рыбалку едем с Мишкой.

–Что? – и Ева рассмеялась неистовым смехом. – Я и рыбалка – это что-то несовместимое. И вообще я природу люблю и рыбу мне жалко.

–Ага! А в магазине покупаешь – не жалко, когда её жестоко ловят тоннами. У нас – другое. Мы рыбачим в полной тишине и уединении. Наша задача – быть с природой, помолчать, подумать, отдохнуть. Мишка раньше пил, потом у него инсульт случился, и он бросил. Я его стала брать на рыбалку, хотя до этого он не рыбачил совсем. Сидим мы в полной тишине, шёпотом говорим если надо. Клюет, подсекаем и вытаскиваем одну или две – достаточно. А потом уху на костре сварим и покушаем.

– Вы с ним…– хотела спросить Ева, но Машка подхватила её вопрос.

–Не знаю, не знаю и знать не хочу, доходило как-то до разговора об этом, но ты ж знаешь – я не везучая в плане романтики, не хочу снова на те же грабли. Дружим, близкие по духу люди мы. Мне с ним хорошо.

Рыбалка удалась, если можно было так сказать. Машка постоянно громко разговаривала и задавала вопросы: «А у тебя клюёт?», на что Миша, довольно суровый на вид, но мягкий по натуре человек, вздыхал и покачивая головой, что-то себе нашептывал. Еве не удалось по началу даже правильно забросить удочку, которую Машка любезно подготовила. Этот процесс был незнакомым для Евы, и она долго и усердно старалась всё сделать правильно. Усевшись на маленький стульчик, она наблюдала за спокойной гладью воды в реке. Природа в том месте, куда они приехали, была невероятной. На том берегу сидела стая аистов, которые охотились за добычей в реке; в лесу напевал хор птиц, а вокруг – несказанная тишина, спокойствие и умиротворения.