Золотая устрица

– Ладно… Оставим уже этот разговор. Главное, что она возвращается, с минуты на минуту приедет сюда. Петр счастлив, он уже давно собрался и пьет на кухне кофе. Хотя бы ради него сделай вид, когда увидишь Наташу, что тоже рад ей.

– Да это же полный бред, идиотизм –  вот так играть эту черную комедию! Почему я должен изображать радость, когда мне хочется вывалить ей на голову все, что я о ней думаю! Я взрослый человек, и не надо меня заставлять…

Дверь внезапно открылась, и в спальню без стука (!) вошла Наташа. Румяная от утреннего холода, с веселыми глазами, она улыбнулась Жене, потом как ни в чем не бывало, хотя и слышала их разговор, протянула руку Борису:

– Привет! Ты прав, никого не надо заставлять разыгрывать счастье или радость. Но, Борис, я прошу тебя: постарайся, хотя бы в присутствии брата, не кусать меня и не пинать…

Борис так смутился, что покраснел, как помидор, и отвернулся от Наташи. Женя тоже покраснела от стыда за мужа.

– Признаюсь, я хотела постучаться, но просто заслушалась… К тому же всегда полезно знать, что о тебе думают окружающие. Борис, ничего нового о себе я от тебя не услышала. Всем известно, как ты любишь брата.

– Подслушивать нехорошо, –  не поворачивая головы, проговорил Борис. –  Обещаю не кусать и не пинать.

И тут он внезапно повернулся к Наташе, увидел ее, задержав взгляд на ее слегка выпирающем животе, и, к удивлению Жени, подошел к ней и обнял. И даже поцеловал в щеку!

– Можешь мне не верить, но я ужасно рад тебя видеть…

– Я тоже. –  Наташа потерлась щекой о плечо Бориса.

И Женя впервые испытала странное чувство собственницы, глядя на то, как эта молодая, красивая, к тому же еще и беременная женщина так запросто прикасается к ее мужу. Как бывшая жена!

– Вот только не ревнуй! –  сказала Наташа, выставив руку в предупреждающем жесте. –  Просто я на самом деле ужасно рада вас видеть. Все знаю, все понимаю, что я ужасная и достойна презрения, но что поделать, если я вот такая… Просто на Льдова столько времени и сил потрачено, что не могла его оставить…

– Вы поговорите тут, а я пойду к Петру, тоже кофе себе приготовлю… –  пробормотал Борис и вышел из спальни.

Подруги обнялись.

– Я поговорила с Соней. Времени, чтобы встретиться, у меня не было, я же должна была приехать сюда, поэтому объяснила ей все по телефону. И ты знаешь, она нисколько не удивилась. Подозреваю, что Матвей время от времени встречался с ней. Но это просто мое предположение. Иначе она бы удивилась или хотя бы сделала вид, что удивилась. А так восприняла это нормально. Не скажу, что обрадовалась, но отнеслась к моей просьбе с пониманием. Она даже не спросила меня, куда ей приехать, представляешь?!

– В смысле? –  не сразу поняла Женя.

– Ну как же! Льдов же с тех пор, как все это произошло…

– Да, поняла! Вы жили с ним в новом доме. И что, Соня знает адрес?

– Да. Она на всякий случай переспросила меня, типа, коттеджный поселок такой-то? Это наш новый адрес. И знаешь, что она сказала? «Разве он мог бы оставаться в старом доме, полном призраков?»[1 - Читайте об этом в романе А. Даниловой «Смертельные объятия».]

– Получается, что они общаются?

– Да. Думаю, его смущает моя беременность.

– А… Понимаю.

– С Соней он расслаблялся.

– Ревнуешь?

– Совру, если скажу «нет».

За дверью послышался голос Петра, Наташа открыла дверь. Они обнялись. Женя хотела выйти из комнаты, чтобы оставить их вдвоем, но не смогла, поскольку они загораживали собой проход.

– Я рад! –  дрожащим голосом произнес Петр, отрываясь, наконец, от Наташи и любуясь ею. Провел ладонью по ее розовым щекам, затем по животу.

«Им бы сейчас остаться вдвоем, а я везу их в Рыбинск!» –  подумала с досадой Женя. Но решение было принято, поддержано всеми, и теперь оставалось только одно –  садиться в машину и ехать.

Погода хорошая, солнечная, сухая. Через пять часов они уже будут на месте. Петр сам выбрал и забронировал отель, где они остановятся. Симпатичный «Гостевой дом», два люксовых номера с камином. В то время как он у себя за ноутбуком выбирал отель, к нему заглянул Борис и чуть было на эмоциях не присоединился к ним, сказав, что тоже не прочь посмотреть красивый город, но потом, к счастью для заговорщиков, вспомнил, что у него есть неотложные дела в Москве.

Выехали с одинаковым чувством стыда и одновременно восторга, как дети, решившие улизнуть из дома от строгого родителя. Так уж сложилось в семье Бронниковых, что самым ответственным и серьезным, потому и строгим, а иногда просто невыносимым, был все-таки Борис, старший брат, которому на тот момент было сорок семь лет, в то время как Петр был младше его на целых два года.

– Если бы он знал, зачем мы туда едем, ему бы это не понравилось, –  сказала Женя.

Петр был за водителя, Женя с Наташей сидели на заднем сиденье и наслаждались поездкой. Никакого конкретного плана, связанного с пребыванием в Рыбинске, ни у кого не было. Разве что встретиться сначала с мужем Нины Коротич, поговорить с ним и попытаться выяснить, кто был близкой подругой исчезнувшей женщины.

Во время поездки Женя неоднократно по телефону консультировалась, советовалась с Ребровым, задавала ему вопросы, чтобы было с чем идти к Ивану Коротичу.

«Спроси у Владимира, что она любит, какие лакомства? Что, наоборот, не любит. Потом мне перезвонишь…»

Другими словами, целью поездки было разыскать людей, хорошо знавших Нину, а потому способных назвать хотя бы предполагаемую причину ее разрыва с мужем и проживания в Ярославле.

Кроме того, эта поездка могла смягчить возвращение Наташи к Петру, отвлечь их от неприятных мыслей, сомнений, обид.

Петр, ночью узнавший от Жени, что Наташа согласилась вместе с ней отправиться в Рыбинск по делам Реброва, почему-то сразу все понял –  их хотят помирить, сделать ее возвращение более мягким. Ему даже не пришлось задавать вопрос, может ли он присоединиться к ним –  Женя сама попросила его занять место водителя в поездке.

Вот так удачно все и сложилось. И только Женя уже перед самым отъездом вдруг почувствовала себя предательницей и обманщицей, что не рассказала мужу об истинной цели поездки. И ведь объяснить, почему она скрыла от него, что решила принять участие в поиске женщины, сама себе не могла. Возможно, боялась, что он не поймет, что снова упрекнет ее в том, что она мало времени уделяет ребенку, хотя произнесет это, скорее всего, по инерции –  Женя целыми днями теперь занималась с маленьким сынишкой. Они вместе и играли, и рисовали, и лепили, гуляли по саду или отправлялись в небольшие поездки в Подольск в гости к подруге Тоне. Конечно, чаще всего рядом была все-таки няня Соня.

Дом Бронниковых охранялся. И не просто сигнализацией, а вполне себе крепкими и серьезными парнями из охранного агентства. Для этих целей был построен специальный домик возле ворот, а домработница Галина Петровна с удовольствием подкармливала ребят домашней едой. Решение об охране дома было принято братьями Бронниковыми после истории со Льдовым[2 - Читайте об этом в романе А. Даниловой «Смертельные объятия».]. Это коттеджные поселки охранялись, и пройти-проехать туда можно было только по пропускам, дом же Бронниковых находился хоть и за забором, но удаленно от остального жилого массива, к тому же вблизи леса, а потому был совершенно не защищен и забраться в него мог любой желающий.

Поэтому сейчас, когда дом находился под надежной охраной, Женя спокойно могла оставить сына в доме с няней, не переживая об их безопасности. Вот если бы еще ей не приходилось скрывать некоторые свои поступки от мужа, если бы она наверняка знала, что он доверяет ей и, главное, понимает ее, тогда бы она была абсолютно счастлива.

Сколько раз она спрашивала себя, почему побаивается мужа, почему не может быть с ним до конца откровенной, просто расслабиться и быть собой, и всякий раз приходила к выводу, что все дело, вероятно, в серьезной разнице возраста. Все-таки двадцать один год, практически они люди из разных поколений, и Борис мог быть по возрасту ее отцом. Вот откуда его поистине отцовская забота о жене, желание защитить, что-то запретить и контролировать каждый ее шаг. И сколько бы они с Борисом ни разговаривали на эту тему, сколько бы обещаний, связанных с ее желанием быть свободной, хотя бы в перемещениях, он ни давал, ничего не менялось –  каждая ее поездка за пределы Подольска уже настораживала мужа, и даже Москва, куда он сам ездил на работу, казалась ему для нее опасной.

Конечно, если бы не ее страсть к расследованиям, которую невольно подогревал друг семьи и следователь Ребров, Борис чувствовал бы себя куда спокойнее. Но так уж сложилось, что время от времени уголовные дела Реброва помогала распутывать именно Женя, действуя в паре то с подругой Тоней, то вот теперь с Наташей.

– Женька, ау! Не робей! Ничего-то Борис не узнает! –  Наташа потрепала ее по плечу.

– Что, так заметно? –  встрепенулась Женя.

– Да у тебя такое выражение лица, словно ты, школьница, решила сбежать из дома и вот теперь боишься взбучки!

– Если что, мы тебя всегда прикроем! –  отозвался, поглядывая на Женю в зеркало, Петр. –  Давайте лучше подумаем, как нам действовать. С чего начнем?

– Отвезете меня к ее мужу, и я постараюсь его разговорить.

– А что ты ему скажешь? Кем представишься? У тебя есть план?

– Я тоже хочу пойти с тобой, –  сказала Наташа. –  Мы же не знаем, какой он. Вдруг опасный? И вообще, что, если он ее и убил?

– Наташа! –  Женя замахала руками. –  Откуда такие мысли?