Смерть волкам. Книга 1

Он не хотел идти домой прежним путём, и потому свернул на один из переулков, выводивших к реке. Заложив руки в карманы, он неторопливо зашагал вдоль реки, отстранённо любуясь её берегами, которые густо заросли сиренью, ивами и черёмухой. Он никогда раньше не замечал, как здесь красиво и мирно. Неужели всегда необходима беда, чтобы научиться любить жизнь? Человек тихий, сдержанный и холодный, он никогда не был особенно привязан к захолустному Станситри, к его простым жителям и скромной природе, и только сейчас начал понимать, что такая жизнь была совсем неплоха. Чёрт возьми, это была просто замечательная жизнь по сравнению с тем, что он имеет сейчас!

Он остановился неожиданно для самого себя. Его охватило странное чувство, уже знакомое ему: чувство, что где-то рядом есть оборотень. Но если раньше это ощущение было слабым, как бы приглушённым, то сейчас оно было сильным и отчётливым. Тальнар чувствовал оборотня, как чувствовал бы источник тепла или холода. Вдруг он тихо ахнул: нет, здесь не один оборотень! Их двое… или трое? Или даже больше? Но где они?

Ответ на этот вопрос он получил даже быстрее, чем сам того хотел. Из-за большого куста рябины вдруг почти бесшумно выбрался незнакомый Тальнару мужчина в грязной и старой одежде. На его голову была нахлобучена драная шляпа, из-под которой на плечи и спину падали свалявшиеся космы серовато-пегих волос. Он посмотрел на Тальнара, Тальнар – на него. Юноша сразу понял, что незнакомец – оборотень, непонятно каким образом, но понял. Он был так ошеломлён, что в первые несколько секунд у него даже мыслей никаких в голове не было, он просто стоял, остолбенев, и обалдело хлопал глазами. Оборотень быстро приблизился, и что-то сверкнуло у него в руке. Тальнар не успел даже пошевельнуться, когда к его шее прижался холодный нож. Незнакомец усмехнулся, открыв грязные, гнилые, почти что замшелые зубы. Тальнара передёрнуло.

– Что, страшно тебе, красавчик? – спросил оборотень хриплым голосом. – Чего вылупился?

– Вы кто? – леденеющими губами спросил Тальнар, и в ту же секунду уловил за своей спиной шуршание кустов и шаги. Сталь у горла не давала ему оглянуться, но чутьё верно подсказало, что со спины к нему приближается ещё один оборотень. Он-то и ответил на вопрос Тальнара:

– Спроси об этом у своего папаши, гадёныш.

В следующую секунду тот, кто был сзади, схватил его за шею и крепко сдавил. Тальнар судорожно рванулся, и в глазах у него потемнело от недостатка воздуха. Сквозь окружившую его муть он ощутил, как нож первого оборотня переместился к его животу. Его холод чувствовался даже сквозь одежду, это путало все мысли Тальнара, мешало ему соображать.

– Успокоился? – снова услышал он холодный голос своего душителя, голос хриплый и грубый, но при этом странно высокий, будто бы женский. Он кивнул, всё ещё не в силах нормально дышать. – Вот и славно. А теперь иди с нами, и запомни: если ты снова откроешь рот или дёрнешься – я выколю тебе глаз. Или сразу оба.

6

Оборотни провели его на другой берег Хлебным мостом. Тальнар подумал, что этот выбор для них довольно удачен: на этом мосту было безлюдно уже два с лишним года с тех пор, как одна из его опор рухнула. После этого вход на мост загородили с обеих сторон, пообещав в скором времени отремонтировать, но работы так и не начались. Насколько Тальнару было известно, по мосту всё равно иногда кто-нибудь да ходил – более короткого пути в богатый грибами лес на другом берегу просто не было. Он слышал, что среди отчаянных местных ребятишек считалось огромной крутостью пробежать по Хлебному мосту и даже как-то раз видел, как трое мальчишек с важным видом сидели, болтая ногами, на самой середине, пока чей-то резкий окрик не согнал их оттуда, как стайку воробьёв.

На середине моста ему хватило ума посмотреть вниз. Сквозь дыры в бетонном корпусе моста, с торчащей из краёв арматурой, было видно, как река булькает и пенится между выступавшими из дна острыми камнями порога – единственного опасного места во всём течении. Тальнар был одним из тех счастливцев, которые не слишком боятся высоты, но сейчас его охватила дрожь. Он споткнулся, и оборотни крепко схватили его, не дав упасть.

– Думаешь, всё так просто? – холодно спросила женщина – да, подошедший к нему сзади оборотень и впрямь оказался женщиной, хотя обилие засаленных драных тряпок вместо одежды и спутанные грязные волосы лишали эту даму всяческой привлекательности. – Если захочешь сдохнуть, тебе помогут. Шагай вперёд, и без глупостей!

Лес начинался почти сразу за мостом. Войдя в него, оборотни сразу накинули Тальнару мешок на голову. Дальше путь продолжался, по его ощущениям, около часа. Из-за того, что он ничего не видел, Тальнар постоянно спотыкался о коряги и камни. Наконец он понял, что его тащат куда-то вниз, а потом сквозь тонкую ткань рубашки ощутил холод. Оборотни стащили с него мешок, но он ничего толком не успел рассмотреть, понял лишь, что здесь очень темно – его сразу толкнули в спину с такой силой, что он, потеряв равновесие, упал ничком на какую-то холодную, влажную поверхность. Боль от удара слегка оглушила его, и он не сразу понял, что ощущает вокруг себя оборотней. А когда понял, его охватил дикий страх.

– Не убивайте меня! – взмолился он, приподнимая здоровую руку и прикрывая голову.

– Вот это да, – послышался вдруг холодный низкий голос, – не думал, что сын егеря Нерела окажется таким трусом. Подними голову!

Тальнар приподнялся на локтях и затравленно огляделся по сторонам. Оборотни обступили его со всех сторон, но сколько их точно, было не понять – помещение было маленьким и тесным (это катакомбы, понял он, катакомбы, в которых прятались революционеры полвека назад), и вервольфы стояли тесно, загораживая друг друга. Всего одна керосиновая лампа, которую зажёг кто-то из них, была довольно слабой, но теперь зрение Тальнара стало сильнее, и он без труда смог рассмотреть того, кто только что обратился к нему.

Этот человек – то есть оборотень – был очень высок, и его косматая рыжая голова почти касалась низкого потолка. Лицо, которое склонилось над Тальнаром, в резких отсветах чадящего огонька казалось страшным, хотя черты его, в общем, были красивы: высокий, немного плоский лоб, прямой узкий нос с хищно очерченными крыльями, слегка удлинённые серые глаза. Нижняя часть лица была скрыта густыми рыжими усами и бородой, но Тальнару всё равно видны были губы – толстые, жадные и красные, как испачкавшиеся в крови гусеницы.

– Узнаёшь меня, Тальнар? – спросил он.

– Нет. Что вам нужно от меня?

– А если так? – оборотень медленно поднял правую руку. При взгляде на неё у Тальнара отвисла челюсть – на руке было всего три пальца, а на месте безымянного и мизинца виднелись только обтянутые розовой кожей костяшки.

– Кривой Коготь! – вскричал Тальнар, отшатнувшись.

– Вижу, признал, – оборотень осклабился. – Ты у нас особый гость. Смотри, сколько моих волков пришло посмотреть на тебя, – он обвёл покалеченной рукой стоявших поодаль оборотней. Те не произнесли ни слова, и только стояли, мрачно глядя на Тальнара из-под немытых спутанных волос, падавших на лбы. Тальнару стало ещё страшнее. Кривой Коготь ненавидит его отца, а значит, и его самого, и что-то не похоже, чтобы все эти типы питали к Тальнару и Лантадику более тёплые чувства. Знает ли отец, что его злейший враг жив, здоров и окружён союзниками?..

Кривой Коготь словно прочитал его мысли:

– Надеешься, что папочка тебя спасёт? Да если бы он знал, где я, разве ты говорил бы сейчас со мной?

– Ты убьёшь меня? – спросил Тальнар, стараясь говорить спокойно, хотя его внутренний голос буквально вопил от ужаса.

– Нет, если ты будешь меня слушаться. Но если не будешь… Видишь ли, Тальнар, в моей стае у всех волков есть право на быструю смерть. Но поскольку ты – чужак, да притом трус, каких мало, с тобой я в случае чего разберусь по-другому. Ты будешь молить о смерти, но умрёшь только тогда, когда я этого захочу. Вступишь в мою стаю – и, может быть, тебя ждёт другая судьба.

– А что я должен буду делать? – спросил Тальнар, стараясь не стучать зубами.

– Для начала, – проговорил Кривой Коготь, – убить своего отца.

– Что?! – задохнулся от гнева Тальнар. – Никогда!

Кривой Коготь слегка, почти незаметно, кивнул и отступил назад. Тут же от группы оборотней отделились два дюжих парня, судя по виду, не раз побывавшие в переделках, и направились к Тальнару. Он поспешно поднялся на ноги, хотел отступить, но тут же один из них размахнулся и одним ударом пудового кулака сбил Тальнара с ног.

Били его жестоко и обдуманно – удары сыпались на грудь, живот, спину, рёбра, то есть на те места, что скрыты одеждой. От каждого удара их тяжелых сапог худенького Тальнара отбрасывало в сторону. Задыхаясь, вскрикивая и заливаясь слезами, он пытался хоть как-то сопротивляться, но вскоре обессилел настолько, что даже кричать больше не мог.

– Хватит! – взмолился он наконец. – Прекратите… я сейчас умру…

Его ударили ещё несколько раз, а потом оставили в покое. Распластанный, истерзанный, он остался лежать неподвижно. Больше всего ему хотелось умереть, здесь и сейчас.

Кривой Коготь вразвалку подошёл к нему и остановился, задумчиво его разглядывая. Молодой человек дышал тяжело и неровно, воздух из его губ вырывался с приглушённым сипом. Слёзы медленно текли из полузакрытых глаз, стекая по вискам на волосы. Кривой Коготь опустился рядом с ним на корточки, за волосы поднял голову Тальнара и, повернув юного оборотня к себе, посмотрел ему в лицо.

– Ну? – тихо спросил он. – Покончишь с Лантадиком сам – или предоставишь его мне? Учти, я придумаю для него очень долгую смерть.

– Да, – прошептал Тальнар.

– Что – да? – прорычал оборотень, встряхнув юношу.

– Я… убью папу, – проговорил Тальнар, смаргивая слёзы. Лучше так. Лучше пусть Лантадик умрёт быстро, даже не осознав, что произошло, чем если его будут мучить несколько дней.

– Ладно, – сказал главарь вполне удовлетворённо. – Слушай дальше. Убив отца, уходи из города – пусть думают, что ты пропал без вести. Куда идти, я тебе скажу. Всё понял?

– Да…

– Отлично, – Кривой Коготь отпустил Тальнара и тот упал на пол. – Уведите его.

Тальнара подхватили и поставили на ноги. Затем ему снова накинули на голову мешок и поволокли куда-то, почти не давая ему идти самостоятельно. Впрочем, ноги его бы не удержали.

Наконец его толкнули в спину, и он упал на твёрдую землю. Тальнар стянул с головы мешок, зачем-то свернул его и медленно положил рядом с собой. Он находился совсем рядом с Хлебным мостом.

Потерянный и запуганный, он побрёл домой, изредка останавливаясь, чтобы передохнуть. Сердце, ещё недавно колотившееся, как бешеное, сейчас сжималось и разжималось еле-еле, кровь текла, казалось, вдвое медленнее, чем обычно, и сил не было совершенно. Проходя мимо киоска с сигаретами, Тальнар купил пачку папирос и коробок спичек, хотя прежде не курил никогда и не собирался этого делать.

Он дошёл до какого-то сквера, опустился там на скамейку. Стояла ясная солнечная погода, дул приятный слабый ветерок, и на сквер высыпали люди. Молодые мамы гуляли с детьми, возле киоска с мороженым щебетала о чём-то группка девочек, пожилая женщина кормила голубей, очкастый молодой человек читал книгу… Невыносимо было видеть всю эту мирную жизнь, и сознавать, что больше не принадлежишь ей! Тальнар сидел, глядя в никуда безумными глазами, его рука, лежавшая на колене, судорожно сжималась в кулак и разжималась. Голова у него сильно кружилась, а горло словно сдавила чья-то невидимая, но сильная рука. Он хотел кричать на всю улицу, распугать всех этих людей дикими воплями, ему хотелось выть и рыдать во весь голос, выкрикивая изо всех сил: «Меня укусил оборотень! Меня укусил оборотень! Помогите мне! Пожалуйста, помогите!..»

Он вытащил из кармана сигареты и коробок спичек. Вынув одну сигарету из пачки, он убрал остальные в карман. Спичка зажглась с первого раза, Тальнар поднёс её к концу сигареты и отбросил в песок. Обхватив сигарету губами, он начал курить. Было противно, непривычно, но он в оцепенении затягивался и выдыхал дым. Ему хотелось бы, чтобы ничего этого с ним не случалось. Но ещё больше ему хотелось жить. А единственным способом остаться в живых было сделать то, что ему велели сделать. И никуда от этого было не деться.

7

Оказывается, несколько дней страха и бесконечного вранья перед этим были ещё цветочками. Тайна жгла Тальнара, как будто он носил под рубашкой кусок раскалённого металла. С тех пор, как его обратили, он постоянно испытывал жгучее желание рассказать обо всём отцу, но страх и стыд удерживали его от этого: Тальнар говорил себе, что отец его просто возненавидит. Он и сам не знал, кого боится больше: Кривого Когтя или Лантадика. И страх перед Лантадиком был ещё мучительней от того, что Тальнар любил своего отца, в то время как Кривого Когтя он ненавидел со всей силой, на которую был способен.

За два дня до того, как Тальнар должен был уехать, Лантадик заявил ему, что хочет отправиться на охоту. Он не так уж часто брал сына с собой, однако на этот раз предложил ему отправиться вместе с ним – когда ещё они смогут поохотиться вместе? Хотя Тальнар терпеть не мог охоту, он согласился, чувствуя к себе огромное отвращение: ведь для него это было шансом убить Лантадика. В тот же вечер он вновь прошёл по Хлебному мосту и некоторое время бродил по краю леса, не углубляясь в самую чащу, и угрюмо ждал, пока невидимые соглядатаи Кривого Когтя не донесут вожаку о его появлении. Ждать пришлось недолго. Очень скоро в быстро сгущающейся темноте среди чёрных древесных стволов замелькали две расплывчатые фигуры. Неподалёку от Тальнара они остановились. Один из незнакомцев остался ждать, прислонившись плечом к толстому дереву и почти слившись с ним, а второй приблизился к Тальнару. Юноша мгновенно узнал его, хотя до этого лица оборотней сливались в его памяти в одну невнятную массу, из которой отдельным резким пятном выступал Кривой Коготь. Но теперь он сразу вспомнил этого молодчика – худой, среднего роста, самоуверенное лицо было бы красивым, если бы не уродливая волосатая родинка во всю правую скулу.

– Ты опять здесь, – сказал парень, окидывая Тальнара взглядом, который мог быть адресован плевку на асфальте. – Чего надо?