Мой новогодний Форс-Мажор

Глава 10. Яна

Спасибо Воронцову, довез хотя бы до метро и сэкономил как минимум час моего времени. А дальше электричка, бодрящая прогулка по лесопарку и ночной магазин, чтобы купить самое необходимое. Домой добираюсь только поздно вечером. Открываю дверь и чутко улавливаю неприятный запах перегара. Опять. Колючие мурашки ползут по позвоночнику, а руки сами собой сжимаются в кулаки. По какому случаю банкет? Едва сдерживаю рвотный рефлекс и включаю свет в прихожей.

– Кариш, это ты? – раздается с кухни голос матери.

– Она что, не дома?

Прохожу и вижу картину маслом. Мама сидит за столом, а перед ней пустая бутылка и пара соленых огурцов. Из комнаты доносится громкий храп. Отчим спит. Видимо, ему тоже уже хорошо и насрать, где родная дочь проводит время.

– Нет, – поднимает на меня стеклянный взгляд. – Гулять ушла.

– Ты обалдела? Время знаешь сколько? – сгребаю все это великолепие в мусорку и вытираю стол. Противно донельзя. Все липкое и пахнет жутко.

– Жрать захочет – явится, – хмыкает она и пьяно улыбается. Господи, как можно так опуститься? Коробит от всего этого, но я бессильна. Что только ни делала, не получается вытащить ее из этого болота. Сама не хочет.

– А есть что пожрать?

– Не знаю. – Мама равнодушно пожимает плечами.

Раскладываю купленные продукты по местам и пытаюсь подобрать слова. Но их нет. Все давно сказано. Мне не было еще и пяти, когда погиб отец. Я почти не помню его. Мать быстро вышла замуж второй раз и почти сразу забеременела. Родилась Карина. И какое-то время все было даже хорошо. Или я просто не помню…

Мои детские воспоминания тусклые и безрадостные. Нелюбимая дочь и ненужная. Я всегда считала себя лишней в их семье, чужеродным элементом. Но никогда не желала зла. Особенно Карише. Она не виновата, что ее родители выбрали путь самоубийства. И ей гораздо тяжелее, чем мне.

– Мам, хватит, – в очередной раз пытаюсь достучаться в глухую стену. – Если тебе себя не жалко, пожалей нас.

– Вы уже большие, – отмахивается равнодушно.

– Кто мы? Ну ладно я, а Карина?

Сестре пятнадцать. Красивая, но бедовая. Я так боюсь за нее.

– Хватит меня стыдить.

– Сама знаю, что бесполезно.

Все бесполезно. Ничего не действует. Ни угрозы, ни уговоры. Ухожу в нашу с сестрой комнату и набираю ее номер. Гудки есть, но не берет. Ну и где эта оторва?

– Алло, – недовольно дребезжит динамик.

– Риша, ты где?

– Гуляю, а че? – отзывается дерзко.

– Ты время видела?

– Видела и че?

Вот и за что мне это наказание? У нас разница в пять лет. Мне кажется, Риша всегда, сколько себя помню, была на моем попечении. Ни шага не могла без нее ступить.

– И ниче. Домой быстро! – строго рявкаю.

– Да иду я уже.

Убираю телефон в карман и обреченно смотрю на срач в нашей комнате. Придется убить весь день, чтобы это разгрести, а к вечеру у меня ночная смена.

Поднимаю с пола школьный рюкзак, отряхиваю и ставлю на стул. Интересно, Карина вообще в школу ходит? Не уверена. Тяжело вздыхаю. Как же сложно с подростком в таких условиях. Еще немного. Хотя бы до зарплаты доработать, и можно попытаться снять где-то комнату. Нам с Ришей хватит, а потом как-то выкручусь.

Щелчок замка вторгается в мои мысли. Наконец-то пришла. Выхожу из комнаты и складываю руки на груди.

– Я дома, – оповещает сестра.

– Дочь, ты принесла? – Мать выходит с кухни.

– Да принесла я, принесла. – Карина достает бутылку и отдает ей.

Ну это совсем уже ни в какие ворота не лезет.

– Ты обалдела? – беру сестру за шкирку и затаскиваю в комнату.

– Что я сделала-то? – вырывается она.

– Ты зачем выпивку принесла?

– А что мне оставалось сделать?

– Не поддерживать.

– Ты такая смешная вообще, – болезненно скалится Карина. – Они все равно бухают. Так хоть нервы мне не мотают.

Тяжело вздыхаю. Она права. Выживает как может. Я тоже стараюсь, только не получается ничего.

– Прости, – виновато отвожу глаза. – Я все понимаю, но надо еще немного потерпеть…

– Да сколько? – психует Карина. А что я ей скажу? Мне нечего ей пообещать.

– Я не знаю, до зарплаты хотя бы…

– Очередной? – Ее губы кривятся в усмешке.

– Ты же знаешь, что мне ничего не заплатили…

Очень не люблю вспоминать эту мерзкую историю.

– Угу, потому что начальник под юбку полез, а ты такая правильная.

Вот сейчас было очень жестоко и больно. И так не похоже на мою сестру.

– Ты серьезно сейчас? – смотрю на нее. – Риша, что с тобой? Я тебя не узнаю.

– Прости, систр. – Она растирает лицо ладонями. – Это все нервы.

– Леонид давно зовет нас переехать к нему, – напоминаю в очередной раз. Это был бы идеальный для всех вариант. Но сестра наотрез отказывается, а бросить ее одну я не могу.

– Не нас, а тебя, – хмыкает Карина. – Я ему не нравлюсь, впрочем, как и он мне. Хорек мерзкий, как ты с ним вообще, бе-е-е…

– Карина! – встряхиваю ее за плечи, чтобы привести в чувство, и ощущаю очень насыщенный запах алкоголя. – От тебя пахнет. Ты что, пила?

Этого еще не хватает!

– Что? Конечно нет, – не хочет сознаваться, но я же не дура.

– Карина, ты обалдела? – едва сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться. – Тебе всего пятнадцать!

– Ну прости, не все такие святые, как ты, – огрызается она и пытается вырваться.

Ну уж нет. Ее я не отдам.

– Ну-ка пошли со мной, – тащу ее в ванную.

– Куда?

– Сейчас узнаешь.

Следующие полчаса безжалостно издеваюсь над сестрой, промываю желудок и привожу в нормальное состояние. Потом отпаиваю чаем с бутербродами, вместо сказки читаю на ночь длинную мораль и укладываю спать. Хочется верить, что все не зря. Но надо ускоряться. Нельзя больше ей здесь оставаться. Может, и правда согласиться на предложение Леонида?

Глава 11. Антон

Стою у окна и улыбаюсь, как идиот, вспоминая встревоженный взгляд Яны. Неужели мне не показалось? Ей что, правда не все равно? Интересно и неожиданно приятно. Лапина, удивляешь. Невольно цепляю взглядом движение внизу. Что за херня? Яна садится в чью-то тачку, они уезжают, а меня словно ледяной водой окатывает.

И что это только что было? Вот я придурок!

– А вот и я, – сзади раздается мелодичный женский голос.

Оборачиваюсь. Медсестра. Та самая, что провожала со мной пацанов. Как ее зовут, не помню. Цветочное что-то.

– Чего тебе? – окидываю ее недовольным взглядом.

– Решила спросить, не нужно ли чего, – уточняет словно между делом и проходит по палате.

– Нет, – отворачиваюсь.

Куда она поехала? И с кем? Может, у нее вообще кто-то есть? Это логично, но почему-то не нравится мне. Такая, как Яна, не может быть одна априори.

– Жаль…

О чем она? Не помню. Не слышал даже.

– Лапина где? – не оборачиваясь спрашиваю я.

– Домой уехала. Она же новенькая и пока только в первую работает.

– То есть? – смотрю на медсестру в отражении окна.

– Утром приедет, – пожимает та плечами. – Может, я смогу ее заменить?

Угу, я тоже всегда думал, что смог заменить. А вот увидел сегодня и понял, что нихрена не получилось. Какого хера со мной вообще происходит?

– Нет. Хотя подожди, – разворачиваюсь и окидываю взглядом бардак, что навели парни. – Убери здесь все.

– Я вообще-то не уборщица, – недовольно хмыкает «цветочная», а я вижу, что ломается. Даже не интересно. Она уже на все согласна, просто торгуется.

– Я сказал «убери», – с нажимом повторяю и смотрю в глаза. Всегда работает безотказно. Я же такой «властный» мажор, аж самому противно.

– Ну хорошо… – ожидаемо соглашается она и берется за пакеты с едой. – Но тут же все свежее…

– Сожри, если хочешь, но за пределами моей палаты, – огрызаюсь.

Все равно настроения что-то есть отпало. Вообще-то я хотел… да какая теперь уже разница, что я там хотел.

– Ой, тут вино, – вновь отвлекает медсестра. – Можно?

– Все забери, только свали уже нахрен!

Прикрываю глаза и прислушиваюсь к буре, что беснуется внутри. Какого хрена меня парит эта блаженная? Ну свалила и слава богу. Вон эта есть, «цветочная». Сейчас вина треснет и отсосет мне в благодарность. Отличное завершение вечера. Но отчего-то передергивает от такой перспективы. Нахрен все. Дожидаюсь, пока останусь один, и ложусь на кровать.

Не отпускает. Воспоминания кружатся в сознании и не хотят выпускать из своего плена. Выпускной этот гребаный. Лапина, трогательная и нежная, но такая смелая. На танец пригласила. Ни с кем не танцевал, а ей не смог отказать. Словно попал под чары ее огромных синих омутов. До сих пор помню едва уловимый цветочный аромат ее волос и покалывание кончиков пальцев от случайных касаний. Робкое: «Тош, я тебя люблю» и мой ступор. В глаза мне смотрела, ответа ждала, а я лишь рассмеялся ей в лицо. Кинул грубое: «Лапина, ты дура, что ли?» – и свалил в закат.

Закрываю глаза, но уснуть не получается. Неудобно на спине. Не привык так. Да и мысли эти изводят. Ну сколько можно по сотому кругу?

Я был жесток. Оказывается, до сих пор коробит. Бывает же такое. И думать не думал о ней, пока не встретил спустя столько лет. А ведь я так и не извинился. Тогда это казалось проявлением слабости, а сейчас поздно. Никому мои извинения нахрен не сдались. Вон у Яны и так все хорошо. И без моих извинений.

Дверь в палату бесшумно приоткрывается, лишь полоса света ползет по полу, постепенно расширяясь.

– Эй, мажор, ты спишь? – все эта же неугомонная медсестра.

– Сплю, – бросаю сухо.

– Это хорошо. Тебе ничего не нужно?

– Телек включи.

– И все? – Она икает, сдавая себя с потрохами. Уже, видимо, оприходовала вино.

– Все.

Медсестра проходит по палате и включает телевизор на каком-то рандомном канале. Поворачивается ко мне, томно закусывает губу и теребит воротник формы.

– А может, пошалим? – лукаво прищуривается и кивает на мой пах. – Я помогу.

Конечно. Лежу и мечтаю совокупиться с пьяной медсестрой.

– Выйди нахрен, – рычу на нее.

– Какой ты скучный. – Она недовольно морщит нос, но все же продвигается к выходу.

Не всем же быть такими веселыми, как она. Залипаю в какой-то идиотский сериал, но едва улавливаю сюжет. Да это и не важно. Фонит, и ладно. Сам не замечаю, как отключаюсь.

– Доброе утро. – Бодрый голос Яны лучше любого будильника.

Мгновенно распахиваю глаза и зажмуриваюсь от яркого света. Кто придумал такую пытку?

– Сомнительное утверждение. Сколько времени?

– Восемь.

Кое-как удается проморгаться и сфокусировать взгляд. Яна сегодня какая-то не такая. Глаза красные, заплаканные. Да и сама бледная.

– Что случилось?

– Не твое дело, – недовольно поджимает губы. – Давай укол сделаю.

– Может, не надо? – нервно усмехаюсь, пытаясь хоть немного разрядить обстановку, но Яна не ведется.

– С лечащим врачом договаривайся.

– Когда он придет?

– Через час.

– Ладно, – сдаюсь вынужденно. – Давай только в другую сторону, – переворачиваюсь на другой бок. – И не смотри.

– Да чего я там не видела, – прыскает со смеху Яна.

Наконец-то оттаяла.

– Надеюсь, ничего, – улыбаюсь и внутренне сжимаюсь, стараясь не поддаваться панике.

– Не знала, что ты такой стеснительный…

Иголка вновь входит в мою мышцу. Скриплю зубами от боли, но сегодня гораздо лучше, чем вчера.

– Так кто тебя обидел? – пытаюсь достучаться.

– А ты что, в защитники хочешь записаться? – криво усмехается Яна.

– Почему нет? – вопросительно изгибаю бровь.

– Тебя самого защищать надо.

Разворачивается и идет к двери, а я, как идиот, смотрю ей вслед и улыбаюсь.

Глава 12. Антон

Падаю головой на подушку и смотрю в потолок. Что за девчонка? Вроде боевая, а такая хрупкая, что внутри все переворачивается от желания впрячься за нее. Кто мог ее обидеть? И ведь не колется. Не хочет, и ладно. Мне что, больше всех надо? Своих проблем по горло. Вот хотя бы в туалет сходить.

С грустью смотрю на дверь ванной комнаты и вздыхаю. Пиздец.

– Доброе утро, Антон. – В палату входит врач.

Ну наконец-то. Может, хоть он прояснит мои перспективы.

– Здравствуйте, – бодро сажусь и по инерции тяну руку.

Косолапов смотрит на мой гипс скептически и улыбается. Забыл я про него. Никак не привыкну, что у меня вместо рук белые кувалды.

– Как самочувствие?

– Лучше всех, – бурчу недовольно, мысленно чертыхаясь на свою беспомощность.

– Руки болят? Что-то беспокоит? – Алексей что-то там рассматривает. Как будто сквозь слой гипса видно. Человек-рентген прямо.

– Можно уколы заменить на что-то другое или вообще отменить?

– Можно, но лучше все же проколоть курс, – едва заметно усмехается врач. – Быстрее все срастется.

Быстро прикинув в голове, чего я хочу больше, вынужден согласиться на пытки.

– Ладно, – тяну недовольно. – Сколько мне вот так?

– Дней десять точно. Потом снимем, посмотрим и наложим другой гипс. Более лайтовый.

Да бля. Десять дней! Это сука пиздец как много. И что я все это время должен делать?

– Треш, – произношу вслух и качаю головой.

– Тебе еще повезло, что обошлось без осложнений, – сухо замечает Косолапов, а я что-то совсем не чувствую никакого везения.

– Да уж, повезло, – недовольно поджимаю губы. – Как мне в туалет ходить? А зад подтирать?

– Медсестры не справляются? – все же расплывается в ухмылке.

– Очень смешно, – закатываю глаза. Никакого сострадания и солидарности. Вроде мужик, должен понимать.

– Придется потерпеть, – уже серьезно говорит Алексей. – Для остального есть санитары. Поверь, они и не такое видели и делали. Как бы ни было стремно, это лучшее, что я могу тебе предложить.

– Эта ваша Зоя? – недоверчиво спрашиваю я, вспоминая пожилую бабку с тряпкой.

– Нет, конечно, – смеется врач. – Я позову санитара, он тебе со всем поможет.

– Спасибо.

– Позже зайду.

Через несколько минут и правда приходит санитар. Мужчина в возрасте. Понимающе смотрит на меня и улыбается. Рассказывает что-то про своего сына и помогает мне разобраться с проблемами. Спустя полчаса я снова чувствую себя человеком. Неприятно это все, даже стремно, но доктор прав, все лучше, чем под себя.

По телевизору опять какой-то сериал, но я давно потерял нить. Даже не пытаюсь вникнуть в творящееся на экране. Мои мысли о том, как прожить ближайшие десять дней и не сойти с ума. Нерадужная перспектива у меня. Совсем нерадужная.

– Завтрак, – оповещает Яна и без стука входит в палату.

На меня не смотрит, точнее, специально отводит взгляд.

– Выкинуть? – сухо интересуется, демонстрируя то, что выдали на кухне.

Желудок предательски сводит. Голод не тетка. Даже каша на тарелке не кажется такой уж мерзкой. Может, попробовать?

– Нет уж, давай сюда, – сдаюсь я.

– Неужели ваше величество снизойдет до человеческой пищи? – язвительно улыбается Яна и ставит поднос на прикроватную тумбочку.

– Придется, – как ни в чем не бывало вздыхаю.

– Похвально.

Поджимает губы и расставляет тарелку и приборы.

– Приятного аппетита, – оборачивается, приглашая меня к столу.

Очень смешно.

– И как? – поднимаю руки и вижу растерянность в ее глазах.

Не ожидала? Яна хмурится и задумчиво кусает губы, не зная, как поступить. А я знаю. Уже все придумал. И план мой поистине гениальный.

– Придется помогать, – удобнее устраиваюсь на постели, оставляя вторую половину для нее. – Иначе я умру с голоду, и виновата будешь ты.

– Ладно, немощный. – Лапина подозрительно прищуривается, но все же подходит ближе. – Помогу я тебе.

– Сердобольная какая, – цокаю языком, пытаясь вывести на эмоции. Нравится мне ее дразнить, ничего не могу с этим поделать.

Яна присаживается напротив и набирает в ложку кашу.

– Это моя работа.

– А я думал, ты по велению души.

– Ешь молча, а то передумаю, – раздраженно запихивает мне ложку в рот

Язык обжигает, а на глазах выступают слезы. Выплюнуть, что ли, да некуда. Еще одну встречу с бабой Зоей я не перенесу.

– Ай, ой, бля-я, – единственное, что я могу выговорить. Открываю рот и часто дышу.

– Что? – пугается Яна.

– Гаяшо, – кое-как выдавливаю из себя.

– Горячо? – догадывается она, наконец и начинает суетиться. – Ой, прости. Давай подую, открой рот.

Послушно открываю и замираю. И правда дует. А я смотрю на нее. Смешная такая. С веснушками. Проглатываю кашу и даже не чувствую ее вкуса. Да и не важно это уже.

Яна с осторожностью кормит меня кашей, теперь дуя на каждую ложку. Увлеченно следит за тем, чтобы я ел. А я, как полный придурок, залипаю. На глазах ее, робкой улыбке. Так бы и ел эту дурацкую кашу до бесконечности.

– Ян… – завороженно смотрю на нее. Непослушная прядка выбилась из ее прически и теперь мешает на лице.

– Что? – Лапина поднимает на меня свои огромные глазищи и не моргая смотрит.

Я нутром чувствую, как искрит между нами. Это вау. Аж дыхание перехватывает. Рефлекторно тянусь к лицу Яны, чтобы убрать за ухо прядку, и со всего размаху впечатываю гипсом ей в глаз. Она дергается по инерции, и остатки каши летят сначала на белоснежный халат, а потом и на пол вместе с тарелкой.

Упс… новый армагеддон…

На пару мгновений повисает гробовая тишина. Я даже не дышу все это время.

– Красовский, ты обалдел?! – взвизгивает Яна и вскакивает на ноги. Хватается за покрасневшее место ушиба.

– Ну я же не специально, – давлюсь смехом и не могу остановиться. – Я забыл.

– Идиот! – Лапина зло топает ногой. – У меня свидание сегодня, как я с фингалом пойду?

Психует и выбегает из палаты. Как-как? Никак не пойдешь. Ибо нехер там делать!

Глава 13. Яна

Придурок! Закрываю пылающий глаз ладонью и бегу в процедурку. Мне срочно нужен холод. Прямо ощущаю, как место удара начинает отекать. Распахиваю морозилку, достаю пакетик со льдом, заворачиваю в полотенце и прикладываю к глазу. Надеюсь, хоть немного поможет, иначе к вечеру буду похожа на дворового хулигана.

– Ян, подожди. – Антон заходит за мной следом. – Дай посмотрю.

– Нормально все, – отмахиваюсь небрежно.

– Ну покажи.

– Отстань, – бросаю раздраженно.

– Ну давай уже, не вредничай.

Скрываться бесполезно. Все равно увидит. Оборачиваюсь и убираю компресс от глаза, демонстрируя красоту.

– Оу… – тянет Красовский, а я едва не плачу от досады.

– Все так плохо?

– Ну как тебе сказать… – виновато отводит взгляд.

Подхожу к зеркалу и едва сдерживаю стон. Покраснение со скулы поднимается к глазу и проявляется фиолетовый оттенок. Ну как так-то? Я же сегодня с Леней договорилась встретиться. Что я ему должна сказать?

– Пипец. У меня свидание, – прикладываю обратно компресс.

Даже замазать тоналкой нереально. Оно ж еще и опухло. Я буду похожа на запойного алкаша. Уж лучше фингал.

– Я не специально, – оправдывается Антон, но в голосе ни капли раскаяния. – Ну хочешь я тебя развлеку вместо свидания?

– Нет уж, спасибо, – морщусь неприятно и снова вздыхаю. – Обойдусь как-нибудь без твоего общества.

Встречу придется отменить. А жаль, мне надо было поговорить с Леонидом. Так дальше продолжаться не может. Я больше не могу ждать. Мне нужно двигаться дальше. С ним или без него. Главное, чтобы Карина была рядом. Ее я ни за что не оставлю.

– Да ладно тебе, – хмыкает Красовский. – Фингал в темноте не видно.

– Что ты имеешь в виду? – Мои щеки вспыхивают от смущения.

Он что обо мне думает вообще? Я что, какая-то продажная девка?

– Да брось, – ехидно усмехается Антон. – Чем еще на свидании заниматься?

Не сдерживаюсь, залепляю звонкую пощечину и в ужасе застываю. Зачем я это сделала? Рука горит, а сердце испуганно лупит в ребра. Смотрю и не знаю, чего ожидать. Я не хотела так, само как-то вышло.

– Пиздец рука тяжелая, – морщится Красовский и шевелит челюстью. – За что хоть?

– За язык без костей! – фыркаю и трусливо сбегаю, чтобы избежать дальнейших разборок.

– Ян, тебя Косолапов искал, – окрикивает меня Амина.

Черт. Начальство как вишенка на торте.

– Зачем? – сбавляю шаг и оборачиваюсь.

– Не отчитался, – пожимает она плечами.

Сегодняшний день не заладился еще со вчерашнего вечера, но делать нечего. Прижимаю пакет со льдом к глазу и иду сдаваться заведующему. Негромко стучу в дверь.

– Да. – Строгий голос мурашками рассыпается по коже. Нехороший признак.

– Алексей Михайлович, можно? – осторожно заглядываю в кабинет.

– Лапина, заходи, не стой на пороге.

Шмыгаю внутрь и осторожно прикрываю за собой дверь.

– Господи, кто тебя так?

– Упала…

– Сама?

– Такая я неуклюжая, – пожимаю плечами. – Вы меня искали?

– Искал, – хмыкает он и кивает на диван, что стоит в углу. – Вот, зайца твоего поймал.

Сестра сидит, поджав ноги, и смотрит исподлобья. Риша, твою мать. Я же просила сидеть тихо в сестринской и не отсвечивать.

– Я не заяц, – фыркает она недовольно и еще больше надувается.

– Объяснишь? – Косолапов откидывается на спинку кресла и, слегка покачиваясь, смотрит на меня.

С какого момента начать, я даже не представляю. Так просто и не расскажешь всего.

– Это моя сестра, – выдыхаю обреченно. – Мне негде было ее оставить и пришлось взять с собой.

– Ян, – Алексей вопросительно вскидывает бровь, – ты же знаешь правила. Никаких посторонних в отделении.

– Знаю, но у меня ситуация безвыходная. Не совсем, конечно, но все же…

Понимаю, как глупо все это звучит. Но я боюсь за нее. Боюсь, что ее затянет в плохую компанию, что не сможет выбраться из болота, в котором мы живем. Я не могу рисковать.

– Я все решу, – обещаю, даже не представляя, что делать. – Может, можно мне вторую ставку?

– А с первой что? – хмурится Косолапов.

– Все хорошо, просто добавка.

– Ян, у меня полный комплект, – разводит руки в стороны.

Мне и так повезло устроиться сюда. Спасибо Алла замолвила словечко.

– А если к Воронцову? – робко спрашиваю.

– Сманил-таки змей искуситель? – хмыкает Алексей Михайлович и задумчиво трет подбородок пальцами.