Я летаю – солнце светит!
Поздно только вспоминаешь:
«Ты любовь?» – а кто ответит…
Полдень встречи
Солнце скрылось за горою,
Я померкла в теплой тени.
Ветер ищет, ветер ноет…
Не меня ли в теплой тени…
Ты ль тот ветер, ты ли это?
Если так – готовьте свечи.
Меркнет тень по зову света —
Я ушла на полдень встречи.
Мне нечего сказать
Мне нечего сказать листу бумаги:
Остро перо и вдоволь тут чернил!
Увы! Но он души не потопил
В любви моей… забвенье лунной саги.
Я шла к нему, превозмогая тьму,
Летела, пусть бескрылая, навстречу…
Испить души своей позволила ему…
А он сказал: «Не жги напрасно свечи!»
* * *
И вновь чернил прозрачное письмо.
Мне снова нечего сказать листу бумаги:
Любовь пришла – оттиснула клеймо,
Но чтоб любить, не найдено отваги!
Все те же слезы стынут на щеке,
Все те же свечи тлеют в полумраке,
Все та же боль обидой на щите:
Но я не та – я вышла из атаки…
Мой Петербург
Скрипач и слушательница
Слушательница:
Твоя музыка тонет во мгле,
О, мой щедрый, мой нежный скрипач!
Твоя музыка будит во мне
Безутешный батистовый плач!
Скрипач:
Поищи эту муку в себе,
Обвини в этом чудо смычка.
Моя боль – это боль о стране!
Моя боль – это слезы в стручках!
Слушательница:
Где ты слышал подобный мотив?
Где безумие ноты ты взял?
Скрипач:
Обь и Лену веслом возмутив,
Я бездонные зори черпал!
Брал в ладони чернее угля
Локон дивной уральской косы!
А в волнующих душу полях
Созерцал соты звонкой росы!
Я шагал по амурской тропе,
Я бродил среди рощ и дубрав…
И не знал, как в озерной воде
Отражается ели рукав!
Я поил черногривых коней
Из иссохшихся, стоптанных луж…
Видел малых голодных детей…
Как жену бил пропившийся муж…
Я рыдал в богадельных домах…
Я ослеп от измученных лиц…
Я метался в приютских стенах,
Перед Господом падая ниц.
Оттого ли души я твоей
Ранил больше, чем ядом жжет новь…
Словно скальпелем, скрипкой своей
Я вскрываю живую любовь!
Слушательница:
Я отвечу тебе, милый друг,
Мой родной, мой философ-скрипач:
Русь бессмертна, пока столько мук
Рвет из сердца малиновый плач!
Посвящение другу
Разбросаны звезды небесной рукою
По синему шелку ночной тишины,
И лунные блики сплошной чередою
Плывут над гранитной постелью Невы.
Заря поселилась за спящим туманом,
Безумствует мгла на стальных облаках,
И ветер бодрящий нелегким обманом