Мой прекрасный князь

– Ну и ничего страшного, – обиженно протянул Игорь. – Сейчас чаю выпьет и полегчает. А потом ужин принесут, и все пройдет.

– Даже приготовить вовремя не могут?

Василиса быстро поднялась.

– В общем, так, мальчики. Ярослава я забираю, он едет домой.

– А как же ужин?

– Дома поест, – отрезала она.

Игорь молча смотрел на нее несчастными глазами, больше не пытаясь возражать. Ярик, не принимавший участия в разговоре, словно он его не касался, стал медленно подниматься.

– Игорь, все в порядке, – сказал он. – Я и правда поеду… Завтра созвонимся.

Тот медленно кивнул. Ярик натянул куртку и нерешительно взглянул на нее. У Василисы зашлось сердце. Совсем как маленький, только что за руку не взял…

– Не дергай его, он сам тебе позвонит, – бросила она на прощание Игорю, выходя из гримерки.

* * *

Никакой справедливости не существует, бессмысленно к ней стремиться. Одни всегда будут подавлять других – просто по праву сильного.

Не стоит уповать на некий высший суд: если я ничего не могу поделать, возмездие все равно свершится, пусть без моего участия, я могу об этом даже не узнать. Бог накажет, бумеранг вернется, карма испортится – красивые слова для собственного успокоения.

Закон сохранения энергии – это физика, он применим только к материальным объектам, а не ко всяким эфемерным понятиям наподобие добра и зла. Не существует никаких приборов, чтобы измерять с их помощью человеческие поступки и уравновешивать согласно высшим законам справедливости.

Каждый сам за себя – вот единственно верный принцип. Если обидели, нельзя прощать и тем более забывать. Найди любую возможность, но не оставляй без возмездия – никто за тебя этого не сделает, не стоит даже надеяться. Более того, ты только умножишь зло в мире, ведь оно почувствует себя безнаказанным и станет разрастаться.

Проблема в том, что понятия добра и зла у всех разные, и порой они диаметрально противоположные. Вот и у нас с ним они сильно отличаются…

Глава 7

Атональная композиция

Мать отожгла, конечно. Обычно говорила тихо и неуверенно, он ее давно не боялся и, прямо скажем, не особо слушал. А тут так раскомандовалась, что Яр не посмел возражать. Он не успел поесть, но до дома доехал нормально, главное – чаю крепкого и сладкого выпил. Он его лучше всего в чувство приводил… К тому же не пришлось в общественном транспорте трястись – мать вызвала такси, и они с ветерком домчались по пустынным ночным улицам.

Дома она накормила его и отправила спать, при этом пресекла все попытки завести разговор. И опять Яр послушался. Он и правда чувствовал себя вымотанным до предела – сегодня особенно выложился. Ради нее же, ради мамы старался…

И действительно сразу лег спать, хотя видел на экране телефона уведомления о пропущенных звонках и непрочитанных сообщениях от Игоря. Завтра, все завтра…

– Ну как, ты подпишешь контракт? – робко поинтересовался он утром.

Было воскресенье, некуда спешить – более благоприятного момента для серьезного разговора не найти.

Мать посмотрела на него как на сумасшедшего.

– Об этом не может быть и речи, – отрезала она.

– Почему? – искренне удивился Яр.

Она закатила глаза:

– Видел бы ты себя вчера! Краше в гроб кладут…

– На сцене? – невинно осведомился он.

Но маму, закаленную их постоянными спорами, было нелегко сбить с толку.

– На сцене ты был хорош, – честно признала она. – А вот после…

– Да че такого-то? Ну подумаешь, устал…

Мать нахмурилась.

– Ярик, нельзя так с собой обращаться. – Похоже, она совсем забила на то, как он просил себя называть, но это сейчас было не главной проблемой, и он не стал возникать. – Как говорили во времена моего детства: глазки сломаешь, мама новые не купит. Пойми – ничего не бывает просто так. У тебя же давление падает, инсулин скачет или еще что-то… Надо разбираться!

– Да все со мной в порядке, – с досадой бросил Яр. – Сколько раз медосмотры проходил, и никогда ничего не обнаруживали.

Мать, как всегда, нагнетает обстановку и ищет у него несуществующие болезни. С самого детства этим занималась…

– А ты чем объясняешь? – неожиданно мягко спросила она.

Яр слегка растерялся.

– Ну я не знаю… От волнения, наверно. Адреналин зашкаливает, – он постарался ответить на ее языке.

– А ты волнуешься?

– Перед выходом на сцену? Конечно.

– Кстати, – вдруг вспомнила мама. – А что за песня у тебя была такая странная? Про пустыню…

Он с надеждой вскинул глаза – хоть что-то ее заинтересовало, может, есть шанс!

– «Песок»? – уточнил он. – Ну да, в том числе про пустыню…

Она цепко взглянула на него:

– Чьи стихи?

Яр неожиданно смутился:

– Ну мои…

– Можешь прочитать? А то я не все слова разобрала.

– Зачем?